АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Его зовут Лоло! Я уплатил за него триста долларов!.. Ты рада?
- Кошмар! - сказала Муся.
- А точнее - двести шестьдесят. Он стоил триста, но я купил его за
двести шестьдесят. Плюс такси...
Лоло был ростом с курицу. Он был зеленый, с рыжим хохолком, оранжевыми
пейсами и черным ястребиным клювом. Его семитский профиль выражал
негодование. Склонив немного голову, он двигался вразвалку, часто расправляя
крылья.
С кресла он перешагнул на этажерку. С этажерки - на торшер. Оттуда
тяжело перелетел на люстру. С люстры - на карниз. Затем вниз головой
спустился по оконной шторе. Ступил на крышку телевизора. Присел. На
лакированной поверхности возникла убедительная кучка.
Одарив нас этаким сокровищем, Лоло хвастливо вскрикнул. А потом
затараторил с недовольным видом:
- Шит, шит, шит, шит, шит, фак, фак, фак, фак...
- В хороших, надо думать, был руках, - сказала Муся.
- Мне бы так владеть английским, - удивился Друкер.
Попугай тем временем залез на стол. Прошелся вдоль закусок. Перепачкал
лапы в майонезе. Цепко ухватил за хвост сардину и опять взлетел на люстру.
Муся обратилась к Рафаэлю:
- Где же клетка?
- Денег не хватило, - виновато объяснил ей Рафаэль.
- Но он же будет всюду какать!
- Не исключено. И даже вероятно, - подтвердил Зарецкий.
- Что же делать?!..
Рафа приставал к Марусе:
- Ты не рада?
- Я?.. Я просто счастлива! Мне в жизни только этого и не хватало!..
Мы общими усилиями загнали попугая в шкаф. Лоло был недоволен. Он
бранился, как советский неопохмелившийся разнорабочий. Царапал тонкую фанеру
и долбил ее могучим клювом.
А потом затих и, кажется, уснул.
Шкаф был дешевый. Щели пропускали воздух...
- Завтра что-нибудь придумаем, - сказала Муся.
И добавила:
- Ну, а теперь к столу!
Через минуту зазвенели рюмки, чашки и стаканы. Выпивали из чего
придется. Лернер громко крикнул:
- С днем рожденья!
Маруся от смущения произнесла:
- Вас также...
Расходились мы около часу ночи. Шли и обсуждали Мусины проблемы.
Зарецкий говорил:
- Здоровая, простите, баба, не работает, живет с каким-то дикобразом...
Целый день свободна. Одевается в меха и замшу. Пьет стаканами. И никаких
забот... В Афганистане, между прочим, льется кровь, а здесь рекой течет
шампанское!.. В Непале дети голодают, а здесь какой-то мерзкий попугай
сардины жрет!.. Так где же справедливость?
Тут я бестактно засмеялся.
- Циник! - выкрикнул Зарецкий.
Мне пришлось сказать ему:
- Есть кое-что повыше справедливости!
- Ого! - сказал Зарецкий. - Это интересно! Говорите, я вас с
удовольствием послушаю. Внимание, господа! Так что же выше справедливости?
- Да что угодно, - отвечаю.
- Ну, а если более конкретно?
- Если более конкретно - милосердие...
Я хочу домой
Настала осень. Наш район с трудом очнулся после долгого удушливого
лета. Кондиционеры были выключены. Толстяки сменили отвратительные шорты на
пристойные кримпленовые брюки. Женшины, слегка прикрывшись, обрели известную
таинственность. Тяжелый запах дыма и бензина растворился в аромате
подгнивающей листвы.
Марусю я встречал довольно часто. Иногда мы заходили в бар. Маруся
жаловалась:
- Ты себе не представляешь! Рафа и Лоло - ну просто близнецы. В том
смысле, что ответственности - ноль. И лексикон примерно одинаковый.
- Он так и не работает?
- Лоло?
- Да не Лоло, а Рафа!
Муся засмеялась:
- Ты его, должно быть, с кем-то путаешь. Скорей уж я поверю, что
работает Лоло. Хотя и это, прямо скажем, маловероятно...
Марусе принесли коктейль - джин с лимонадом. Мне - двойную порцию
столичной.
Мы пересели за отдельный столик. Я спросил:
- Тогда на что вы существуете?
- Не знаю... Я тут месяц проработала в одной конторе. Отвечала на
звонки. Естественно, хозяин начал приставать. Я говорю ему: "Поехали в
мотель. Все удовольствие - сто долларов". А он: "Я думал, ты порядочная
женщина". А я ему: "Тебе порядочная и за миллион не даст".
Я перебил ее:
- Маруська, ты в своем уме?! Ведь ты не проститутка! Что вообще за
разговоры?!
- А что ты мне советуешь? Тарелки мыть в паршивом ресторане? На
программиста выучиться? Торговать орехами на Сто восьмой?.. Да лучше я
обратно попрошусь!
- Куда? В Москву?
- Да хоть бы и в Москву! А что особенного?! Ведь не посадят же меня. К
политике я отношения не имею...
- А свобода?
- На фиг мне свобода! Я хочу покоя... И вообще, зачем нужна свобода,
когда у меня есть папа?!
- Ты даешь!
- Нормальный человек, он и в Москве свободен.
- Много ли ты видела нормальных?
- Их везде немного.
- Ты просто все забыла. Хамство, ложь...
- В Москве и нахамят, так хоть по-русски.
- Это-то и страшно!..
- В общем, жизни нет. На Рафу полагаться глупо. Он такой: сегодня на
коленях ползает, а завтра вдруг исчезнет. Где-то шляется неделю или две.
Потом опять звонит. Явился как-то раз, снимает брюки, а трусы в помаде. Я
тебе клянусь! Причем его и ревновать-то бесполезно. Не поймет. В моральном
отношении Лоло на этом фоне - академик Сахаров. Он хоть не шляется по
бабам...
Я спросил:
- А Лева?
- Левка молодой еще по бабам шляться.
- Я спросил - как Левушка на этом фоне?
- А-а... Прекрасно. У него как раз все замечательно. И с Рафой
отношения прекрасные. И с попугаем, когда тот в хорошем настроении... Как
говорится, родственные души...
Я помахал рукой знакомому художнику. Его жена уставилась на Мусю. Так,
будто обнаружила меня в сомнительной компании. Теперь начнутся разговоры.
Впрочем, разговоры начались уже давно.
Однако настроение испортилось. Я заплатил, и мы ушли...
Прошла неделя. Где-то я услышал, что Муся ездила в советское
посольство. Просилась якобы домой.
Сначала я, конечно, не поверил. Но слухи все усиливались. Обрастали
всякими подробностями. В частности, Рубинчик говорил:
- Ее делами занимается Балиев, третий секретарь посольства.
Я позвонил Марусе. Спрашиваю:
- Что там происходит?
Она мне говорит довольно странным тоном:
- Если хочешь, встретимся.
- Где?
- Только не у магазина "Днепр".
Мы встретились на Остин-стрит, купили фунт черешен. Сели на траву у
Пресвитерианской церкви.
Муся говорит:
- Если тебя со мной увидят, будешь неприятности иметь.
- В том смысле, что жена узнает?
- Не жена, а эмигрантская, пардон, общественность.
- Плевать... Ты что, действительно была в посольстве?
- Ну, была.
- И что?
- Да ничего. Сказали: "Нужно вам, Мария Федоровна, заслужить прощение".
- Чем все это кончилось?
- Ничем.
- И что же будет дальше?
- Я не знаю. Я только знаю, что хочу домой. Хочу, чтоб обо мне
заботились. Хочу туда, где папа с мамой... А здесь? Испанец, попугай,
какая-то дурацкая свобода... Я, может быть, хочу дворнягу, а не попугая...
- Дворняга, - говорю, - у тебя есть.
Маруся замолчала, отвернулась. Наступила тягостная пауза. Я говорю:
- Ты сердишься?
- На что же мне сердиться? Встретить бы тебя пятнадцать лет назад...
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [ 15 ] 16 17 18 19 20 21
|
|