Чтение 15–й страницы книги ~Собачье сердце~

седьмой квартире... Гражданин Шариков камнями швырял...

- В кота? - спросил Филипп Филиппович, хмурясь, как облако.

- То-то, что в хозяина квартиры. Он уж в суд грозился подать.

- Черт!

- Кухарку Шариков ихнюю обнял, а тот его гнать стал. Ну, повздорили.

- Ради бога, вы мне всегда сообщайте сразу о таких вещах! Сколько
нужно?

- Полтора.

Филипп Филиппович извлек три блестящих полтинника и вручил Федору.

- Еще за такого мерзавца полтора целковых платить, - послышался в
дверях глухой голос, - да он сам...

Филипп Филиппович обернулся, закусил губу и молча нажал на Шарикова,
вытеснил его в приемную и запер его на ключ. Шариков изнутри тотчас
загрохотал кулаками в дверь.

- Не сметь! - явно больным голосом воскликнул Филипп Филиппович.

- Ну, уж это действительно, - многозначительно заметил Федор, -
такого наглого я в жизнь свою не видал.

Борменталь как из-под земли вырос.

- Филипп Филиппович, прошу вас, не волнуйтесь.

Энергичный эскулап отпер дверь в приемную и оттуда донесся его голос:

- Вы что? В кабаке, что ли?

- Это так... - добавил решительно Федор, - вот это так... Да по уху
бы еще...

- Ну, что вы, Федор, - печально буркнул Филипп Филиппович.

- Помилуйте, вас жалко, Филипп Филиппович.

- Нет, нет и нет! - настойчиво заговорил Борменталь, - извольте
заложить.

- Ну, что, ей-богу, - забурчал недовольно Шариков.

- Благодарю вас, доктор, - ласково сказал Филипп Филиппович, - а то
мне уже надоело делать замечания.

- Все равно не позволю есть, пока не заложите. Зина, примите майонез
у Шарикова.

- Как это так "примите"? - расстроился Шариков, - я сейчас заложу.

Левой рукой он заслонил блюдо от Зины, а правой запихнул салфетку за
воротник и стал похож на клиента в парикмахерской.

- И вилкой, пожалуйста, - добавил Борменталь.

Шариков длинно вздохнул и стал ловить куски осетрины в густом соусе.

- Я еще водочки выпью? - заявил он вопросительно.

- А не будет ли вам? - осведомился Борменталь, - вы последнее время
слишком налегаете на водку.

- Вам жалко? - осведомился Шариков и глянул исподлобья.

- Глупости говорите... - вмешался суровый Филипп Филиппович, но
Борменталь его перебил.

- Не беспокойтесь, Филипп Филиппович, я сам. Вы, Шариков, чепуху
говорите и возмутительнее всего то, что говорите ее безапелляционно и
уверенно. Водки мне, конечно, не жаль, тем более, что она не моя, а
Филиппа Филипповича. Просто - это вредно. Это - раз, а второе - вы и без
водки держите себя неприлично.

Борменталь указал на заклеенный буфет.

- Зинуша, дайте мне, пожалуйста, еще рыбы, - произнес профессор.

Шариков тем временем потянулся к графинчику и, покосившись на
Борменталя, налил рюмочку.

- И другим надо предложить, - сказал Борменталь, - и так: сперва
Филиппу Филипповичу, затем мне, а в заключение себе.

Шариковский рот тронула едва заметная сатирическая улыбка, и он
разлил водку по рюмкам.

- Вот все у вас как на параде, - заговорил он, - салфетку - туда,
галстук - сюда, да "извините", да "пожалуйста-мерси", а так, чтобы
по-настоящему, - это нет. Мучаете сами себя, как при царском режиме.

- А как это "по-настоящему"? - позвольте осведомиться.

Шариков на это ничего не ответил Филиппу Филипповичу, а поднял рюмку
и произнес:

- Ну желаю, чтобы все...

- И вам также, - с некоторой иронией отозвался Борменталь.

Шариков выплеснул содержимое рюмки себе в глотку, сморщился, кусочек
хлеба поднес к носу, понюхал, а затем проглотил, причем глаза его налились
слезами.

- Стаж, - вдруг отрывисто и как бы в забытьи проговорил Филипп
Филиппович.

Борменталь удивленно покосился.

- Виноват...

- Стаж! - повторил Филипп Филиппович и горько качнул головой, - тут
уж ничего не поделаешь - Клим.

Борменталь с чрезвычайным интересом остро вгляделся в глаза Филиппа
Филипповича:

- Вы полагаете, Филипп Филиппович?

- Нечего полагать, уверен в этом.

- Неужели... - начал Борменталь и остановился, покосившись на
Шарикова.

Тот подозрительно нахмурился.

- Spатеr... - негромко сказал Филипп Филиппович.

- Gut, - отозвался ассистент.

Зина внесла индейку. Борменталь налил Филиппу Филипповичу красного
вина и предложил Шарикову.

- Я не хочу. Я лучше водочки выпью. - Лицо его замаслилось, на лбу
проступил пот, он повеселел. И Филипп Филиппович несколько подобрел после
вина. Его глаза прояснились, он благосклоннее поглядывал на Шарикова,
черная голова которого в салфетке сияла, как муха в сметане.

Борменталь же, подкрепившись, обнаружил склонность к деятельности.

- Ну-с, что же мы с вами предпримем сегодня вечером? - осведомился он
у Шарикова.

Тот поморгал глазами, ответил:

- В цирк пойдем, лучше всего.

- Каждый день в цирк, - благодушно заметил Филипп Филиппович, - это
довольно скучно, по-моему. Я бы на вашем месте хоть раз в театр сходил.

- В театр я не пойду, - неприязненно отозвался Шариков и перекосил
рот.

- Икание за столом отбивает у других аппетит, - машинально сообщил
Борменталь. - Вы меня извините... Почему, собственно, вам не нравится
театр?

Шариков посмотрел в пустую рюмку как в бинокль, подумал и оттопырил
губы.

- Да дурака валяние... Разговаривают, разговаривают... Контрреволюция
одна.

Филипп Филиппович откинулся на готическую спинку и захохотал так, что
во рту у него засверкал золотой частокол. Борменталь только повертел
головою.

- Вы бы почитали что-нибудь, - предложил он, - а то, знаете ли...

- Уж и так читаю, читаю... - ответил Шариков и вдруг хищно и быстро
налил себе пол стакана водки.

- Зина, - тревожно закричал Филипп Филиппович, - убирайте, детка,
водку больше уже не нужна. Что же вы читаете?

В голове у него вдруг мелькнула картина: необитаемый остров, пальма,
человек в звериной шкуре и колпаке. "Надо будет Робинзона"...

- Эту... как ее... переписку Энгельса с эти м... Как его - дьявола -
с Каутским.

Борменталь остановил на полдороге вилку с куском белого мяса, а
Филипп Филиппович расплескал вино. Шариков в это время изловчился и
проглотил водку.

Филипп Филиппович локти положил на стол, вгляделся в Шарикова и
спросил:

- Позвольте узнать, что вы можете сказать по поводу прочитанного.

Шариков пожал плечами.

- Да не согласен я.

- С кем? С Энгельсом или с Каутским?

- С обоими, - ответил Шариков.

- Это замечательно, клянусь богом. "Всех, кто скажет, что другая..."
А что бы вы со своей стороны могли предложить?

- Да что тут предлагать?.. А то пишут, пишут... Конгресс, немцы
какие-то... Голова пухнет. Взять все, да и поделить...

- Так я и думал, - воскликнул Филипп Филиппович, шлепнув ладонью по
скатерти, - именно так и полагал.

- Вы и способ знаете? - спросил заинтересованный Борменталь.

- Да какой тут способ, - становясь словоохотливым после водки,
объяснил Шариков, - дело нехитрое. А то что же: один в семи комнатах
расселился штанов, у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках
питание ищет...

- Насчет семи комнат - это вы, конечно, на меня намекаете? -
Горделиво прищурившись, спросил Филипп Филиппович.

Шариков съежился и промолчал.

- Что же, хорошо, я не против дележа. Доктор, скольким вы вчера
отказали?

- Тридцати девяти человекам, - тотчас ответил Борменталь.

- Гм... Триста девяносто рублей. Ну, грех на трех мужчин. Дам - Зину
и Дарью Петровну - считать не станем. С вас, Шариков, сто тридцать рублей.