Брут и я - решили, что он узнает Перси по голосу или по запаху. Мы, не
сговариваясь, старательно избегали разговоров о самом мышонке, потому
что разговоры могли испортить что-то особое... И прекрасное со всей его
странностью и хрупкостью. В конце концов, Вилли сам нас выбрал, а каким
образом, я и сейчас после всех событий не знаю. Наверное, Харри был
ближе к правде, когда сказал, что не стоит о нем рассказывать другим, не
потому что они не поверят, а потому, что им все равно.
Глава 4
вождь, а первый старейшина своего племени в резервации Ваишта, а также
член совета ирокезов. Он убил человека по пьянке, причем пьяными были
оба. Вождь размозжил голову собутыльника цементным блоком. Поводом для
ссоры послужила пара башмаков. Так что семнадцатого июля в то дождливое
лето мой совет старейшин постановил что его жизни - конец.
решетки, но для обитателей блока "Г" делали исключение. Шестнадцатого
Биттербак был препровожден в длинную комнату рядом со столовой -
"Аркаду". Она была разгорожена посередине сеткой, перевитой колючей
проволокой. Сюда к Вождю придут его вторая жена и те из его детей, кто
хотел еще поговорить с ним. Пришло время прощаться.
работа - за час надо было провести хотя бы две репетиции. Или три, если
удастся.
поставили в аппаратную вместе с Джеком Ван Хэем, он еще не понимал,
хорошее или плохое место ему досталось. Но он знал, что у него будет
квадратное сетчатое окошко, через которое видна, правда, лишь спинка
стула, но все равно это достаточно близко, и можно увидеть летящие
искры.
и диска. Телефон мог только звонить, и звонить лишь из одного места
кабинета губернатора. Я столько видел фильмов про тюрьмы, в которых
телефон губернатора оживал как раз в тот момент, когда все было готово к
включению рубильника для казни невиновного, но наш телефон не звонил ни
разу за все годы моей работы в блоке "Г" - ни разу. Это в кино спасение
стоит дешево. Как и невиновность. Платишь 25 центов и соответственно
получаешь. Реальная жизнь стоит дороже, и большинство ответов другие.
рефрижераторе. Для всего остального у нас был старик Тут-Тут. С годами
ТутТут стал традиционной заменой осужденного, такой же ритуальной, как
гусь на столе в Рождество, и неважно, любите вы гусятину или нет.
Большинство охранников его любили, им казался забавным его акцент - тоже
французский, но канадский, а не луизианский, причем смягченный за долгие
годы жизни на Юге. Даже Брут радовался выходкам старика Тута. А я нет.
Мне казалось, что он своего рода старый и потертый вариант Перси
Уэтмора, человека слишком брезгливого, чтобы самому жарить мясо, но в то
же время обожающего запах жареного.
Ховелл был "выпускающий", как мы его называли, это означало, что он
надевает шлем, следит за телефонной линией губернатора, приводит доктора
с его места у стены, если понадобится, и в нужный момент отдает приказ
"включай на вторую". Если все проходит хорошо, благодарностей не
объявляют никому. А вот если не совсем хорошо, Брута будут ругать
свидетели, а меня начальник тюрьмы. Никто из нас на это не жаловался -
без толку. Просто земля вращается, и все. Можно вертеться вместе с ней,
а можно остановиться в знак протеста, и тогда тебя сметет.
минуты через три после того, как Билл с ребятами вывели Биттербака из
камеры и препроводили в "Аркаду". Дверь камеры была открыта, на койке
Вождя сидел старик Тут-Тут, его светлые волосы растрепались.
должно быть, старался освободиться от нее, чтобы вы ее не сварили.
мрачности. Но глаза его подмигивали. Старый Тут всегда оживлялся, когда
играл мертвецов. Я вышел вперед.
предписание на то-то и то-то, казнь должна состояться в 12.01, тогда-то
и тогда-то, выйдите вперед, пожалуйста.
плешивую макушку. Макушку Вождя обреют завтра вечером, и тогда Дин
проверит, не нужно ли чего подправить. Щетина может уменьшить
проводимость и будет тяжелее. А все, что мы делали сегодня, призвано
облегчить процедуру.
коридору, - заговорил Тут. Я шел слева от него, Дин - справа, Харри
сразу за ним. В начале коридора мы повернули направо, прочь от жизни в
прогулочном дворике, навстречу смерти - в помещении склада. Мы вошли в
мой кабинет, и Тут упал на колени, хотя его не просили об этом. Он знал
сценарий, хорошо знал, наверное, лучше, чем любой из нас. Ведь он
находился здесь. Бог знает, насколько дольше нас.
Они были похожи на знаменитую гравюру, вы, наверное, знаете, о чем я
говорю: "Бог - мой пастырь" и т.д. И т.п. - А кто будет читать молитву с
Биттербаком? - спросил Харри. - Нам ведь не надо, чтобы какой-нибудь
ирокезский знахарь тряс тут своим членом? - В самом деле...
Тут.
освободили для наших целей. Мы снова были в зоне убийства, и казалось,
что здесь даже пахнет смертью.
неприятной беззубой улыбочкой. - Молюсь за терпение, за чуточку
терпения, чтоб его...
им, - и он очень рад, что к нему придет баптист, который был у Тиллмана
Кларка. Его фамилия Шустер. Мне он тоже нравится. Он быстрый, и помогает
им успокоиться. Вставай, Тут. На сегодня хватит молитв. - Иду. Опять
иду, опять иду, да, сэр, иду по Зеленой Миле.
дальней стене кабинета. Всем остальным пришлось нагибаться еще сильнее.
Для настоящего узника это был больной момент, и, посмотрев на платформу,
где стоял Олд Спарки, а рядом Брут с винтовкой, я удовлетворенно кивнул.
Все нормально.
сорока, уже стояли по местам. Биттербак пройдет к платформе на
безопасном для сидящих зрителей расстоянии, плюс еще шесть охранников
обеспечат безопасность. За это отвечает Билл Додж, У нас никогда не было
случаев нападения приговоренного на свидетелей, несмотря на такой
достаточно примитивный антураж, и я думал, что так и должно быть.
первоначальным составом к ступенькам из моего кабинета. Я кивнул, и мы
прошли на платформу. Я часто думал, что мы похожи на знаменосцев,
забывших где-то свой флаг. - А что мне делать? - спросил Перси из-за
сетчатого окошка между складом и аппаратной.
ТутТут услышал его и захихикал.
действии.
колено у левой ноги Тута. В этот момент мы были наиболее уязвимы для
физического нападения, если вдруг приговоренный начнет буянить, что они
довольно часто проделывали. Мы оба повернули согнутое колено слегка
внутрь, чтобы защитить область паха. Опустили подбородки, чтобы защитить
горло. И, конечно же, мы старались действовать быстро, чтобы закрепить
лодыжки и нейтрализовать опасность как можно быстрее. На ногах Вождя
будут шлепанцы, когда он совершит последнюю прогулку, но "все может
статься" служит слабым утешением человеку с разорванной гортанью. Или
валяющемуся на полу с яичками, раздувшимися до размера пивной кружки, на
глазах у сидящих на складных стульчиках сорока с чем-то зрителей, среди
которых есть и журналисты.
крупнее, потому что в ней раствор, Когда Биттербак завтра сядет на стул,
его левая икра будет выбрита. У индейцев, как правило, немного волос на
теле, но мы не можем довериться случаю.
кисть. Харри плавно вышел вперед и пристегнул левую. Когда и с этим было
покончено, Харри кивнул Бруту, и тот скомандовал Ван Хэю: "Включай