Чтение 15–й страницы книги ~Муми-папа и море~

погоду. Между деревьями сверкала посеребренная каплями воды
паутина. Стояла тишина, хотя над островом дул ветер. Муравьев
не было. Ни единого. Но, может быть, они просто спрятались от
дождя. Муми-тролль начал нетерпеливо разрывать торф обеими
лапами. И опять -- запах керосина. Тут они и были, тысячи
муравьев, но все мертвые, абсолютно все. Они задохнулись.
Кошмар из кошмаров! Произошло ужасное побоище, и ни один
муравей не уцелел! Они утонули в керосине.

Муми-тролль поднялся и внезапно до него дошло: "Это я
виноват. Как же я не догадался. Малышка Мю не из тех, кто
пытается кого-то убеждать. Она действует сразу по настроению
или не действует вообще. Что мне делать? Что мне делать?"

Муми-тролль сидел на своей собственной поляне -- его
навсегда, -- раскачиваясь взад и вперед, запах керосина
окутывал его. Запах преследовал его всю дорогу домой, и
Муми-тролль был уверен, что никогда от него не избавится.

x x x

-- Но ведь муравьи -- как москиты, -- сказала Малышка Мю.
-- От них надо избавляться! Кроме того, ты прекрасно знал, что
я собираюсь с ними сделать. Ты просто надеялся, что я не скажу
тебе об этом. Ты хорошо умеешь обманывать себя!

Ответа не последовало.

В этот вечер Малышка Мю заметила, как Муми-тролль крадется
через вересковое поле, явно пытаясь остаться незамеченным. Она,
конечно же, последовала за ним и увидела, что он рассыпал сахар
по краю леса, а потом исчез в чаще с жестянкой в лапах.

"Ну вот! -- подумала Малышка Мю. -- Tеперь он пытается
облегчить свою совесть. Я могла бы сказать ему, что муравьи не
едят сахар, и что он все равно растает, потому что земля
влажная. И что любому муравью, до которого я не добралась, все
это совершенно безразлично, и он не нуждается в утешении. Но
зачем суетиться".

x x x

В следующие два дня Муми-мама и Муми-тролль занимались
только тем, что вынимали водоросли из сетей.

x x x

Потом опять пошел дождь. Влажное пятно на потолке все
увеличивалось. Капли падали -- "плип, плип, плип" -- в
маленький соусник и -- "плоп, плоп, плоп" -- в большой.
Муми-папа сидел в ламповой комнате и с отвращением рассматривал
разбитое окно. Чем больше он смотрел на это несчастное окно и
чем больше он думал о нем, тем меньше мыслей оставалось у него
в голове. Нужно забить окно снаружи или затянуть мешковиной
изнутри. Так посоветовала Муми-мама.

Муми-папа чувствовал, что устал, и в конце концов улегся
на пол. Зеленое стекло в окне превратилось в красивый изумруд.
Муми-папе сразу стало лучше. А немного погодя ему пришла в
голову идея, его собственная идея. "Если взять широкую полосу
мешковины, намазать клеем, а потом расколоть зеленое стекло на
много-много маленьких изумрудов и вдавить их в клей... --
Муми-папа поднялся. -- Какая интересная мысль! -- восхитился
он. -- Между изумрудами можно насыпать белого песка до того,
как клей высохнет. Нет, лучше риса. Да, точно -- тысячи
крошечных белых зерен риса, как тысячи жемчужин".

Муми-папа встал, взял молоток и пошел к разбитому окну. Он
начал очень осторожно вынимать стекло. Большой кусок упал на
пол и разбился. Муми-папа собрал горсть маленьких осколков и с
бесконечным терпением начал обрабатывать их в красивые ровные
кусочки.

x x x

Муми-папа спустился через люк после обеда, когда пояс был
готов.

-- Я померил его, -- сказал он, -- а потом убрал большой
кусок. Так что он должен прийтись тебе впору.

Муми-мама надела пояс через голову, и он очутился на
талии, как раз там, где надо.

-- Потрясающе! -- сказала Муми-мама. -- Это самый красивый
подарок, какой я получала в своей жизни!

Она была так счастлива, что внезапно сделалась серьезной.

-- Мы не могли понять, зачем тебе понадобился рис! --
воскликнул Муми-тролль. -- Он разбухает, когда намокает... так
что мы думали, ты используешь его, чтобы как-нибудь починить
окно...

-- Фантастика, -- сказала Малышка Мю с невольным
восхищением. -- С трудом верится. -- Она переставила корыто
так, что капли, падающие с потолка, не говорили "плип", "плоп"
или "плап", и добавила: -- Что ж, скажем "прощай" рисовому
пудингу.

-- У меня широкая талия, -- сказала Муми-мама укоризненно.
-- И мы вполне можем есть овсянку.

Предложение было встречено гробовым молчанием. Муми-папа
слышал, как капли падают с потолка, отстукивая мелодию из трех
нот вместо двух, написанную специально для него. Ему это не
нравилось.

-- Дорогой, если бы я должна была выбирать между
украшением и рисовым пудингом, -- начала Муми-мама, но
Муми-папа прервал ее:

-- Сколько пищи съедено?

-- Порядочно, -- сказала Муми-мама взволнованно. -- Ты же
знаешь, что такое морской воздух...

-- Что-нибудь осталось? -- продолжал Муми-папа.

Муми-мама сделала неопределенный жест, означавший, что,
кроме овсянки, осталось немногое, но это в конце концов не так
уж и важно.

Тогда Муми-папа сделал единственно возможное в такой
ситуации: взял удочку, натянул шляпу смотрителя маяка и в
гордом молчании выбрал свое самое красивое грузило.

-- Я иду на рыбалку, -- сказал он спокойно. -- Как раз
подходящая погода для щуки.

x x x

Северо-восточный ветер утих, но вода все еще стояла очень
высоко. Моросил дождь, скалы и море были одинакового серого
цвета и выглядели очень печальными.

Муми-папа просидел у черного озера целый час. Ни одна рыба
не клюнула. "Нечего говорить о щуке, пока не поймаешь ее", --
думал он.

Как и большинство пап определенного типа, Муми-папа любил
рыбалку. Свою удочку он получил в подарок на день рождения пару
лет назад, и это была очень хорошая удочка. Но иногда она
стояла в углу с укоризненным видом, будто напоминая, что
предназначена для рыбной ловли.

Муми-папа стоял, глядя вниз на черные воды озера, а озеро
смотрело на него своим большим глазом. Он смотал леску и
положил свою трубку в шляпу. А потом зашагал к подветренной
стороне острова.

Там могли водиться щуки, возможно, маленькие, но это хоть
что-то, что можно принести домой.

У самого берега в лодке сидел рыболов с удочкой.

-- Хорошее место для рыбалки? -- спросил Муми-папа.

-- Нет, -- ответил рыболов.

Муми-папа сел на скалу, пытаясь придумать, что бы сказать.
Он никогда не встречал никого, с кем так трудно было бы
говорить. Все казалось таким неуклюжим и неловким!

-- Я полагаю, здесь немного одиноко зимой, -- рискнул он,
но, конечно, не получил ответа. Он попробовал еще раз.

-- Но раньше вас здесь было двое, конечно. Каким был
смотритель маяка?

Рыболов пробормотал что-то и беспокойно заерзал в лодке.

-- Он был общительный? Много говорил о себе?

-- Все они такие, -- неожиданно отозвался рыболов. -- Все
они много говорят о себе. Он всегда говорил о себе. Но,
наверное, я его не слушал. Я забыл.

-- Как он сюда попал? -- спросил Муми-папа. -- Маяк погас
до того, как он ушел, или после?

Рыболов пожал плечами и вытянул удочку. Крючок был пуст.

-- Я забыл, -- сказал он.

В отчаянии Муми-папа сделал еще одну попытку:

-- Но чем он занимался целыми днями? Строил что-нибудь?
Ловил рыбу?

Широким плавным движением рыболов забросил свою удочку,