Ларри.
сравнения.
Ларри. - Ты с твоей окаянной настойкой из крови летучей мыши! Ты завидуешь
моей потенции.
держал около кровати большой колокольчик и непрестанно звонил в него,
напоминая о себе. Маме двадцать раз в день приходилось осматривать его
нижние регионы, чтобы удостоверить, что они вовсе не поражены. А когда
выяснилось, что источником заразы был младенец Леоноры, Ларри пригрозил
предать его анафеме!
этого неблагодарного гаденыша!
пришел проведать капитан Крич. Отставной военный моряк, человек распутного
нрава, он был проклятием жизни нашей мамы. На восьмом десятке лет капитан
Крич не оставлял в покое женский пол, включая маму, и это наряду с его
предельно развязным поведением и узкой направленностью ума постоянно ее
раздражало.
трясется, клочковатая борода и волосы вздыблены, воспаленные глаза слезятся.
- Эй, на корабле! Выносите ваших покойников!
вонзила строгий взгляд в нарушителя спокойствия.
больного, а не пивной бар.
внимания на выражение маминого лица. - Теперь, если этот парень выйдет, мы
можем пообниматься.
дурацкую свинку ты подхватил, парень, а? Ребячья хворь! Если уж надумал
болеть, давай что-нибудь стоящее, как подобает мужчине. Да я в твоем
возрасте меньше гонорреи ничего не признавал.
- твердо произнесла мама.
капитан. - Хуже нет, как до паха доберется. Свинка в паху - это же погибель
для мужчины.
мама.
девственницу из Куча и ее ручных Змей?
декламацию громким хохотом.
вы читали стихи при Джерри!
игнорируя мамины замечания; с этими словами он достал из кармана несколько
писем и открыток и бросил их на кровать. - А какая прелестная крошка сидит
там теперь на выдаче! Шутя возьмет первую премию на любой выставке дынь.
до конца, он расхохотался.
чтобы узнать такое. Мне уже намного лучше!
писать человек, возмещавший нетвердое знание английского языка
находчивостью.
пораженный болезнью под названием свин. Поражен весь целиком. Чувствую, не
могу привести себя в порядок. Совсем без аппетита, и я невозможно садиться.
Остерегайтесь вы свина. Граф Россиньоль".
смех. - Право же, напрасно мы смеемся.
его, может ли греческая свинка сравниться вирулентностью с французской.
11-15
беспокойно ворочался в теплой и влажной зимней постели и вдруг, полный
бодрости и жизни, пробудился под небом цвета голубой гиацинтовой почки, в
котором восходило солнце, кутаясь в мглу такую же тонкую и нежно-желтую, как
свежий кокон шелкопряда. Для меня весна, когда животный мир острова приходил
в движение и воздух полнился надеждами, была одним из лучших времен года.
Может быть, сегодня я поймаю самую большую пресноводную черепаху, какую
когда-либо видел! Или постигну тайну, как крохотный черепашонок, вышедший из
яйца сморщенным и бугристым, словно грецкий орех, всего за час увеличивается
вдвое в размерах, становясь почти совсем гладким. Весь остров бурлил и
звенел, я просыпался рано, торопливо завтракал под мандариновыми деревьями,
уже благоухающими в лучах утреннего солнца, собирал банки и сети и, свистнув
Роджера, Вьюна и Пачкуна, отправлялся исследовать свое царство.
солнцем камни пестрели напоминающим древние печати причудливым узором
лишайника, пробудившиеся от зимней спячки черепахи медленно выбирались
из-под земли и замирали в солнечных лучах, моргая и глотая воздух.
Согревшись, они ползли туда, где их ожидала первая трапеза - клевер, или
одуванчики, или пухлые белые дождевики. На черепаховых холмах, как и на всей
моей территории, я предусмотрел все необходимое для точных наблюдений.
Каждая черепаха снабжена характерной меткой, чтобы я мог следить за ее
развитием; не менее тщательно пометил я гнезда чекана и черноголовой славки,
тонкие, как бумага, капсулы с яйцами богомола, ажурные сети пауков и каждый
камень, под которым ютилась дорогая моему сердцу живность.
начала весны; лишь после действительного окончания зимы они выползали в
поисках пары - неуклюжие, в тяжелых латах, что твой средневековый рыцарь,
жаждущий защитить какую-нибудь представительницу слабого пола. Утолив голод,
они становились резвее, если такое слово вообще применимо к черепахам. Самцы
вышагивали на цыпочках, вытянув до отказа шею, время от времени
останавливались и издавали неожиданно громкое и требовательное тявканье. Я
ни разу не слышал, чтобы самки отзывались на этот звонкий клич, похожий на
тявканье мопса, но каким-то образом самцы выслеживали их и, продолжая
тявкать, били панцирем о панцирь, добиваясь от самок покорности, а те знай
себе продолжали пастись в промежутках между толчками.
сталкивающихся панцирей и частым "так-так" черноголового чекана, словно
где-то работала миниатюрная каменоломня; звучали крики зяблика, будто капли
воды ритмично падали в пруд; раздавались веселые, с присвистом, голоса
щеглов, которые в цветистом клоунском наряде копошились в куще желтого
ракитника.
бордовые анемоны, асфодели и розовые цикламены, где сороки вили гнезда и
сойки пугали вас внезапным тоскливым криком, простерлись шахматными клетками
старые соляные поля. Каждое поле (иные площадью всего с небольшую комнату)
окаймляли мутные, мелкие, широкие протоки с солоноватой водой. Здесь росли
виноград, кукуруза, инжир, томаты с запахом едким, как у лесного клопа,
арбузы-точно огромные зеленые яйца некой мифической птицы, вишни, сливы,
абрикосы, мушмула, клубника и батат; словом, это была зеленая кладовая
острова. Ближайшие к морю протоки были оторочены тростниковыми зарослями и
острыми пиками камыша; в подгорной стороне, где воду каналов опресняли ручьи
из оливковых рощ, развилась пышная растительность, и тихую поверхность
протоков в оборке из желтых калужниц украшали кувшинки.
предавались брачным играм два вида пресноводных черепах - у одного панцирь
черный с золотистыми пятнышками, у другого в тонкую серую полоску.
Отливающие лаковым блеском зеленые и бурые лягушки с пятнистыми, как шкура
леопарда, ногами заключали друг друга в страстные объятия, выпучив глаза,
или подолгу квакали в унисон и метали в воду большие кучевые облака серой
икры. Там, где на каналы ложилась тень от тростниковой чащи или инжира и
других плодовых деревьев, издавали монотонное теноровое кваканье зеленые
квакши, словно покрытые влажной замшей, раздувая свои желтые горловые мешки
до размеров грецкого ореха. Желтоватые комья их икры, величиной с маленькую
сливу, лепились к зеленым косичкам водорослей, плавно колеблемых тихими
струями.
весенними дождями, они превращались в обрамленное травой, обширное озеро
глубиной около десяти сантиметров. В теплой воде этого озера собирались
коричневатые с желтым брюшком тритоны. Изогнув хвост, самец занимал позицию
перед самкой, после чего с каким-то потешным выражением сосредоточенности
начинал энергично бить по воде хвостом, направляя к самке выделяемую им
сперму. Оплодотворенные яйца, беловатые и почти такие же прозрачные, как
Шилова Юлия
Корнев Павел
Круз Андрей
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Пехов Алексей