крайней мере сотня.
рит Мюллер.
для тебя они просто подберут плащпалатку по твоей комплекции, вот уви-
дишь. По тебе ведь только в тире стрелять.
еще? Ведь гробы и в самом деле припасены для нас. Это дело у них хорошо
поставлено.
яснить обстановку. У нас сравнительно тихо, поэтому мы слышим, как за
линией обороны противника всю ночь катятся железнодорожные составы, бе-
зостановочно, до самого рассвета. Кат сказал, что французы не отходят,
а, наоборот, подвозят войска, - войска, боеприпасы, орудия.
Справа от фермы стоят по крайней мере четыре новые батареи двадцатилине-
ек, не считая старых, а за искалеченным тополем установлены минометы.
Кроме того, сюда перебросили изрядное количество этих французских игру-
шек, что стреляют снарядами с ударными взрывателями.
тились в блиндажи, наши окопы обстреляла своя же артиллерия. Это уже
третий случай за последний месяц. Пусть бы они еще ошибались в наводке,
тогда никто бы им ничего не сказал, но это ведь все оттого, что стволы у
орудий слишком разношены; рассеивание такое большое, что зачастую снаря-
ды ложатся как попало и даже залетают на наш участок. Из-за этого сегод-
ня ночью у нас было двое раненых.
нервы, ждать, что с ним будет дальше. Мы сидим за решеткой, прутья кото-
рой - траектории снарядов; мы живем в напряженном ожидании неведомого.
Мы отданы во власть случая. Когда на меня летит снаряд, я могу приг-
нуться, - и это все; я не могу знать, куда он ударит, и никак не могу
воздействовать на него.
Несколько месяцев тому назад я сидел в блиндаже и играл в скат; через
некоторое время я встал и пошел навестить своих знакомых в другом блин-
даже. Когда я вернулся, от первого блиндажа почти ничего не осталось:
тяжелый снаряд разбил его всмятку. Я опять пошел во второй и подоспел
как раз вовремя, чтобы помочь его откапывать, - за это время его успело
засыпать.
это опять-таки дело случая. Я могу погибнуть в надежно укрепленном блин-
даже, раздавленный его стенами, и могу остаться невредимым, пролежав де-
сять часов в чистом поле под шквальным огнем. Каждый солдат остается в
живых лишь благодаря тысяче разных случаев. И каждый солдат верит в слу-
чай и полагается на него.
как в окопах больше не поддерживается порядок, у нас расплодились крысы.
По словам Детеринга, это самый верный признак того, что скоро мы хлебнем
горя.
той породы, которую называют трупными крысами. У них омерзительные, злю-
щие, безусые морды, и уже один вид их длинных, голых хвостов вызывает
тошноту.
порцию хлеба. Кропп крепко завязал свой хлеб в плащ-палатку и положил
его под голову, но все равно не может спать, так как крысы бегают по его
лицу, стараясь добраться до хлеба. Детеринг решил схитрить: он прицепил
к потолку кусок тонкой проволоки и повесил на нее узелок с хлебом. Од-
нажды ночью он включил свой карманный фонарик и увидел, что проволока
раскачивается. Верхом на узелке сидела жирная крыса.
обглоданные места; выбросить хлеб мы никак не можем, иначе завтра нам
самим будет нечего есть.
дый достает свою лопату и ложится, держа ее наготове. Детеринг, Кропп и
Кат приготовились включить свои карманные фонарики.
громче, теперь уже можно различить царапанье множества крысиных лапок.
Вспыхивают фонарики, и все дружно бьют лопатами по черному клубку, кото-
рый с писком распадается. Результаты неплохие. Мы выгребаем из блиндажа
искромсанные крысиные трупы и снова устраиваем засаду.
чают что-то неладное, а может быть, они учуяли кровь. Больше они не по-
являются. Но остатки хлеба на полу на следующий день исчезают: они их
все-таки растащили.
сали их до смерти и объели их трупы.
головки. С одной стороны это хорошо, потому что сыр - вкусная штука, но
с другой стороны это плохо, так как до сих пор эти большие красные шары
всегда были признаком того, что нам предстоит попасть в переплет. После
того как нам выдали еще и водку, у нас стало еще больше оснований ждать
беды. Выпить-то мы ее выпили, но все-таки при этом нам было не по себе.
каянные. Нам пополняют запасы патронов и ручных гранат. Штыки мы осмат-
риваем сами. Дело в том, что у некоторых штыков на спинке лезвия есть
зубья, как у пилы. Если кто-нибудь из наших попадется на той стороне с
такой штуковиной, ему не миновать расправы. На соседнем участке были об-
наружены трупы наших солдат, которых недосчитались после боя; им отреза-
ли этой пилой уши и выкололи глаза. Затем им набили опилками рот и нос,
так что они задохнулись.
них отбираем и достаем для них другие.
да ходить в атаку: некоторые берут с собой только ручные гранаты и лопа-
ту. Отточенная лопата - более легкое и универсальное оружие, ею можно не
только тыкать снизу, под подбородок, ею прежде всего можно рубить наот-
машь. Удар получается более увесистый, особенно если нанести его сбоку,
под углом, между плечом и шеей; тогда легко можно рассечь человека до
самой груди. Когда колешь штыком, он часто застревает; чтобы его выта-
щить, нужно с силой упереться ногой в живот противника, а тем временем
тебя самого свободно могут угостить штыком. К тому же он иногда еще и
обламывается.
бить ее, лежим в противогазах, готовые сбросить их, как только перед на-
ми вынырнет силуэт первого солдата.
с тыловых дорог по ту сторону фронта все еще доносится этот изматывающий
нервы гул. Поезда, поезда, машины, машины, - куда только стягивают все
это? Наша артиллерия все время бьет в том направлении, но гул не смолка-
ет, он все еще не смолкает...
го семь суток держали под ураганным огнем, - мрачно говорит Кат.
Кат старый окопный волк, у него на все есть чутье. Один только Тьяден
радуется усиленным порциям и рому; он даже считает, что в нашу смену
здесь вообще ничего не случится и мы так же спокойно вернемся на отдых.
Надо мной взлетают и опускаются осветительные ракеты и световые парашю-
ты. - Все во мне настороже, все напряжено, сердце колотится. Мои глаза
то и дело задерживаются на светящемся циферблате часов: стрелка словно
топчется на одном месте. Сон смежает мне веки, я шевелю пальцами в сапо-
гах, чтобы не уснуть. За мою смену ничего нового не происходит; я слышу
только гул колес с той стороны. Постепенно мы успокаиваемся и все время
режемся в скат по большой. Может быть, нам еще повезет.
наступления аэропланы пехоты и танки будут на этот раз брошены также и
на наш участок. Но сейчас нас гораздо больше интересует то, что расска-
зывают о новых огнеметах.
Мы жмемся по углам. По звуку можно различить снаряды всех калибров.
Блиндаж дрожит, ночь ревет и мечет молнии. При свете мгновенных вспышек
мы смотрим друг на друга. Лица у всех побледнели, губы сжаты; мы только
головой качаем: что же это делается?
окопа, как они вскапывают откос блиндажа и крошат лежащие сверху бетон-
ные глыбы. Порой мы различаем более глухой, более сокрушительный, чем
обычно, удар, словно разъяренный хищник бешено вонзает когти в свою
жертву, - это прямое попадание в окоп. Наутро некоторые новобранцы позе-
ленели с лица, и их уже рвет. Они еще совсем необстрелянные.
дающих снарядов становятся бледнее. Наступило утро. Теперь к огню артил-
лерии прибавились разрывы мин. Нет ничего ужаснее, чем этот неистовой
силы смерч. Там, где он пронесся, остается братская могила.
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Браун Дэн
Беляев Александр
Смоленский Вадим