расплющенными жестянками из-под консервов, чтобы не забрались крысы.
англичане. Воевать с такими людьми было шикарно, разумно и интересно. И
немцы предоставили англичанам четыре барака, хотя все они могли поместиться
в одном. А в обмен на кофе, или шоколад, или табак немцы давали им краску, и
доски, и гвозди, и парусину, чтобы можно было устроиться как следует.
пор к ним гости не ездили, потому они и взялись за работу, как добрые
дяди-волшебники, и стали мести, мыть, варить, печь, делать тюфяки из
парусины и соломы, расставлять столы и ставить флажки у каждого места за
столом.
вкусно пахло пиршеством, которое они приготовили. Одеты они были наполовину
в военное, наполовину в спортивное платье - для тенниса или крокета. Они
были так восхищены своим собственным гостеприимством и пиршеством, ожидающим
гостей, что они даже не рассмотрели, кого они встречают хоровым пением. Они
вообразили, что поют таким же офицерам, как они сами, прибывшим прямо с
фронта.
прибаутками. Они называли их "янки", говорили "молодцы ребята", обещали, что
"Джерри скоро будет драпать".
На плите кипело с десяток чайников. Некоторые чайники были со свистками. Тут
же стоял волшебный котел, полный золотистого супа. Суп был густой.
Первобытные пузыри с ленивым величием всплывали со дна перед удивленным
взором Билли.
чашка, сделанная из консервной банки из-под порошкового молока. Банка пониже
изображала блюдце. Узкая и высокая банка служила бокалом. Бокал был полон
теплого молока.
шоколада, две сигары, кусок мыла, десяток сигарет, коробка спичек, карандаш
и свечка.
свечи были похожи - какой-то призрачной прозрачностью. Англичане не могли
знать, что и свечи и мыло были сделаны из жира уничтоженных евреев, и цыган,
и бродяг, и коммунистов, и всяких других врагов, фашистского государства.
теплого белого хлеба, куски масла, банки варенья. На тарелках - ломти
консервированного мяса. Суп, яичница н горячий пирог с повидлом ждали своей
очереди.
спускались небесно-голубые портьеры, и огромные стенные часы, и два золотых
трона, и ведро, и половую тряпку. В этих декорациях англичане собирались
разыгрывать гвоздь вечера - музыкальную комедию "Золушка" собственного
сочинения, на тему одной из самых любимых сказок.
печки. Горела пола его пальтишка. Огонь тлел спокойно, терпеливо, как трут.
сообщить ей, что он жив и здоров.
которых они, весело пританцовывая, втащили в барак. Один англичанин увидел,
что Билли горит.
сбивать огонь руками.
сломанная игрушка!
позволял себе такие выходки.
теперь он смотрел "Золушку". Очевидно, какой-то частью своего сознания Билли
восхищался спектаклем. Он громко хохотал.
полночь, и Золушка в отчаянии пела басом:
хохотал - он визжал от смеха. Он визжал, пока его не вынесли из барака в
другой барак, госпитальный. Госпиталь был на шесть коек. Других больных там
не было.
американец вызвался посидеть около него. Добровольной сиделкой был Эдгар
Дарби, школьный учитель, которого потом расстреляли в Дрездене. Такие дела.
роман Стивена Крейна "Алый знак доблести". Когда-то Дарби уже читал эту
книгу. Теперь он ее перечитывал, пока Билли погружался в морфиииыи рай.
гравием дорожке, останавливаясь, чтобы пожевать сладкие груши, росшие на
ветках деревьев. Билли тоже был жирафом. Он жевал грушу. Груша была твердая.
Она не поддавалась его скрежещущим челюстям. Но вдруг раскололась, обиженно
истекая соком.
странное, как они сами. Они окружили его со всех сторон, ласкались к нему.
Их длинные подвижные верхние губы вытягивались в трубочку. Оии целовали
Билли мягкими губами. Это были самочки жирафов - цвета топленых сливок и
лимонада. У них были рожки, похожие на дверные ручки. Рожки были совсем как
бархатные.
стал путешествовать во времени. Он проснулся, укрытый с головой одеялом, в
палате для тихих психических больных в военном госпитале близ Лейк-Плэсида,
в штате Нью-Йорк. Была весна 1948 года. Война окончилась три года назад.
щебетали за окном. "Пьюти - фьют?"- спросила одна из них у Билли. Солнце
стояла высоко. В палате было еще двадцать девять больных, но все они гуляли,
наслаждаясь хорошей погодой. Они могли свободно уходить и приходить, даже
если захотят, уйти совсем домой, да и Билли Пилигрим тоже. Пришли они сюда
добровольно, напуганные внешним миром.
курсах оптометрии. Никто и не подозревал, что он свихнулся. Все считали, что
он чудесно выглядит и чудесно ведет себя. А он попал в госпиталь. И доктора
согласились. Он действительно свихнулся.
расклеился, потому что отец, когда-то бросил его в бассейн ХАМЛ, на глубоком
месте, а потом привел его к пропасти у Большого каньона.
лечился от затяжного запоя.
сочинениям некоего Килгора Траута. Под кроватью у Розуотера скопилось
невероятное количество дешевых изданий научной фантастики. Он привез их в
госпиталь в дорожном чемодане. От любимых, истрепанных книг шел запах по
всей палате, как от фланелевой пижамы, ношенной больше месяца, или от
тушеного кролика.
фантастика - единственным жанром литературы, какой он мог читать.