ранен. - Бросьте меня здесь. Нету сил...
на себя, но к ним подбежал Глеб.
попытались схватить Покойника за руки, но он гордо отстранил их.
просто даже забыли, что его зовут Генкой. Кажется, лишь в ту минуту
Покойник по-настоящему понял, как волновалась Наташа. И он вдруг помчался
вперед с такой быстротой, что мы с трудом за ним поспевали.
опять бежали... "Жалко, конечно, что нет погони, - успел я подумать. - Если
б за нами по пятам гнался племянник Григорий, а мы бы успели вскочить в
электричку и двери перед самым его носом захлопнулись - это было бы совсем
здорово! Хотя ведь гнать человека, заставлять его мчаться вперед со всех
ног, может не только плохое, но и что-то хорошее, благородное!"
другого, а еще точнее сказать, Глеба, я думаю, подгоняла совесть... Опытный
глаз мог почти безошибочно определить, что она в нем уже просыпалась. А
предчувствие подсказывало мне, что скоро проснется совсем!
предчувствовал... "Когда не происходит никаких интересных событий, то и
интересные мысли не появляются, - рассуждал я. - Потому что нет никаких
наблюдений... А когда происходит что-нибудь важное, мысли в голове
прямо-таки теснятся. Поэтому в моей повести могло бы быть очень много
лирических отступлений и разных раздумий. Но сюжет торопит меня, и от
лирических отступлений приходится отступать... Да, именно события рождают
умные мысли! Это я чувствую по себе. И это ведь тоже мысль! Мысль о мыслях!"
налетел на меня сзади. Но я даже не повернулся и не посмотрел, кто именно.
А в того, кто налетел на меня, врезался еще кто-то... Все произошло так же,
как бывает на шоссе, когда машина неожиданно тормозит.
сквозь него было ясно видно, что электричка подкатила к станции не из
города, а с противоположной стороны. "Значит, та самая... которая в город.
На которую мы спешим!" Я не успел еще как следует в это поверить, а
электричка снова гуднула и тронулась.
головокружительной быстротой сменять друг друга.
немедленно передалась мне. Но я дрожал внутренне, про себя, и не подавал
виду.
подрожать!
замечал, что оно такое маленькое, аккуратное, плотно прижатое к волосам.
Как мне хотелось, чтоб оно, это ухо, услышало что-нибудь приятное,
радостное!
нужно, чтоб они задержались... Это я замечал. Но ведь не на четверть часа.
Ну, на минуту, другую...
скелетом? Галлюцинация?
руку и торопливо, словно боясь, что ее кто-то опередит, подсказала:
нужно было подсказать учительнице или вообще начальству, она очень быстро
соображала.
семнадцать ноль-ноль придет. Я же сам видел расписание... На станцию!
первому убедиться, что это был действительно дополнительный поезд, а не
самый обыкновенный, не тот, который подчиняется ежедневному расписанию.
хоть чем-нибудь искупить... Все-таки я раньше других подлетел к окошечку
кассы. Желание мое сбылось. Но уж лучше бы оно не сбывалось!.. Возле
окошечка висел металлический щит с колонками цифр и словами "ежедневно",
"по воскресеньям", "далее со всеми остановками"... Щит был разделен на две
половины: "В город", "Из города".
волнения. Я и сам видел, что Наташа была права.
ушла...
поезда ходят нечасто. Совсем редко... Особенно осенью. Поэтому я и просила
тебя посмотреть, когда мы приехали...
расписанию. Мне было стыдно обернуться и взглянуть на Наташу. - Утром я
поспешил... Хотел поскорей выполнить ее просьбу. О, как мудра народная
мудрость, которая учит нас: "Поспешишь - людей насмешишь!"
обещала маме в шесть или в семь... Не представляю, что с ней теперь будет.
Не представляю... Как же так, Алик?
успеть, - сказал тот самый Покойник, который еще недавно прощался с жизнью
в подвале. - Мы бы поторопились.
я во всем виноват. О Племяннике успели забыть. Забыли и о том, что я,
подобно смелому Данко, осветил всем дорогу к спасению (этот свет ворвался в
подвал, когда я подошел к щиту со словами "Не подходить!" и отбросил его).
Забыли, что и, именно я вывел всех из подвала, подарил всем свободу и
независимость! Независимость от Племянника, который бы еще неизвестно
сколько держал нас в страшном плену.
совершить много больших и прекрасных дел, но если последнее дело (пусть
даже самое маленькое!) будет плохим, его-то как раз и запомнят.
моим последним поступком, и ошибка моя случайная утренняя ошибка сразу как
бы перечеркнула все.
мое сердце... Но я не показал виду, что ранен!
не попросил Племянника запереть нас, вообще не было бы никакой страшной
истории. Но я не хотел позорить его. "Не делай чужое горе фундаментом
своего счастья!" - учит нас народная мудрость. Так сказал папа моему
старшему брату Косте, когда тот хотел пригласить в театр девушку, которая
нравилась его другу.
выяснены. "Зачем? Зачем Глебу понадобилось?.." - этот вопрос жестоко терзал
меня. И все же я не подал виду, что Глеб хоть в чем-нибудь виноват. Хотя
делить вину на двоих всегда легче, чем принимать ее всю на себя. Глеб был
рядом и, казалось, просил: "Поручи! Поручи мне что-нибудь трудное!" Он
хотел искупить...
проверяла, надеялась... Выражение ее лица было таким, что капли дождя на
щеках можно было принять за слезы. Решимость вновь овладела мною: "Я должен
тут же, не отходя от кассы, что-то придумать! И осушить эти капли! И
вернуть улыбку ее лицу! Да, я обязан. Тогда и она и все остальные снова
увидят во мне спасителя: люди помнят о последнем поступке".
заметил, потому что это было в мозгу.
в которой слышится крик из подвала
Миронова, объяснил Глеб: ему хотелось, чтобы я позабыл о его темном прошлом.
нам.