постепенно они оказались вне круга.
секретами покера, бриджа и преферанса. Чувствуется, что он иногда заставляет
себя проигрывать. Правда, это у него получается не очень артистично.
Вернее, не так: не пошла трещинка, а старательно прокапывается, проковыривается
трещинка. Вот, например, он, Пол, и Винбо - в прекрасных отношениях, честное
слово, но все кругом уверены, что тот и другой тайно враждуют и вообще являются
центрами будущего мятежа и гражданской войны: один за Восточную Америку, другой
- за Калифорнию. Вербуют сторонников, точат отвертки и ланцеты... Переубедить
никого невозможно.
докопаться до причин и каждый раз проваливался в пустоту. Не было явной выгоды
для кого-то. Не было вражды из-за женщин или научных идей. Не было маньячества
или паранойи, нередких гостей в таких вот не слишком многолюдных и весьма
изолированных группах. Вернее, всё это наверняка было, но где-то сбоку. Он сам
себя готов был считать маньяком или параноиком, если бы это хоть что-то
объясняло...
встретился с давней приятельницей, работающей на ФБР. Попытался рассказать. И
понял, что рассказывать нечего. И уж тем более ей не с чем выходить к
начальству...
шансов у него девяносто из ста. Публичные оскорбления, чуть ли не драка. Винбо
тоже не знает, что на него в тот момент накатило...
Некрон примерно знал, что он делает: приглушает звучание их мыслей, напускает
туман, шорох, невнятность... от целенаправленного подслушивания это не спасёт,
но если кто-то слушает весь эфир, то на такой разговор скорее всего внимания не
обратит.
главное - есть что-то, чего он то ли не может, то ли очень боится вспомнить.
Если бы его утащить наверх, там как следует расслабить... понадобится не один
месяц, чтобы такие завалы разобрать.
может сойти с ума, покончить с собой... Да и не он здесь главный хранитель
тайн. Думаю, ему тоже предлагали этот маленький Диснейленд, а он или отказался,
или не смог удержать в руках. Тут поблизости есть по крайней мере семнадцать
человек, мозги которых я просто не могу ощутить. Причём одни держат Щит - как
бы напоказ, - а остальные... у остальных что-то вроде париков. Понимаешь, о чём
я? Щит, а поверх щита - имитация эмоций. Я с таким ещё никогда не
встречалась...
засекли ли нас. Скорее всего нет. Хотя - прощупывали. Но я не знаю кто. Здесь
местами.., я не смогу тебе объяснить, ты же не наш... Понимаешь, это как будто
вокруг много окон - и время от времени там кто-то мелькает.
вступает план "Д".
способами. Включая прорыв с боем. На этот случай в двадцати минутах полёта, над
антарктической базой "Прогресс", посменно барражировали три новых "Портоса-К" -
корпус и двигатели прежние, а управление уже компьютерное. В командном пункте
"Прогресса" сидел Геловани и слушал Римму - с ним она могла запросто
переговариваться на очень больших расстояниях...
Ну, никакой. В конце концов, мы же заранее знали, что здесь что-то неправильно,
не так, как должно быть. Сейчас мы в этом убедились, и только. С чем пришли...
хотя и понимал, что здесь и сейчас это почти бессмысленно. Но всё-таки "почти",
а не "абсолютно"...
держаться поближе к мальчикам.
гардов. - Оба. И Петька плохо спит, неправильно... хочет проснуться и не может.
сколько.
Время от времени справа встают долгие буруны, будто под водой играют змеи.
Слева лес, по пояс в этой воде. В лес нельзя.
отрывается от массы воды не сразу, а - растягивается по вертикали тонкой
плёнкой. По краю плёнки неровная бахрома. Потом всё рвётся и распадается в
мелкую пыль.
безвольное. Колышется, как мешок с желе. Рук нет, вместо рук какие-то раздутые
перчатки.
кажется, что - вниз, вниз... чуть зажмуриться - и вот оно, падение, колодец
бездонен.
спине.
слой за слоем прозрачную плёнку и видишь, как по ней от ударов разбегаются
радужные круги. На миг всё замирает, а потом ты оказываешься по ту сторону.
вчера не мог найти Антарктиду...
стало рыхлым. И теперь впереди Венера - следующая цель.
чайку.
окнах чёрные занавеси, чуть колышутся. Чай должен быть в бойлере.
оглянулся, чтобы запомнить, из какой двери вышел. На ней была табличка: "ул.
Марко Поло, 44, Париж". Не забыть бы...
внимательно рассматривал за окном, припав глазами к окулярам большого
микроскопа. Спина человека была странно знакомая. Петька подошёл вплотную.
Человек не шелохнулся. Петька тронул его рукой за плечо. Под рукой зашуршало.
Человек? как-то странно осел, Петька заглянул за его плечо - вместо лица у
человека был голый череп, надетый глазницами на трубы окуляров. Шуршание
нарастало, в костюме что-то сыпалось, стучало...
странного мертвеца.
ней - водомерное стекло, в котором что-то мечется, прыгает... Петька открыл
кран, оттуда зафыркало, потом полился кипяток. В кружку, вроде бы небольшую,
вошло почти ведро кипятка. Балансируя ею, Петька огляделся по сторонам.
Напротив двери громоздилась сколоченная из тёмных досок стойка, отполированная
множеством прикосновений. На крышке её стояли тарелки, полные крошечных
бутербродиков - с заветренным сыром, высохшей колбасой и рыбой, с какой-то
чёрной массой... Петька взял один, понюхал. Бутербродик ничем не пах. Откусил -
как будто кусочек очень рыхлого мела.
совершенно истрёпанные пыльные тряпки, из окна торчали трубы окуляров. Хотелось
заглянуть в них, но Петька не решился. Микроскоп мог быть чем-то вроде визибла
- вон как прокрутило мужика... Наверное, уже пора обратно. Обратный путь до
двери с надписью "ул. Марко Поло, 44, Париж" оказался много дальше, чем от неё.
Такое случалось и раньше, так что Петька не удивился. Но за дверью не было его
пилотского кресла, а начиналась очень узкая улочка, обступленная разноцветными,
хотя и одинаково тёмными домиками с высокими стрельчатыми окнами и маленькими
балкончиками на уровне второго-третьего этажей. На высоком крыльце сидел
высокий худой старик и курил трубку.
вран дире...
вывеской "Венера". Там найдёшь. Не удивляйся...
действительно близко. Петька толкнул дверь и вошёл. В крошечной прихожей стояли
пианино и кадка с серой от паутины пальмой. Между пианино и кадкой начиналась
узкая крутая лестница, ведущая на второй этаж. Баланду сируя тяжёлой горячей
кружкой, Петька стал подниматься...
Римма. - Только ощущать - и ещё разговаривать с другими Свободными. Мальчику
что-то снится, посмотри - глаза под веками так и бегают... и дышит, как волк...
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Зыков Виталий
Акунин Борис
Корнев Павел