подлинных, - стихи и прозу, и, как Шекспир, пьесы. Вот дело жизни, вот
она, возможность приблизиться к Руфи. Писатели - титаны мира, и, уж ко-
нечно, они будут получше мистеров батлеров, пускай даже у тех и тридцать
тысяч годового дохода и, стоит им захотеть, они сразу станут членами
Верховного суда.
Сан-Франциско был как сон. Он опьянел от своего нежданного могущества,
ему казалось, что для него нет ничего невозможного. Посреди пустынных
просторов океана перед ним отчетливого вырисовывалось будущее. Лишь те-
перь он впервые ясно увидел Руфь и ее мир. Мир этот возник перед его
мысленным взором во плоти, - можно было и так и эдак повернуть его и хо-
рошенько разглядеть. Многое оказалось смутно, расплывчато, но Мартин
увидел целое, а не подробности, и еще увидел, как этим миром овладеть.
Писать! Мысль эта разгорелась в нем. Он начнет, как только возвратится.
И первым делом опишет путешествие охотников за сокровищами. Продаст
рассказ какой-нибудь сан-францисской газете. А Руфи ничего не скажет, и
она вдруг увидит его имя напечатанным и удивится и обрадуется. Он будет
писать, а учиться не бросит. Ведь в сутках двадцать четыре часа. Он не-
победим. Он умеет работать, и никаким крепостям перед ним не устоять.
Ему больше не придется плавать простым матросом; и тут в его воображении
промелькнула паровая яхта. Есть писатели, у которых свои паровые яхты.
Конечно, тут нужен разгон, предостерег он себя, хорошо, если поначалу
удастся заработать столько, чтоб можно было учиться дальше. А потом,
пройдет время, много ли, мало - неизвестно, он выучится, подготовится и
напишет замечательные вещи, и его имя будет у всех на устах. Но куда
важней - несравнимо важней, важней всего на свете, - он покажет, что
достоин Руфи. Слава - это прекрасно, однако великолепная мечта его роди-
лась ради Руфи. Не славы он ищет, он просто без памяти влюблен.
морке у Бернарда Хиггинботема и засел за работу. Даже не дал знать Руфи,
что возвратился. Решил пойти к ней, когда напишет очерк про охотников за
сокровищами. Отложить встречу с ней было не так уж трудно - в нем пылала
яростная жажда творчества. К тому же очерк приблизит к нему Руфь. Много
ли надо написать, он не знал, но сосчитал, сколько слов на развороте
воскресного приложения к "Сан-францисскому наблюдателю", и решил так
держать. За три дня, работая как бешеный, он закончил повествованье,
старательно, покрупнее для разборчивости переписал его, и тогда узнал из
пособия по стилистике, взятого в библиотеке, что существуют на свете аб-
зацы и кавычки. Прежде он ни о чем таком не задумывался и тотчас принял-
ся заново переписывать свое сочинение, поминутно справляясь с пособием,
и за один день узнал о том, как строить рассказ, больше, чем средний
школьник узнает за год. Переписав свой очерк во второй раз и тщательно
свернув трубочкой, он наткнулся в какой-то газете на советы начинающим
авторам, и оказалось, что рукописи ни в коем случае нельзя сворачивать
трубочкой, а писать следует на одной стороне страницы. Он же нарушил оба
эти правила. Из той же заметки он узнал еще, что крупные газеты платят
не менее десяти долларов за столбец. И когда переписывал рукопись в тре-
тий раз, утешался, умножая десять столбцов на десять долларов. Получа-
лось все время одно и то же: сто долларов - повыгодней, чем плавать мат-
росом. Не эти бы промахи, на все про все ушло бы три дня. Сотня долларов
за три дня! В море он бы их заработал за три месяца, а то и поболе. Экая
глупость - мотаться по морям, если можешь писать, порешил он, хотя
деньги сами по себе ничего не значат. Они тем ценны, что дают свободу,
позволяют купить приличную одежду, - а все это приблизит его, и очень
быстро, к тоненькой бледной девушке, которая перевернула всю его жизнь и
вдохновила его.
"Сан-францисского наблюдателя". Ему представлялось, будто все, что при-
сылают в газету, немедленно печатается, и, послав рукопись в пятницу, он
надеялся в воскресенье увидеть свое творение на страницах газеты. Отлич-
ный способ оповестить Руфь, что он вернулся. Тогда в воскресенье во вто-
рую половину дня он позвонит ей и увидит ее. А меж тем его уже занимала
новая мысль, и он гордился, что она такая здравая, разумная в скромная.
Он напишет приключенческую повесть для мальчишек и отошлет в "Спутник
юношества". И он пошел в публичную библиотеку просмотреть комплекты
"Спутника юношества". Оказалось, повести с продолжением печатаются там
обычно в пяти номерах, около трех тысяч слов в каждом. Были и такие, ко-
торые печатались даже в семи номерах, и он решил писать именно такую.
плавание должно было продлиться три года, но уже через полгода все кон-
чилось кораблекрушением. Одаренный живым, подчас необузданно пылким во-
ображением, Мартин, однако, всему предпочитал доподлинную правду и хотел
писать о, том, что знает. Охоту на китов он знал и, основываясь на этом
знании жизни, принялся сочинять приключения двух мальчишек - своих геро-
ев. Пустячная работа, решил он в субботу вечером. В тот день он закончил
первый кусок в три тысячи слов, чем позабавил Джима, зато Хиггинботем
весь обед злобно язвил насчет "писаки", который завелся в их семействе.
когда раскроет поутру воскресный выпуск "Наблюдателя" и увидит очерк про
охотников за сокровищами. В то воскресенье он спозаранку был уже у вход-
ной двери и лихорадочно перелистывал газету. Перелистал и еще раз, очень
внимательно, потом сложил и оставил там; где взял. Хорошо хоть, никому
загодя не сказал про свое сочинение. Наверно, ошибся в расчетах, напи-
санное не так-то быстро попадает на страницы газеты, решил он, поразмыс-
лив. Притом, в его сочинении нет таких уж свежих новостей, и скорей все-
го редактор прежде напишет ему об этом.
лились, хотя он нередко отрывался - искал в словаре значение слова или
заглядывал в учебник стилистики. А уж заглянув, часто при этом читал и
перечитывал какую-нибудь главу, не больше одной за раз; и утешался тем,
что, пока он не пишет то замечательное, что в себе чувствует, он, во
всяком случае, набивает руку в искусстве строить сочинение и учится до-
думывать и выражать свои мысли.
тия, до десяти часов, вдумчиво читал журналы и еженедельники. Такую он
себе составил программу на неделю. Каждый день писал три тысячи слов и
каждый вечер с пристрастием изучал журналы, раздумывая над рассказами,
очерками и стихами, по мнению редакторов годными - для печати. Одно было
несомненно. Он может писать не хуже всего этого великого множества писа-
телей, а дайте только срок, и он напишет так, как им и не снилось. Про-
читав в "Книжных новостях" заметку о гонорарах журнальных авторов, он
обрадовался не столько, что Киплинг получал доллар за слово, сколько то-
му, что первоклассные журналы платят не меньше двух центов за слово.
"Спутник юношества" несомненно первоклассный журнал, а стало быть, за
три тысячи слов, которые он написал в тот день, он получит шестьдесят
долларов - в плаванье столько заработаешь за два месяца!
цать одна тысяча слов. По два цента за слово получается четыреста двад-
цать долларов - неплохо за неделю работы. Столько денег сразу у него
сроду не было. Не придумаешь, на что их все и потратить. Он напал на зо-
лотую жилу. Из нее можно черпать и черпать. Он купит еще одежды, подпи-
шется на разные журналы, купит десятки справочников, а то ходи каждый
раз в библиотеку. И все равно большая часть четырехсот двадцати долларов
остается неистраченной. Он не знал, как тут быть, пока не додумался на-
нять прислугу Гертруде и купить Мэриан велосипед.
ловле жемчуга, в субботу после обеда пошел к Руфи. Он заранее позвонил
по телефону, и она сама встретила его в дверях. И опять ее обожгло жар-
кой волной - таким все в нем дышало здоровьем. Казалось, эта жаркая сила
разлилась по всему ее телу, и Руфь затрепетала. Мартин взял ее руку в
свои, заглянул в ее голубые глаза и вспыхнул, но за восемь месяцев под
солнцем лицо его стало совсем бронзовым, и этот свежий загар скрыл крас-
ку на щеках, но не скрыл полосу на шее, натертую жестким воротничком.
Красный след позабавил Руфь, но едва она заметила, как Мартин одет, сме-
яться расхотелось. Костюм сидел отлично - первый его костюм от портного
- и казалось, Мартин стал стройнее, лучше сложен. К тому же кепку заме-
нила мягкая шляпа, Руфь велела ее надеть и с одобрением отозвалась о
том, как он теперь выглядит. Она уж и не помнила, когда так радовалась.
Эта перемена - дело ее рук, тут есть чем гордиться, и она, конечно же,
конечно, будет помогать ему и дальше.
ей всего приятнее. Он стал говорить не только правильнее, но и непринуж-
денней, и его словарь стал много богаче. Однако стоило ему разволно-
ваться или увлечься, и он опять ошибался в произношении слова, непра-
вильно строил фразу. И случалось, смущенно запинался, вставляя в разго-
вор лишь недавно выученное слово. Но при этом речь его не только стала
непринужденнее; Руфь с удовольствием отметила, как свободен, остроумен
ход его мысли. Именно веселые шутки, способность добродушно подтрунивать
и сделали его любимцем в своем кругу, но раньше он не находил нужных
слов, не умел правильно выражаться, а потому и не мог проявить эту спо-
собность при Руфи. Он еще только начинал осваиваться, чувствовать, что
он не вовсе чужак здесь. Но был очень осторожен, намеренно осторожен,
предпочитал, чтобы веселый и легкий тон задавала Руфь, а сам хоть и не
отставал, не осмеливался ее опережать.
на жизнь писательством и учиться дальше. Но к немалому его разочарова-
нию, Руфь этого не одобрила. Его план не слишком ей понравился.
профессией, как и все остальное. Я, разумеется, в этом не очень сведуща.
Я лишь высказываю общепринятое мнение. Разве можно стать кузнецом, не
Контровский Владимир
Каргалов Вадим
Трубников Александр
Русанов Владислав
Курылев Олег
Березин Федор