представителей копытных. Посмотрите на него вблизи: могучие крутые плечи под
густой курчавой гривой, передние ноги в меховых гольфах, широкая голова с
косматым чубом и с кривыми рогами, как на шлеме викинга,- все это создает
впечатление чудовищной силы. Обычно наши бизоны ступали медленно и тяжело,
правда, при этом они вполне могли внезапно и яростно боднуть друг друга,
действуя головой как тараном. Но при желании они развивали немалую прыть; я
убедился в этом однажды, когда подвозивший нам свеклу грузовик выстрелил
глушителем. Тотчас бизоны, которые в ожидании кормежки лепились к ограде,
напоминая череду шоколадно-коричневых кучевых облаков, все, как один,
развернулись и с невероятной скоростью помчались вниз по холму, дробя
копытами известняковый грунт. Казалось, по зеленому склону с грохотом катит
огромная грозная лавина. Не хотел бы я оказаться на их пути...
тревогой, потому что старые быки (которым явно никогда не приедалось это
зрелище) подходили и выстраивались плотной шеренгой вдоль открытой стороны
сарая. С глубоким интересом наблюдая, как мы сгребаем вилами солому и навоз,
нагружаем и вывозим тачки, они время от времени протяжно и гулко фыркали,
заставляя нас вздрагивать. Помню случай, когда один из стариков неожиданно
забрел прямо к нам в сарай. Мы побросали вилы и обратились в паническое
бегство, но вскоре убедились, что бык не замышлял ничего дурного - просто он
заметил половинку свеклы в разворошенной нами соломе. И как только сжевал
ее, побрел обратно на склон.
земле. Местами тяжелые туши стерли траву, и на зеленом фоне белели большие
плешины оголенного известняка. Старые быки спускались туда степенным шагом,
правильным строем. А затем ложились на землю и энергично брыкали задними
ногами, так что вся туша конвульсивно дергалась. Издали казалось, что бизоны
силятся освободиться от опутавшей их незримой сети. Жесткий мел соскребал с
кожи слинявшую шерсть, которая их явно раздражала. Около получаса длилась
эта процедура; наконец, начесавшись всласть, быки тяжело поднимались, и по
мягкой коричневой шкуре на боках и брюхе пробегала мелкая дрожь. Отряхнутся
от белой пыли и с крошками мела в спутанной гриве бредут на пастбище.
исступление находило. Куда ни погляди - непременно увидишь бизона, который,
закрыв глаза, в экстазе упоенно скребется о прутья ограды или корявый ствол
боярышника. От слинявшей шерсти на голове и плечах они избавлялись другим
способом. Тут их выручал густой терновник: его стволы отлично подходили,
чтобы поскрести спину, а свисающие почти до земли переплетенные ветви
служили частыми гребнями. Проходят поочередно под деревьями так, чтобы ветви
цепляли их густые гривы, а сучки и колючки вычесывают ненужный зимний волос.
Весной терновник весь бывал увешан, словно диковинными плодами, клочьями
мягкой желтовато-коричневой шерсти, и эти пушистые пряди пользовались
большим спросом среди воробьев и овсянок, которые выстилали ими гнезда.
видимо-невидимо. Огромные стада насчитывали миллионы особей и представляли
собой самые многочисленные скопления наземных млекопитающих. Кров, пища,
одежда, даже такие немудреные вещи, как иголка и нитки,- всем этим бизон
обеспечивал индейцев. Но индейцы убивали животных только для удовлетворения
насущных нужд; их скромные аппетиты никак не сказывались на несметных стадах
косматых великанов. С появлением европейца и его куда более совершенного
оружия картина изменилась. Началось подлинное избиение, бизонов уничтожали
тысячами. На первых порах вся туша шла в ход, потом наступило пресыщение.
Однако бизонов продолжали убивать в таких же огромных количествах,
во-первых, ради языка, который считался деликатесом, во-вторых, для
намеренного истребления этих копытных. При этом рассуждали так: поскольку
индеец всецело зависит от бизона, с исчезновением бизонов исчезнут и
индейцы.
славу. Одним из них был Буффало Билл Коди, который однажды уложил за день
двести пятьдесят четвероногих исполинов. По мере того как в прерии
вторгалась железная дорога, пересекая пути миграции животных, бизонов стали
стрелять из окон поездов, оставляя гнить сотни туш. Местами зловоние от
разлагающихся трупов было столь сильным что приходилось плотно закрывать
окна поездов, проезжавших через эти огромные кладбища. Немудрено, что при
таком чудовищном бездумном избиении к 1889 году от наиболее многочисленных
среди известных нам наземных млекопитающих осталось меньше тысячи особей.
Лишь после этого кучка борцов за охрану природы, потрясенных мыслью, что
бизон может навсегда исчезнуть с лица земли, приняла меры к его спасению.
Теперь бизонов насчитывают тысячами, и нависшая над видом угроза миновала,
но никогда уже не придется людям наблюдать величественную картину прерий, до
самого горизонта покрытых, словно черным движущимся ковром, полчищами
бизонов.
аналогичной угрозе; речь идет о черном карликовом буйволе аноа с острова
Сулавеси. Очень уж маленьким - всего-то с шетландского пони ростом - казался
этот родич могучего бизона. Длинная серьезная морда, выразительные глаза;
сквозь жесткую темную шерсть, покрывавшую толстые ягодицы неравномерным
слоем, просвечивала розовато-лиловая кожа; копыта маленькие, изящные; чуткие
уши покрыты изнутри нежным пушком. Рога длиной около двадцати сантиметров -
прямые и очень острые. Оба наши аноа отличались безобидным нравом; беря
губами отруби с моих ладоней, они глядели на меня с видом невинных
мучеников. И я немало поразился, когда прочел, что эти животные могут быть
весьма опасными. Быстрота движений, поворотливость и острые рога заставляли
считаться с этими малышами. Зная, что потревоженный аноа становится
свирепым, коренные жители Сулавеси предпочитали не связываться с ним. Но с
появлением современного оружия - особенно столь необходимого каждому
охотнику-спортсмену автомата - дни аноа были сочтены, и теперь перспектива
вида выглядит очень мрачно.
представители этого вида красиво смотрелись на фоне травы в своем обширном
загоне, но ничего интересного в их поведении не было. Знай себе пасутся да
иногда повздорят и угрожают друг другу оскаленными зубами, прижав уши к
голове. Жеребцы, казалось, только и думали о том, как вас прикончить, а
поскольку они могли развить страшную скорость, вам все время приходилось
быть начеку.
загоне зебр выросшие за ночь, умытые росой бархатистые грибы. На второй
завтрак Гарри тушил их в масле на небольшой сковороде. Отменное блюдо,
однако собирать грибы в непосредственной близости от кровожадных полосатых
жеребцов было по меньшей мере рискованным занятием. Однажды утром выдался
особенно богатый урожай, мы набрали полведра и заранее радовались
предстоящей в одиннадцать часов сытной трапезе. Только я нагнулся за
необычно крупным грибом, как Гарри закричал:
оскалив желтые зубы. Бросив ведро, я по примеру Гарри пустился наутек.
Задыхаясь от бега и смеха, мы перевалили через ограду. Жеребец круто
затормозил возле ведра и с негодующим фырканьем уставился на нас. А затем, к
нашему величайшему возмущению, развернулся и с замечательной точностью
поразил копытами ведро, так что оно описало в воздухе широкую кривую,
сопровождаемую кометным хвостом из грибов. Полчаса ушло у нас на то, чтобы
снова собрать их.
представитель самых крупных, пустынных зебр. Тело этих зебр (они же зебры
Грэви) напоминает лошадиное; длинная, породистая голова отчасти смахивает на
ослиную, однако больше похожа на голову арабского скакуна с изящной, нежной,
бархатистой мордой; узкие правильные полосы словно нарисованы по линейке;
огромные уши походят на косматые цветки аронника. Насколько мне известно, в
Англии наш экземпляр был единственным в своем роде, и я считал, что его
редкость, не говоря уже о красоте и кротости, дает мне право скармливать ему
дополнительные порции овсяной сечки, которую он бережно брал с моих ладоней
губами, мягкими, как шляпки растущих в его загоне грибов.
кринолина из кудрявых дубов. Здесь жили несомненно самые редкостные из
доверенных нам животных - чета молодых оленей Дэвида, или милу. На оленью
мерку они, пожалуй, были нескладными и уж во всяком случае не могли
сравниться грациозностью с обитавшими по соседству ланями и благородными
оленями. Высота в холке немногим больше метра; морда длинная, серьезная; под
раскосыми миндалевидными глазами - своеобразная полость, этакий кармашек из
розовой кожи, который милу открывает и закрывает по своему произволу.
Кармашек этот ни с чем не сообщается и не выполняет никакой полезной
функции. Тело коренастое, подобное ослиному; окраска буровато-рыжая, но
брюхо белое, и такого же цвета сердцевидное пятно украшает седалище.
(уникальная для семейства оленей черта) длинный хвост с ослиной кисточкой -
все это придавало милу такой вид, словно они сошли с какой-нибудь китайской
акварели.
Если я неожиданно возникал около их загона, они пугались. Повернутся ко мне
- уши насторожены, ноги широко расставлены - и обращаются в паническое
бегство, спасаясь в дальнем конце загона, причем аллюр их смахивал на рысь
пьяного осла. Ноги почти не сгибались, и длинное тело переваливалось с боку
на бок. Сравнишь этот бег с изящными движениями других оленей и особенно
ясно видишь сходство милу с ослом. Только в движениях и очертаниях головы и
шеи обнаруживается свойственная оленям красота.
удивительных страниц удивительной зоологической летописи. В середине
прошлого века в Китай приехал францисканский миссионер, отец Давид.
Путешествуя по стране, он, подобно многим церковным деятелям той поры,
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Никитин Юрий