молчания.- Почему-то лихорадит ее в последнее время... Где оно там
прорвалось: из Каракумов или из Афганистана - откуда оно? В который раз
уже весь юг горит. И Кубань, и Задонщина, и мы. Бороться, но как?
натрое разорвись, ничем его не остановишь, ничем не закроешь... Амбразуру
своим телом можно, а степь, Инка, не амбразура, ее не заслонишь грудью!
только первый косой луч упал плашмя на вороха пшеницы, прибыл на ток сам
командир части с несколькими своими хлопцами в вылинявших армейских
панамах и без долгих разговоров подхватили под руки ее "узбечика" (так
мысленно назвала Инна своего подопечного). "Домой, Гафур, давая, хватит
тебе нежиться в девичьем лазарете". На прощанье он улыбнулся Инне
измученной, вроде бы виноватой улыбкой. Повезли его солдаты куда-то в свой
лагерь. Приезжая на жатву, военные выбирают себе место по-цыгански - то
тут, то там; передвигаться им просто, весь отряд их на колесах. Этим летом
расположились лагерем, раскинулись со своей радиостанцией на солончаках за
Кураевкой, поближе к фермам, к парному молоку. На уборочную страду
армейские ребята приезжают охотно, потому как только здесь, говорят,
вдоволь и попьем настоящего молочка. А что пылищи наглотаются да натрудят
руки у зерна - это их не страшит...
Прибрала вагончик, повесила на видном месте плакатик - совет молодым
матерям, старательно скопированный Варварой Филипповной. На плакатике было
указано все: как пеленать, как ухаживать, когда укладывать спать, в какие
часы лучше всего кормить младенцев грудным молоком... В минуты отдыха
подходят от ворохов женщины, распаленные солнцем, веселые здоровячки,
спрашивают Инну, нет ли в ее аптечке чего-нибудь такого, чтобы губы не
перепалились. Хлопцы, военные и свои, кураевские, возвращаясь с элеватора,
покрикивают шутливо с кузовов:
прыгнет из кузова прямо в вороха еще один хлопец - Виктор Веремеепко. Так
зовут того, кто прочно поселился в девичьем ее сердце, о ком Инна только
самым близким подругам открывалась иногда в училище. Он уже возвратился.
Но в Кураовке Виктора покамест никто не видал, кроме разве родителей. Они
у него старые учителя, сейчас па пенсии, хотя Панас Емельянович
(Веремеенкостарший) все еще не может привыкнуть к вынужденному пенсионному
безделью - нашел себе по доброй воле дело:
- это еще одна Чередниченкова гордость: в самом центре Кураевки
возвышается этот архитектурный красавец, какого и в райцентре нет. Сейчас,
понятно, Дворец отдыхает, не до него, все на жатве. Панаса Емельяповича
вчера случайно Инна встретила на улице:
степь, на уроки ботаники, с юношеским увлечением рассказывал про
кураевский, не бог весть какой богатый растительный мир (впервые от него
Инна услышала о тех скифских тюльпанах), а теперь... Казалось, бредет лишь
тень от человека... Маленький, усохший, ступает на землю старчески
неуверенно, дунь на него - и упадет.
увидеть на скамье подсудимых... Неизвестно, как это и началось у Виктора.
Пока был в школе, ничего худого за ним не замечалось, разве что
поозорничает там несколько больше, чем другие, по с кем из подростков
этого не случается! После восьмого решил поступать в мореходку. И
поступил, не провалился на экзаменах, по в первую же осень вернулся в
Кураевку к родителям, чтобы "порадовать" их новостью: отчислили...
встретив в клубе.
мы с ними не сошлись...
голова.- Все идут по прямой дороге, один только ты норовишь по обочине. А
почему? Потому что пустой романтики захотелось, подавай славу тебе
ковшами, бескозырку для парадов да моряцкую походку для шика...
необходимо море - не водки... Бури да штормы рождают мужчин!
вспоминать о ней. Потому что не приняла она его, вышвырнула, шальная, под
паруса кураевской пыли. Инна считает, что именно тогда появился у Виктора
комплекс неполноценности. Надеялась, что сможет излечить его, излечить
прежде всего своей любовью. Уже тогда она была неравнодушна к нему. И не
только потому, что красивый парень, что многим девчатам нравится, но и
потому, что было у него "что-то", какой-то жизненный азарт, отчаянная
отвага, какое-то безоглядное самозабвение... Недолго сидел на родительской
шее, вскоре укатил на канал, видели его там на скрепере, потом снова
потянуло к родным берегам, поступил в кураевскую рыбартель, или, как тут
говорят, "рыбтюльку"... И так до того несчастья, которое привело его в
места не столь отдаленные... Отбыл теперь срок, искупил вину, возвратился.
Только не задержался в Кураовке, зацепился где-то в райцентре - об этом
Инна узнала от Панаса Емельяновича, до сих пор растерянного и подавленного
случившимся... Выл, говорит, одну ночь, тяжко винился перед матерью:
пошла, говорит, мама, жизнь моя наперекос...
способен судить себя своим собственным судом. Похоже, заговорило в нем
сыновнее, проснулась совесть перед матерью, перед убитым горем отцом, но
упрекнул и словом, что "Яву" его родители продали, отдали кому-то за
бесценок, чтобы и духу ее не было во дворе.
спросила Инна Панаса Емельяновича.
отрастет...
привезла Виктора на своем борту. Глянешь в сторону моря - и там никого
нет, не выходит парень из сверкающих его волн! Сказывают, на дорожные
работы устроился, там отращивает новый свой трудовой чуб, выравнивает
горячий асфальт железным катком. И не о свидании ли с ним думала прежде
всего Инна, когда уверяла Чередниченко, что ей самой непременно надо
съездить в райцентр.
свой безлюдный сейчас медпункт.
Чередниченко.
прибывшими ночью откуда-то с Тернопольщины механизаторами, чьи облезлые
чемоданы и авоськи лежат сейчас сваленные кучей возле Инниного вагончика.
Каждое лето приезжают из западных областей помощники, чтобы вместе с
кураевцами убирать пшеницу на безбрежных полях. Помощники эти всегда были
нарасхват, но только не сейчас - не тот урожай нынче. Вот и пребывают
тсрнопольские в неведении, не знают, как порешат с ними: оставят тут или
отправят домой, хорошо, хоть к столу не забыли позвать...
экипаж" - есть такой. Не первую жатву существует, не раз появлялись его
фотографии и в районной, и областной газетах. Экипаж супругов Ягничей.
подключается к нему помощницей и жена, мать Инны. Лишь в прошлом году мама
впервые не встала к штурвалу комбайна, по состоянию здоровья перевели ее
воспитательницей в детский сад. Однако и после этого семейный экипаж
Ягпичей не распался, на смену матери пришел Петро, старшеклассник, о
котором еще и прежде говорили: растет степной штурманок... Любит отец и
сыном и дочерью похвалиться перед людьми!
оказывается, пищу сейчас возят прямо к их загонам, потому как в страду
каждая минута дорога, нива нс ждет, тут действительно день год кормит.
при встрече с Инной словно повеселевшая:
в голосе.- Вот малость оклемалась - дай, думаю, поеду подежурю за нес.
Девчонке, чай, в районе надо побывать...
женщины - прекрасные психологи, не ровня мужчинам, это уж известно.
непосредственному начальству в райздравотделе, и хорошо сделала, что
заглянула: оказывается, здесь намеревались направить ее в другое село, в
глубинную стопную Хлебодаровку, где тоже есть медпункт. Посланная туда
медсестра почему-то не ужилась с людьми, пишут на нее жалобы в разные
инстанции, нет отбоя от этих жалоб. И груба, и лечить не умеет, порошки
дает не те. "Если не замените, просто вытурим из села!"
лечиться... Потому-то в районе и родилась мысль десантировать на этот
хлебодаровский вулкан новую выпускницу, надеясь, что она остановит
беспокойный поток жалоб. А Кураевку можно пока, мол, оставить за Варварой
Филипповной, пускай еще немного потянет, она ведь такая: то будто совсем
уж обессилела, то, глядишь, снова ожила, принимается за работу... Одним
словом, хотели по-своему распорядиться юной медичкой, но тут уж она
Ильин Андрей
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Дальский Алекс
Ильин Андрей
Громыко Ольга