одержанная братом Вардаса над эмиром Омаром митиленским [863 г.],
обеспечила византийцам спокойствие на востоке, но вскоре после того над
ней разразилась нежданная гроза в виде норманнских храбрецов пришедших в
Византию из Скифии...
Вардас. Помимо дел правления, заслугой его являются заботы о
распространении образования. Так, Вардас учредил в Константинополе
светскую академию, во главе которой был поставлен ученый Лев, бывший
архиепископом фессалоникским.
Такие выдающиеся личности, как Вардас, Фотий, Василий Македонянин,
оставили о нем неизгладимый след в истории, но сам император вовсе не
соответствовал этому внешнему блеску...
единственным предметом императора Михаила, а добродетель казалась ему
врагом удовольствия. Он жил на ипподроме и, восхищаясь ристанием, не хотел
слушать людей, которые приходили ему сказать о близости неприятелей".
Нерон", но наш историк по этому поводу замечает: "Нерон, по крайней мере,
любил музыку и поэзию, Михаил - одних коней и распутство!.."
когда начинается наш рассказ, вниманием порфирогенета всецело владела
славянка Ингерина, которой цезарь был увлечен не на шутку.
незначительных откликах до того укромного уголка, где жили старый Лука и
Ирина. Они даже не знали того, что давно было известно каждому мальчишке
Нового Рима.
увлечение красавицей Ингериной, словно спешил наверстать в вихре безумных
удовольствий то время, которое отняло у него сердечное увлечение.
утра раздавались пение невольниц, звон кубков, говор, смех, пьяный лепет
пирующих...
владыку Византии, а вместе с этим в нем пробуждалась жажда новых сильных
ощущений, без которых пресыщенному деспоту и сама жизнь была не в жизнь.
побеждает, голубые или зеленые... это - ужас, это - позор, это... это -
явная опасность для династии и опасность самого близкого будущего... Что
скажет народ, так долго не видавший своего императора?.. Он отвыкнет от
него, забудет его, а тут долго ли и до открытого возмущения?.. Такие
примеры бывали не раз. Кругом враги, они всегда готовы воспользоваться
каждой оплошностью своего повелителя...
стал против своей воли монахом, он изменился до неузнаваемости. Он
углубился во внешнюю политику, в церковные дела, воюет там с латинянами,
спорит с ними до слез, до обморока, и нет ему никакого дела ни до голубых,
ни до зеленых, ни до какого-либо из тех светских удовольствий, которые так
любят византийцы...
патриарха, имевшего огромное нравственное влияние на народ. Он всегда
такой холодный, суровый, строгий... Кого же спросить?.. Да! Вот этого
молодца, которого он заметил на последнем пиру...
его из неловкого, по его мнению, положения, в которое его поставило
увлечение Ингериной. На последнем пиру он случайно заметил совсем нового
человека. Он не принадлежал к царедворцам, держался в стороне от них, но,
вместе с тем, был полон необъяснимого в его положении достоинства. Он мог
рассказать Михаилу об интересовавших его предметах, и притом с ним можно
было говорить более откровенно, не сдерживаясь особенно, потому что это
было новое, еще во дворце мало кому известно, лицо, и в случае чего-либо
неприятного его можно легко, без всякого шума, убрать куда-нибудь
подальше, и никто не заметит отсутствия нового человека.
громко захлопал в ладоши.
склоняясь в три погибели перед своим владыкой.
молодой, высокий такой, я его видел...
императорского покоя.
недолго, протостратор очень скоро снова появился перед ним, ведя молодого
человека с загорелым мужественным лицом и открытым взглядом.
помутневшие от головной боли и попойки глаза.
удивляются ей, а я, теперь испытавший это на себе, могу сказать: они
правы, нет более проницательного, всеведущего на земле, чем Михаил
порфирогенет - повелитель Византии. Он читает сердца людей и их мысли, как
открытый свиток.
чем беззастенчивее была лесть, тем более она была ему приятна.
никто не должен слышать... Оставь нас! - кивнул император протостратору.
на глаз.
Напрасно он верил в этом отношении льстецам... Если бы он мог хотя на миг
приподнять завесу будущего и заглянуть в него, он принял бы все меры,
чтобы этот человек, теперь смиренный и почти что приниженный, с таким
подобострастным вниманием ожидающий, что скажет ему повелитель, был как
можно скорее уничтожен, стерт с лица земли...
недоступен был истинный смысл совершающихся перед ним событий настоящего,
а о том, чтобы он мог проникнуть в будущее, не могло быть и речи...
остались одни после ухода протостратора, Василий изменился. Он прямо и
смело смотрел в глаза Михаилу, смущая его этим своим до дерзости
вызывающим взглядом.
делать! Мы были во благо народа заняты важными делами...
надо мной?
македонянина висела на волоске...
это невольное мое преступление, но я знаю, что твоя проницательность уже
подсказала, что эта невольная улыбка относилась вовсе не к тебе...
правду!..
восторгов любви... Разве не безумцы те, кто мог хотя на миг один
предположить это?..
не разразившись.
Василенко Иван
Николаев Андрей
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Зыков Виталий