Чтение 15–й страницы книги ~Триумфальная арка~

десять лет служит в "Шехерезаде". У них там всегда большая программа. Номера
часто меняются. Морозов на дружеской ноге с распорядителем. Если не выйдет с
"Шехерезадой", он наверняка еще что-нибудь придумает. Хотите попробовать?

- Да. Когда?

- Лучше всего зайти часов в девять вечера. В эту пору ему еще нечего
делать, и он сможет вами заняться. Я его предупрежу.

Равик уже предвкушал, какое лицо сделает Морозов. Он вдруг испытал
облегчение. Слабое чувство ответственности, которое он все еще испытывал,
исчезло. Он сделал все, что мог, и теперь пусть она действует сама.

- Вы устали? - спросил он.

Жоан Маду посмотрела ему прямо в глаза.

- Я не устала. Но я знаю: сидеть со мной - не большое удовольствие. Вы
приняли во мне участие, и я вам благодарна. Вы вытащили меня из отеля,
развлекли разговором. Это для меня много, ведь все эти дни я ни с кем слова
толком не сказала. Теперь я пойду. Вы сделали для меня более чем достаточно.
И все еще делаете. Не знаю, что сталось бы со мной без вас!

Господи, подумал Равик, начинается! Раздосадованный, он отвел взгляд и
уставился прямо перед собой в стеклянную перегородку. Голубка пыталась
изнасиловать какаду. Того одолевала такая скука, что он даже не
сопротивлялся, а продолжал клевать корм, не обращая на голубку никакого
внимания.

- Разве это участие? - сказал Равик.

- А что же еще?

Голубка утихомирилась. Она соскочила с широкой спины какаду и принялась
охорашиваться. Какаду равнодушно задрал хвост и опорожнился.

- Выпьем доброго старого "арманьяка", - сказал Равик. - Вот вам лучший
ответ. Поверьте, не так уж я человеколюбив. Немало вечеров я провожу где
попало, совсем один. По-вашему, это очень интересно?

- Нет, но я плохой партнер. Это еще хуже.

- Я разучился искать себе партнеров. Вот ваш "арманьяк". Салют!

- Салют!

Равик поставил рюмку.

- Так, а теперь прочь из этого зверинца. Вам, наверно, не хочется в
отель?

Жоан отрицательно покачала головой.

- Ладно. Тогда в путь. Поедем в "Шехерезаду". Там выпьем. Это, видимо,
необходимо нам обоим, а вы заодно посмотрите, что там делается.

Было около трех часов ночи. Они стояли перед отелем "Милан".

- Вы достаточно выпили? - спросил Равик.

Жоан ответила не сразу.

- Там, в "Шехерезаде", мне казалось, что достаточно. Но теперь, когда я
вижу эту дверь... недостаточно.

- Дело поправимое. Может быть, тут в отеле еще найдется что-нибудь. А то
зайдем в кабачок и купим бутылку. Пойдемте.

она посмотрела на него. Потом на дверь.

- Хорошо, - сказала она, решившись, но не сдвинулась с места. - Подняться
одной наверх... в пустую комнату...

- Я провожу вас, и мы захватим с собой бутылку.

Портье проснулся.

- У вас еще можно что-нибудь выпить? - спросил Равик.

- Коктейль с шампанским угодно? - тут же деловито осведомился он, хотя
его все еще одолевала дремота.

- Благодарю покорно. Нам бы чего-нибудь покрепче. Коньяку, например.
Бутылку.

- "Курвуазье", "мартель", "эннесси", "бискюи дюбушэ"?

- "Курвуазье".

- Слушаюсь, мсье. Откупорю и принесу в номер.

Они поднялись по лестнице.

- Ключ у вас есть? - спросил Равик.

- Комната не заперта.

- Если будете оставлять открытой, могут украсть деньги и документы.

- Украсть можно и при запертой двери..

- Тоже верно... с такими замками. И все-таки тогда это не так просто.

- Может быть. Но я не люблю возвращаться одна, доставать ключ и отпирать
пустую комнату... точно гроб открываешь. Достаточно и того, что входишь
туда... где тебя не ждет ничего, кроме нескольких чемоданов.

- Нигде ничто не ждет человека, - сказал Равик. - Всегда надо самому
приносить с собой все.

- Возможно. Но и тогда это только жалкая иллюзия. А здесь и ее нет...

Жоан бросила пальто и берет на кровать и посмотрела на Равика. Ее светлые
большие глаза словно в гневном отчаянии застыли на бледном лице. С минуту
она оставалась неподвижной. Потом, заложив руки в карманы жакета, принялась
ходить небольшими шагами из угла в угол маленькой комнаты, упруго и резко
поворачиваясь на носках. Равик внимательно глядел на нее: в ней вдруг
появилась сила и какая-то стремительная грациозность. Казалось, комната для
нее мала.

Раздался стук в дверь. Портье принес коньяк.

- Не желают ли господа закусить? Курица, сэндвичи...

- Это было бы излишней тратой времени, дорогой мой. - Равик расплатился и
выпроводил его. Затем налил две рюмки. - Вот! Конечно, это по-варварски
примитивно... но в затруднительных ситуациях именно примитив самое лучшее.
Утонченность хороша лишь в спокойные времена. Вылейте.

- А потом?

- А потом еще одну рюмку.

- Пробовала. Не помогает. Хмель не приносит облегчения, когда ты одна.

- Надо только достаточно опьянеть. Тогда дело пойдет на лад.

Равик присел на узкий шаткий шезлонг, стоявший у стены под прямым углом к
кровати. Раньше он его не замечал.

- Здесь был шезлонг, когда вы въезжали? - спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

- Его поставили специально для меня. Я не хотела спать на кровати. Мне
это казалось бессмысленным: кровать, раздеваться и все такое. Зачем? Утром и
днем я еще кое-как держалась. А вот ночью...

- Вам необходимо чем-то заняться. - Равик закурил сигарету. - Жаль, что
мы не застали Морозова. Не знал, что сегодня он свободен. Сходите к нему
завтра вечером. К девяти. Он что-нибудь для вас подыщет. В крайнем случае,
работу на кухне. Тогда будете заняты по ночам. Ведь вы этого хотите?

- Да.

Жоан остановилась. Она выпила рюмку и села на кровать.

- Каждую ночь я ходила по улицам. Пока ходишь, все вроде бы легче. Но
когда сидишь и потолок падает тебе на голову...

- С вами ничего не случилось во время этих прогулок? Вас ни разу не
обокрали?

- Нет. Вероятно, по мне видно, что много у меня не украдешь. - Она
протянула Равику пустую рюмку. - Ну, а остальное? Довольно часто мне очень
хотелось, чтобы кто-то хотя бы заговорил со мной! Лишь бы не чувствовать
себя пустым местом, шагающим автоматом! Лишь бы на тебя взглянули чьи-то
глаза - глаза, а не камни! Лишь бы не метаться по городу, как отверженная,
словно ты попала на чужую планету! - Она отбросила назад волосы и взяла у
Равика полную рюмку. - Не знаю, почему я говорю об этом. Мне этого вовсе не
хочется. Может быть, оттого, что последние дни я была немой. Может быть,
оттого, что сегодня в первый раз... - Она запнулась. - Не слушайте меня...

- Я пью, - ответил Равик. - Говорите все, что хотите. Сейчас ночь. Никто
вас не слышит. Я слушаю самого себя. Утром все позабудется.

Он откинулся на спинку шезлонга. Где-то шумел водопровод. Изредка
пощелкивало в батарее отопления. В окно мягкими пальцами стучался дождь.

- Когда возвращаешься и гасишь свет... и темнота оглушает тебя, словно
маска с хлороформом... Тогда снова включаешь свет и смотришь, смотришь в
одну точку...

Я уже, конечно, пьян, подумал Равик. Сегодня почему-то раньше обычного. В
чем дело? Полумрак? Или и то и другое? Но это уже не прежняя женщина -
невзрачная и поблекшая. Она какая-то другая. Вдруг появились глаза. И лицо.
Что-то на меня глядит... Должно быть, тени... Их озаряют сполохи нежного
пламени в моей голове... Первые отблески хмеля.

Равик не слушал, что говорила Жоан Маду. Он все это знал и не хотел
больше знать. Одиночество - извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше,
чем многое другое. О нем лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда
и никогда. Вдруг где-то в мглистой дымке зазвучала скрипка. Загородный
ресторан на зеленых холмах Будапешта. Удушливый аромат каштанов. Вечер. И, -
как юные совы, примостившиеся на плечах, - мечты с глазами, светлеющими в
сумерках. Ночь, которая никак не может стать ночью. Час, когда все женщины
красивы. Вечер, как огромная бабочка, распластал широкие коричневые
крылья...

Он поднял глаза.

- Спасибо, - сказала Жоан.

- За что?

- За то, что вы дали выговориться, не слушая меня. Это было хорошо. Я в
этом нуждалась.

Равик кивнул, он заметил, что ее рюмка снова пуста.

- Хорошо, - сказал он. - Я оставлю вам бутылку.

Он встал. Комната. Женщина. Больше ничего. Бледное лицо, в котором уже
ничто не светилось.

- Вы хотите идти? - спросила Жоан. Она оглянулась, точно в комнате кто-то
прятался.

- Вот адрес Морозова. И его имя, чтобы вы не забыли. Завтра вечером, в
девять. - Равик записал все на бланке для рецепта, вырвал листок из блокнота
и положил на чемодан.

Жоан встала и взяла плащ и берет. Равик посмотрел на нее.

- Можете меня не провожать.

- Я не собираюсь. Только не хочу оставаться здесь. Не сейчас. Поброжу еще