любил эти места, равно как и все близлежащие переулки, когда выходил без
цели на улицу. Тут лохмотья его не обращали на себя ничьего высокомерного
внимания, и можно было ходить в каком угодно виде, никого не скандализируя.
У самого К-ного переулка, на углу, мещанин и баба, жена его, торговали с
двух столов товаром: нитками, тесемками, платками ситцевыми и т. п. Они
тоже поднимались домой, но замешкались, разговаривая с подошедшею знакомой.
Знакомая эта была Лизавета Ивановна, или просто, как все звали ее,
Лизавета, младшая сестра той самой старухи Алены Ивановны, коллежской
регистраторши и процентщицы, у которой вчера был Раскольников, приходивший
закладывать ей часы и делать свою пробу... Он давно уже знал все про эту
Лизавету, и даже та его знала немного. Это была высокая, неуклюжая, робкая
и смиренная девка, чуть не идиотка, тридцати пяти лет, бывшая в полном
рабстве у сестры своей, работавшая на нее день и ночь, трепетавшая перед
ней и терпевшая от нее даже побои. Она стояла в раздумье с узлом перед
мещанином и бабой и внимательно слушала их. Те что-то ей с особенным жаром
толковали. Когда Раскольников вдруг увидел ее, какое-то странное ощущение,
похожее на глубочайшее изумление, охватило его, хотя во встрече этой не
было ничего изумительного.
мещанин. - Приходите-тко завтра, часу в семом-с. И те прибудут.
решаясь.
торговца, бойкая бабенка. - Посмотрю я на вас, совсем-то вы как робенок
малый. И сестра она вам не родная, а сведенная, а вот какую волю взяла.
- вот мой совет-с, а зайдите к нам не просясь. Оно дело выгодное-с. Потом и
сестрица сами могут сообразить.
медленно стала с места трогаться.
незаметно, стараясь не проронить ни единого слова. Первоначальное изумление
его мало-помалу сменилось ужасом, как будто мороз прошел по спине его. Он
узнал, он вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровно
в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной ее
сожительницы, дома не будет и что, стало быть, старуха, ровно в семь часов
вечера, останется дома одна.
как приговоренный к смерти. Ни о чем он не рассуждал и совершенно не мог
рассуждать; но всем существом своим вдруг почувствовал, что нет у него
более ни свободы рассудка, ни воли и что все вдруг решено окончательно.
случая, то и тогда, имея замысел, нельзя было рассчитывать наверное, на
более очевидный шаг к успеху этого замысла, как тот, который представлялся
вдруг сейчас. Во всяком случае, трудно было бы узнать накануне и наверно, с
большею точностию и с наименьшим риском, без всяких опасных расспросов и
разыскиваний, что завтра, в таком-то часу, такая-то старуха, на которую
готовится покушение, будет дома одна-одинехонька.
мещанин и баба приглашали к себе Лизавету. Дело было самое обыкновенное и
не заключало в себе ничего такого особенного. Приезжее и забедневшее
семейство продавало вещи, платье и проч., все женское. Так как на рынке
продавать невыгодно, то и искали торговку, а Лизавета этим занималась:
брала комиссии, ходила по делам и имела большую практику, потому что была
очень честна и всегда говорила крайнюю цену: какую цену скажет, так тому и
быть. Говорила же вообще мало, и как уже сказано, была такая смиренная и
пугливая...
оставались в нем еще долго спустя, почти неизгладимо. И во всем этом деле
он всегда потом наклонен был видеть некоторую как бы странность,
таинственность, как будто присутствие каких-то особых влияний и совпадений.
Еще зимой один знакомый ему студент, Покорев, уезжая в Харьков, сообщил ему
как-то в разговоре адрес старухи Алены Ивановны, если бы на случай пришлось
ему что заложить. Долго он не ходил к ней, потому что уроки были и
как-нибудь да пробивался. Месяца полтора назад он вспомнил про адрес; у
него были две вещи, годные к закладу: старые отцовские серебряные часы и
маленькое золотое колечко с тремя какими-то красными камушками, подаренное
ему при прощании сестрой, на память. Он решил отнести колечко; разыскав
старуху, с первого же взгляда, еще ничего не зная о ней особенного,
почувствовал к ней непреодолимое отвращение, взял у нее два "билетика" и по
дороге зашел в один плохонький трактиришко. Он спросил чаю, сел и крепко
задумался. Странная мысль наклевывалась в его голове, как из яйца цыпленок,
и очень, очень занимала его.
не знал и не помнил, и молодой офицер. Они сыграли на биллиарде и стали
пить чай. Вдруг он услышал, что студент говорит офицеру про процентщицу,
Алену Ивановну, коллежскую секретаршу, и сообщает ему ее адрес. Это уже
одно показалось Раскольникову как-то странным: он сейчас оттуда, а тут как
раз про нее же. Конечно, случайность, но он вот не может отвязаться теперь
от одного весьма необыкновенного впечатления, а тут как раз ему как будто
кто-то подслуживается: студент вдруг начинает сообщать товарищу об этой
Алене Ивановне разные подробности.
Богата как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не
брезгает. Наших много у ней перебывало. Только стерва ужасная...
одним днем просрочить заклад, и пропала вещь. Дает вчетверо меньше, чем
стоит вещь, а процентов по пяти и даже по семи берет в месяц и т. д.
Студент разболтался и сообщил, кроме того, что у старухи есть сестра,
Лизавета, которую она, такая маленькая и гаденькая, бьет поминутно и держит
в совершенном порабощении, как маленького ребенка, тогда как Лизавета, по
крайней мере, восьми вершков росту...
особенным удовольствием и все смеялся, а офицер с большим интересом слушал
и просил студента прислать ему эту Лизавету для починки белья. Раскольников
не проронил ни одного слова и зараз все узнал: Лизавета была младшая,
сводная (от разных матерей) сестра старухи, и было ей уже тридцать пять
лет. Она работала на сестру день и ночь, была в доме вместо кухарки и
прачки и, кроме того, шила на продажу, даже полы мыть нанималась, и все
сестре отдавала. Никакого заказу и никакой работы не смела взять на себя
без позволения старухи. Старуха же уже сделала свое завещание, что известно
было самой Лизавете, которой по завещанию не доставалось ни гроша, кроме
движимости, стульев и прочего; деньги же все назначались в один монастырь в
Н-й губернии, на вечный помин души. Была же Лизавета мещанка, а не
чиновница, девица, и собой ужасно нескладная, росту замечательно высокого,
с длинными, как будто вывернутыми ножищами, всегда в стоптанных козловых
башмаках, и держала себя чистоплотно. Главное же, чему удивлялся и смеялся
студент, было то, что Лизавета поминутно была беременна...
урод. У нее такое доброе лицо и глаза. Очень даже. Доказательство - многим
нравится. Тихая такая, кроткая, безответная, согласная, на все согласная. А
улыбка у ней даже очень хороша.
убил и ограбил, и уверяю тебя, что без всякого зазору совести, - с жаром
прибавил студент.
странно!
Земляной Андрей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Доставалов Александр
Шилова Юлия
Самойлова Елена