чувственно творимая действительность, являющаяся в то же время отрешенной от
обычного хода явлений и, стало быть, содержащая в себе разную степень
иерархийности, разную степень отрешенности.
он может содержать в себе схематические, аллегорические и
жизненно-символические слои.
возведение изолированных и абстрактно-выделенных вещей в
интуитивно-инстинктивную и примитивно-биологически взаимо-относящуюся с
человеческим субъектом сферу, где они объединяются в одно неразрывное,
органически сросшееся единство.
есть диалектическая необходимость сознания и бытия, хотя еще и неизвестно, в
чем она заключается. Во-вторых, он есть реальные вещи, подлинно существующая
действительность. Этим миф определяется ближе, так как из всей сферы
логически необходимого выделяется категория наличного существования. Но и
это еще слишком широко. И вот, в-третьих, из наличной действительности мы
выделяем ту ее сферу, которая интимно чувствуется субъектом, которая есть
сфера подлинно жизненного взаимообщения субъекта и объекта, т.е. где есть
субъект и объект чувства, воли, аффектов и пр. Да и тут берется не вся сфера
субъект-объектного взаимообщения, но та, которая структурно определенна и
оформлена, закономерна в своем строении. В-четвертых, подвергается анализу и
это последнее достижение. Отсюда выкидывается все ординарно-плоскостное, все
гипостазированное в своей отвлеченности и изолированности, все оставляющее
вещи в их тупом уединении и несоборности. В мифе берется осмысляющая,
оживляющая сторона вещей, та, которая делает их в разной мере отрешенными от
всего слишком обычного, будничного и повседневного. Яснее это
взаимоотношение разных слоев действительности в мифе, в-пятых,
характеризуется не как дуалистически-метафизически-натуралистическое
противостояние, не как схематическое или аллегорическое взаимоотношение, но
как символическое, т.е. иерархийно различаемые в мифе слои бытия должны
отождествиться вещественно, т.е. так, чтобы была одна неделимая вещь с
смысловой игрой взаимораздельных, но и взаимообщающихся и даже
взаимоотождествляющихся энергий разных планов действительности. Наконец,
в-шестых, эта интеллигентная и символически-выраженная субъект-объектная
отрешенная действительность предстала перед нами как до-рефлективное,
примитивно-интуитивное взаимоотношение субъекта и объекта. Короче говоря,
миф - такая диалектически необходимая категория сознания и бытия (1),
которая дана как вещественно-жизненная реальность (2) субъект-объектного,
структурно выполненного (в определенном образе) взаимообщения (3), где
отрешенная от изолированно-абстрактной вещности жизнь (4) символически (5)
претворена в до-рефлективно-инстинктивный, интуитивно понимаемый
умно-энергийный лик (6). Еще короче: миф есть интеллигентно данный (3)
символ (4-5) жизни (2, 6), необходимость которого диалектически очевидна
(1), или - символически данная интеллигенция жизни. Наконец, чтобы не
оставить места никакому упреку в неясности, можно принять во внимание, что
под "жизнью" здесь мыслится просто категория осуществления той или иной
интеллигенции. И тогда определение мифа будет такое: он - символически
осуществленная интеллигенция. Я же утверждаю, что личность и есть
символически осуществленная интеллигенция. И потому вот наикратчайшее резюме
всего предыдущего анализа, со всеми его отграничениями и подразделениями:
миф есть бытие личностное или, точнее, образ бытия личностного, личностная
форма, лик личности.
которая сразу же рисует все своеобразие мифического сознания. Следует
несколько пояснить ее.
этим именно и отличается от вещи. Поэтому отождествление ее - частичное по
крайней мере - с мифом оказывается совершенно несомненным. Далее, в личности
мы имеем не просто самосознание. Оно должно постоянно действенно выявляться.
В нем должна быть перспективная глубинность. Личность как некое самосознание
была бы чисто умным существом, вне времени и истории. Реальная личность
должна иметь пребывающее ядро и переменчивые акциденции, связанные с этим
ядром как его энергийные самопроявления. Поэтому антитеза внутреннего и
внешнего также совершенно необходима для понятия личности. И еще с другой
стороны эта антитеза тут необходима. Поскольку личность есть самосознание,
она есть всегда противопоставление себя всему внешнему, что не есть она
сама. Углубляясь в познание себя самой, она и в себе самой находит эту же
антитезу субъекта и объекта, познающего и познаваемого. Эта антитеза
субъекта и объекта, далее, обязательно преодолевается в личности. Это
противопоставление себя окружающему, равно как и противопоставление себя
себе же в акте самонаблюдения, только тогда и возможно, когда есть синтез
обеих противоположностей. Я противополагаю себя внешнему. Но это значит, что
я имею какой-то образ внешнего, который создан как самим внешним, так и мною
самим. И в нем я и окружающая среда сливаемся до полной неразличимости. Еще
яснее это в акте самонаблюдения. Я наблюдаю себя. Но ведь это значит, что
наблюдаемое мною есть я сам, т.е. тождество меня со мною, как субъекта с
объектом, совершенно непререкаемо. Итак, личность, как самосознание и,
следовательно, как всегда субъект-объектное взаимопознание, есть необходимым
образом выразительная категория. В личности обязательно два различных плана,
и эти два плана обязательно отождествляются в одном неделимом лике. Наблюдая
хорошо знакомое выражение лица человека, которого вы давно знаете, - вы
обязательно видите не просто внешность лица как нечто самостоятельное, не
просто так, как говорите, например, о геометрических фигурах (хотя элементы
некоторой выразительности наличны уже и тут). Вы видите здесь обязательно
нечто внутреннее, - однако так, что оно дано только через внешнее, и это
нисколько не мешает непосредственности такого созерцания. Итак, личность
есть всегда выражение, а потому принципиально - и символ. Но самое главное,
это то, что личность есть обязательно осуществленный символ и осуществленная
интеллигенция. Если мы говорим о символе как таковом, он остается только
чистым понятием, о котором неизвестно, какие вещи он осмысливает и
оформляет. Так же и интеллигенция. Личность же есть всегда вещественная
осуществленность интеллигенции и символа. Личность есть факт. Она существует
в истории. Она живет, борется, порождается, расцветает и умирает. Она есть
всегда обязательно жизнь, а не чистое понятие. Чистое понятие должно быть
осуществлено, овеществлено, материализовано. Оно должно предстать с живым
телом и органами. Личность есть всегда телесно данная интеллигенция, телесно
осуществленный символ. Личность человека, например, немыслима без его тела,
- конечно, тела осмысленного, интеллигентного, тела, по которому видна душа.
Что-нибудь же значит, что один московский ученый вполне похож на сову,
другой на белку, третий на мышонка, четвертый на свинью, пятый на осла,
шестой на обезьяну. Один, как ни лезет в профессора, похож целую жизнь на
приказчика. Второй, как ни важничает, все равно - вылитый парикмахер. Да и
как еще иначе могу я узнать чужую душу, как не через ее тело? Даже если
умрет тело, то оно все равно должно остаться чем-то неотъемлемым от души; и
никакого суждения об этой душе никогда не будет без принимания в расчет ее
былого тела. Тело - не простая выдумка, не случайное явление, не иллюзия
только, не пустяки. Оно всегда проявление души, - следовательно, в каком-то
смысле сама душа. На иного достаточно только взглянуть, чтобы убедиться в
происхождении человека от обезьяны, хотя искреннее мое учение этому прямо
противоречит, ибо, несомненно, не человек происходит от обезьяны, но
обезьяна - от человека. По телуxliv мы только и можем судить о личности.
Тело - не мертвая механика неизвестно каких-то атомов. Тело - живой лик
души. По манере говорить, по взгляду глаз, по складкам на лбу, по держанию
рук и ног, по цвету кожи, по голосу, по форме ушей, не говоря уже о цельных
поступках, я всегда могу узнать, что за личность передо мною. По одному уже
рукопожатию я догадываюсь обычно об очень многом. И как бы
спиритуалистическая и рационалистическая метафизика ни унижала тела, как бы
материализм ни сводил живое тело на тупую материальную массу, оно есть и
остается единственной формой актуального проявления духа в окружающих нас
условиях. Однажды я сам заметил, что у меня изменилась походка; и,
поразмысливши, я понял, отчего это случилось. Тело - неотъемлемая стихия
личности, ибо сама личность есть не больше как телесная осуществленность
интеллигенции и интеллигентного символа. Мне иной раз страшно бывает
взглянуть на лицо нового человека и жутко бывает всматриваться в его почерк:
его судьба, прошлая и будущая, встает совершенно неумолимо и неизбежно.
Обязательно нужно так понять. Всякая живая личность есть так или иначе миф,
по крайней мере в том смысле, как я понимаю миф. Это, конечно, миф главным
образом в широком смысле. Однако наш предыдущий анализ может привести только
к отождествлению этих понятий, и к отождествлению существенному. Нужно
только иметь в виду, что всякая вещь мифична не в силу своей чистой
вещественной качественности, но в силу своей отнесенности в мифическую
сферу, в силу мифической оформленности и осмысленности. Поэтому личность
есть миф не потому, что она - личность, но потому, что она осмыслена и
оформлена с точки зрения мифического сознания. Неодушевленные предметы,
например, кровь, волосы, сердце и прочие внутренности, папоротник и т.п., -
тоже могут быть мифичными, но не потому, что они - личности, а потому, что
они поняты и сконструированы с точки зрения личностно-мифического сознания.
Так, магическая сила всякого амулета или талисмана возможна только потому,
что имеется в виду их воздействие на чье-либо живое создание или на
неодушевленные предметы, но с косвенным воздействием на чье-либо сознание.
Это значит, что всякий амулет и талисман оформлен как личностное или
принципиально-личностное бытие, сам по себе вовсе не будучи ни личностью, ни
просто одушевленным предметом. Поэтому и человек является мифом не потому,
что он есть человек сам по себе, так сказать, человеческая вещь, но потому,
что он оформлен и понят как человек и как человеческая личность. Сам же по
Куликов Роман
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Елманов Валерий
Муркок Майкл