говорила: "Кэри, если ты это называешь лишаями, тогда ты знаешь о
венерических заболеваниях меньше, чем я о термодинамике". Мне не следовало
насмехаться, но это было хоть каким-то способом развеять его мрачное
настроение. Его тревогу? Нет, скорее страх. Майкл Хаустон дал ему какой-то
крем, который не подействовал, и дерматолог дал какие-то мази, которые
тоже не помогали. Ему делали уколы, и все бесполезно. И тогда я вспомнила
старого цыгана с разлагающимся носом, как он во время уик-энда после того
суда протиснулся из толпы на блошином рынке в Рейнтри, Билли. Он подошел и
коснулся его. Да, он приложил руку к лицу Кэри и что-то сказал ему. Я
тогда спросила Кэри и еще раз потом, когда это начало разрастаться, но он
мне ничего не говорил, только головой качал.
столик свой пустой бокал.
излечим в девяноста процентах случаев. Я знаю, как его мысли работают.
Глупо было бы не знать, прожив с ним двадцать пять лет, наблюдая, как он
усаживается в кресло судьи и решает проблемы недвижимости, потом выпивает,
потом решает проблемы недвижимости, потом лапает чужих жен, решает
проблемы с недвижимостью... Ладно. Сижу и думаю, какую речь произнесу на
его похоронах. Что-нибудь такое: "Он скупил много земли в Коннектикуте,
где теперь построены супермаркеты, он полапал множество бюстгальтеров,
выпил множество коктейлей и оставил меня богатой вдовой. С ним я провела
лучшие годы моей жизни, приобрела шмоток больше, чем было в моей жизни
оргазмов". Давайте уйдем отсюда, завалимся в какой-нибудь приличный кабак,
потанцуем. А потом кто-нибудь, возможно, так надерется, что забудет, что я
трижды делала подтяжку кожи - дважды в Мехико-Сити и разок в Германии, и
стащит с меня бюстгальтер. Тьфу ты, черт. Что я тебе несу такое? Мужчины
вроде тебя интересуются только своей работой и футболом.
только что осушила, далеко не первый за этот вечер. Он смущенно
заворочался в кресле и отпил из своего бокала. В желудке опять стало
тепло.
такую старомодную чушь, как цыганское проклятье. Но я видела по его
глазам, Билли, особенно в последний месяц... в них таилось, особенно по
вечерам - понимание... до него что-то дошло. Я думаю, потому он и уехал,
что я разглядела это в его глазах. Налить еще?
себе еще мартини, увидел, что она делала элементарный коктейль с джином,
запах которого уловил на расстоянии.
разума не желала знать ответа на этот вопрос. Хаустон явно не провел
параллели, не увидел связи между тем, что происходит с Билли и с
Россингтоном. Да и с чего бы, собственно? Хаустон ничего не знал о
цыганах. Кроме того, Хаустон регулярно бомбардировал свой рассудок белыми
торпедами.
она, - я поеду на нашу виллу в Каптиве. Там дикая жара в это время года,
но джина у меня хватит. Я жару не замечаю, а с ним оказаться наедине -
выше моих сил. Все еще люблю его, это факт. По-своему люблю. Но выносить
этого больше не могу. Представить себе, что он лежит в соседней кровати...
подумать, что он... он может дотронуться до меня... - Она поежилась и
немного расплескала содержимое бокала. Потом разом выпила и откровенно, не
стесняясь, рыгнула.
Или, может, ты сам как-то узнал.
подозревает.
обратную эволюцию. Чудо-юдо. Превращается не то в рыбу, не то в рептилию.
побежали по спине. "Она близка к безумию", подумал он, и от этого стало
еще страшнее. "Я думаю, она уедет а Каптиву в любом случае. Ей нужно
убраться из Фэйрвью, если хочет сохранить рассудок".
сказать, только кивнул и встал, чтобы налить себе еще.
умышленно задержался возле бара.
Он поехал, чтобы повидаться с шефом полиции Рейнтри Алленом Чокером на
следующий день после суда. Чокер был партнером по покеру и человеком
понимающим.
ожидал, что они уедут вскоре сами по себе. И так уж пять дней тут
болтались, обычно три дня для них - нормальный срок. Как раз достаточно,
чтобы все заинтересованные подростки городка узнали свою судьбу, а
безнадежно импотентные мужчины и климактерические женщины под покровом
темноты пробрались в их табор, чтобы получить снадобья и мази. Через три
дня интерес городка к цыганам сходил на нет. Чокер решил, что они просто
дожидаются воскресной барахолки - "блошиного рынка". Это было ежегодным
мероприятием в Рейнтри, на которое стекались жители четырех близлежащих
городков. Аллен Чокер сказал Кэри, что решил позволить цыганам обработать
толпу на "блошином рынке", вместо того, чтобы шпынять их, - это все равно
что осиное гнездо разворошить. Но если в понедельник утром не отправятся,
придется их вытурить.
ферму, где располагался, оставив пустые бутылки и банки, черные пятна от
костров, на которых готовили еду, и несколько покрывал, настолько
завшивевших, что Чокер распорядился прикасаться к ним только длинными
шестами.
Рейнтри. Чокер сказал своему партнеру по покеру Кэри Россингтону, что они
могли хоть улететь на другую планету, - ему наплевать. Главное -
избавились.
Ночью они уехали. В понедельник утром Кэри зашел к Чокеру и подал жалобу
(ее юридическая основа Леде Россингтон была неизвестна). Во вторник утром
начались неприятности. После душа Кэри, спустившись к завтраку в одном
халате, сказал: "Посмотри-ка, что это у меня?".
пятно. Оно было светлее окружающей кожи, которая имела приятный цвет кофе
со сливками (гольф, теннис, плаванье и лампы для загара зимой).
потрогала его и отдернула палец. Пятно было шершавым, как наждак, и
странно твердым. "Броня", мелькнуло у нее в голове.
ее Кэри с беспокойством. - Какая-нибудь инфекция? Парша?
Леда. - Давай-ка быстрей одевайся. У меня бриоши горячие. Надень
темно-серый костюм с красным галстуком. Ты - душка моя.
бегом бросилась туда ("Все наши худшие открытия происходят в ванной",
подумал Билли). Кэри стоял без рубашки, в руке жужжала электробритва,
глаза уставились в зеркало.
напоминало дерево, крона которого разрослась от груди к низу живота до
пупка. Впрочем, и пятном это уже нельзя назвать - скорее, нарост толщиной
в восьмушку дюйма. Она увидела на нем трещины, некоторые столь глубокие,
что можно было просунуть в них монетку. Выглядело это страшно.
к доктору Хаустону. Прямо завтра, Кэри.
желтоватой плоти. - Завтра, может, и лучше. Но лучше послезавтра. Нет,
нет, не завтра.
желтоватый панцирь на животе, прислушалась к шуршащему звуку и
почувствовала, что не может этого перенести. Леда вышла из ванной и
направилась к себе в комнату. По ее словам, в тот момент она впервые была
рада, что у них раздельные кровати, сознательно рада, что он не сможет
коснуться ее во сне. Ночью долго не смогла заснуть, прислушиваясь к
шуршащим звукам, когда он скреб пальцами по странному наросту.
подтвердил, что дело, кажется, пошло на поправку. Но она по глазам видела,
что он обманывает, - и даже не столько ее, сколько себя. В экстремальной
ситуации Кэри оставался таким же эгоистом, каким был всегда. Впрочем, Леда
тут же добавила, что и она стала порядочной эгоисткой за годы жизни с ним.
Ильин Андрей
Контровский Владимир
Флинт Эрик
Браун Дэн
Куликов Роман
Херберт Фрэнк