- Часы - на панели входа. Но я и так могу понять, что мы летели меньше.
- Фирма?
- Аэрофлот.
- Кто покупал билеты?
- Я, - сказал Ваня и посмотрел прямо на меня. Нет, он не предатель.
- Молодцы, - сказал я. - Я же снял с себя защиту, полагаясь на волю волн.
Но если это и конец мой, то конец достаточно смешной.
- Я готов захватить самолет - решительно сказал Ваня, - и готов его вести.
Даже без пушек я повышибу мозги пилотам и выброшу их с трапа. Пассажиров -
в заложники.
- А куда потом? - полюбопытствовал я.
- Да хотя бы в Багдад, - сказал он неуверенно.
- Не суетись. На тебе и на престарелом лорде защита осталась, ее нет сейчас
только на мне. Но предупреждаю: я скорее самоубийством кончу, чем сдамся. Я
не терплю боли, лучше сразу - конец.
Старик испуганно смотрел по сторонам, не зная, что сказать. Я чувствовал,
он совсем обезумел. Стюардессы, проходя мимо наших мест, казалось,
подозрительно косились на нас. Ну и влипли...
Самолет садился, а Ваня все пытался проконсультироваться у меня, как
пользоваться Силой. Он хотел перебросить нас в Москву за мгновение.
- Не сможешь, - сказал я тихо и печально, - у тебя бритва-то есть?
- Ножик острый! - жизнерадостно воскликнул он - и тут понял, зачем мне
бритва.
- Нет, Даэмон! Этого не может быть, - он заплакал.
- Минск, - замогильным голосом сказал старик, - я так и знал.
6. МИНСК
- Сколько у нас времени?..
- Пока самолет вырулит по посадочной, пройдет минуты четыре. Пять...
- Где они будут нас ждать?
- Я думаю, у трапа - чтобы не рисковать напрасно...
- Даэмон, - зашептал Ваня, - я могу принять ваш образ?
Эта идея была внезапна, как гром. Действительно, я-то наделил его силой
терять обличье, таять в воздухе, привидиться кем и чем угодно...
- А я? - мне такое умение не было сейчас дано...
- Мы просто завяжем вам лицо шарфом, как простуженному. Ваня, закрой глаза!
- старик бросил в воздух несколько мрачных резких слов.
- Что с ним будет?..
- О, все нормально! - уверенно отвечал наивный юноша, - я смогу расстаять и
скрыться от них, как только опасность для вас минует.
- Нет, - раздался внезапно голос хранителя, непреклонный, - они ищут
Даэмона, а нам надо действительно довезти его до Владимира. А за одной
опасностью могут быть другие.
Ваня поднял глаза, преданно взглянул на меня, как тогда...
- Я понял, хранитель... я готов.
- Ничего ты не готов! - вмешался я, - вот еще ерунду какую повыдумывали.
- Он должен умереть, - сказал хранитель, - тогда они поверят, что убили вас
и мы сможем спокойно добраться до России. Не могу понять только, кто их
предупредил.
Мне стало противно. Какая грязь...
- У нас есть люди в Минске?
-Да, - сказал старик торопливо, - но не неволь меня, Даэмон. Я отвечаю за
твое прибытие во Владимир, мне и командовать здесь. Да, у нас есть люди в
Минске, но мы к ним не пойдем.
Самолет вырулил к павильонам, и я сразу увидел внизу несколько служебных
"Волг" и вокруг них - безликих тварей в ушанках. На меня как дохнуло
мерзостию и страхом...
- Это белорусский КНБ, - тихо выдохнул хранитель. В воздухе что-то неслышно
качнулось...
- Мир прах у ног твоих, Обреченный призрак, - вдруг сказало мое отражение
напротив, и, вскочив, успело увернуться от моих рук, я хотел его задержать.
Теперь уже не догнать, понял я, а отражение быстро пошло к дверям. Справа
подгоняли трап, а голос в динамиках только теперь сообщал, что из-за плохих
климатических условий мы совершили внеплановую посадку в Минске.
- Они могут досмотреть салон, и тогда его жертва - напрасна, - сказал я.
Старик сжал мою руку до боли и ничего не ответил. Секунды тянулись
невыносимо долго, типы в ушанках внизу заволновались. Стюардесса удивленно
посмотрела на Ваню, а он ответил ей:
- Это - за мной. Я не хочу задерживать самолет.
И бесстрастно шагнул вниз по трапу. Они обступили его снизу - мне казалось,
я слышал, как щелкнули наручники. Пойдут ли наверх? Будут ли проверять
спутников Дьявола?
Весь салон смотрел на нас с хранителем, не отрываясь. Старик подсунул мне
острый нож, а я хватил таблетку наркотика, случайно забытую мной в сумке.
Надо же, как кстати.
Они сажали Ваню в первую машину. Первая тронулась. За ней вторая. Все?.. я
опустил голову, не желая больше смотреть. Что угодно, только скорее. Но
время зло тянулось. Я ничего не соображал, пока не почувствовал, что
самолет трясет на взлете. Старик вздохнул:
- Наверное, это все.
Я плакал; в иллюминаторе таял минский аэродром, самолет разгонялся, взяв
курс на Москву.
- Я убью их всех, - едва тихо сказал я сквозь слезы. Навек потерянная душа,
рванувшаяся вперед меня в бездну, стояла перед глазами. Наверно, я запомню
его таким на века, а каким он был раньше - уже никогда не увижу.
- Ты познал то, чего тебе недоставало, - тихо сказал хранитель. - Ты стал
сильнее. Даэмон, ты познал ненависть.
Нет, не все... Спустя минут десять я почувствовал, как на мою плачущую
особу с недобрым прищуром уставилась стюардесса, тварь поганая. В Москве
она сообщит (или уже сообщила), и в Шереметьево спектакль повторится,
только уже без Вани.
- Дедушка, - сказал я весело хранителю, как всегда в мгновения обреченные
радостный и наглый, - the story is lasting now, don't you know?
- С тобою уже ничего не случится сегодня, черный принц, - сказал он
спокойно, - Ваня спас тебя. Мы должны вернуться в Минск, где нас сейчас не
ждут. В логово.
- Как скажешь, - промолвил я. Закрой глаза и скажи "............"
А через секунды две либо бензин их хваленый авиационный начнет скисать,
либо над Москвой нежданно пролетит снежная буря - не знаю; но путь на
восток для нас будет закрыт. Самолет теперь ощутимо разворачивался и
стюардессы объявили, что по "техническим причинам" мы опять летим в Минск.
А через полчаса уже приземлялись.
Они так удивились, когда увидели, что мы со стариком направляемся к выходу.
- Куда же вы? Мы вылетаем в Москву очень скоро...
Я открыл ей лицо и нервно улыбнулся:
- Я вряд ли вернусь к тебе, бэйби... Стучи себе одна в Москве, юная
барабанщица.
И поцеловал ее в губы...
Увидев меня без шарфа, она испуганно дернулась в сторону, но что уж тут
поделаешь. Подали трап и два пассажира, передумавшие лететь в Москву, сошли
на гостеприимную белорусскую землю - на сей раз без почетного караула.
Аэропорт был пуст, разве что служащие в скромном количестве суетились, а мы
с хранителем уже дважды за день порушили сценарий нашим недоброжелателям и
теперь до прилета нашего рейса в Москву могли быть совершенно спокойны.
Хранитель сказал, что мы поедем в Москву на автомобиле, и я безразлично
кивнул ему - как знаешь... А сам присел одинокий такой на аэропортное
кресло и вознамерился печально и нелепо сидеть, смотря никуда.
Иногда там бывает интересно.
7. ТРИ СТРАННИКА НА ДОРОГЕ
Вряд ли вы помните меня, а если помните - то зачем? Я даже имени своего
называть не собираюсь, просто расскажу все что знаю об этой загадочной
истории, ибо такова воля небес, казавшихся вчера незыблемыми и на сегодня
уже, видимо, павших. Я ставлю знак вопроса, мало сомневаясь в исходе
сражения. Я знаю больше, чем многие из самых уверенных и потому не
сомневаюсь. Но я беспристрастен. Я допускаю что угодно. Я ставлю знак
вопроса.
С точки зрения здравого смысла, именно мне было пристало бы писать сей
невразумительный опус, а Даэмону и Джорджу быть его персонажами. Но вино
тогда странно подействовало на меня - впрочем, что я такое говорю, я ведь
знаю теперь распрекрасно, что никакое не вино.
Насколько я знал Даэмона, он всегда был чужд всего таинственного,
единственно что его отличало, так это сочетание двух черт несочетаемых:
равнодушия полнейшего и брезгливости. Мы познакомились с ним в Москве в
доме кинематографистов, на какой не помню тусовке. Славный малый, подумал
я, может и навоображал о себе невесь что, но интересный.
Потом мы увиделись спустя полгода, и он предполагался вместе со мной на
главную роль в эстонском сюрреалистическом кино "...that neverimaging
flight", сказочки такой развеселой про утопленников летающих. Никогда,
повторю - никогда не думалось мне, будто выйдет из всего этого хоть
какой-нибудь толк, а Даэмон тот так просто ржал. Но нам предложили по
тысяче баксов, и сразу выплатили двести. Я бросил театр, Даэмон - безделье
свое вечное, ну и поехали.
По дороге Даэмон напугал двух катящихся с нами по рэйлвею девушек страшной
рассказкой про Эдмона Дарта Эдана, будто бы поныне живущего в Таллинне.
Нечто тягомотное весьма все это было; вспомнились мне сразу и
стивенсоновский шотландский стиль столь же малопонятных тупых рассказок, от
которых все ж как-то мрачно на душе, и вычурная готика Эдгара По - и т.д. и
Курылев Олег
Херберт Фрэнк
Панов Вадим
Соломатина Татьяна
Русанов Владислав
Посняков Андрей