Чтение 15–й страницы книги ~Боятся ли компьютеры адского пламени?~

-- Кажется мы оба в ней ошибались. Точно, мент? Ладно, не обижайся, теперь мы в одной лодке. Давай выбираться отсюда, пока эта танцевальная парочка, водяной да амазонка, нас не прикончила. На-ка тебе мой плазмобой в знак доверия. И двинули.

Данилов поднялся на ноги. Его немного шатало. Плазмобой он взял, потому что узнал свое оружие.

"Я долго молчал, но сейчас не рекомендую идти на поводу у этого полубезумного типа. У Ахмеда едва ли половина мозга функционирует",-- забубнил джин Хоттабыч.

Но Фитингоф схватил Данилова за руку как старого знакомого и потащил по несколько увлажненной борозде туда, где зал сужался и превращался во что-то напоминающее луковицу. Чипс тоже вышел из оцепенения и двинулся словно заводная игрушка вслед за ними. Потом подхватился и Марамой. Только мозговики остались сидеть, идиллически взявшись за ручки.

Борозда стала глубже и уже, напоминая теперь траншею. А аудиосканер уловил звуковые волны, напоминающие чмоканье.

-- Ахмед, если ты считаешь, что эти звуки выражают радость, то ты совершенно прав.-- выдавил запыхавшийся Данилов.-- Кажется, мы сами лезем в пузо этого долбанного полипа.

-- Не дрейфь, прорвемся,-- "успокоил" его Фитингоф.-- Если шибко не понравится, вернемся взад.

-- По-моему, в "заде" мы уже находимся.

А минуту спустя возвращение назад стало невозможным.

Уже не беглецы двигались, а их двигала перистальтика подводного дворца. Борозда замкнулась над головой, сильно увлажнилась, стала склизкой и в то же время словно всасывала их -- гнала дальше кольцевыми сокращениями "мышц". Данилова быстро разогнало до приличной скорости, он попробовал как-то притормозить, выхватил даренный плазмобой, но тут же клейкий вырост отнял у него оружие чуть ли не вместе с рукой.

Тоннель после этого немедленно сузился, обхватил со всех сторон, как бы предотвращая дальнейшие возражения. А затем буквально продавил в некий мешок. В этой мускулистой полости Данилов был не один. Его стали жевать и растягивать соседи -- какие-то клейкие бесформенные твари. Скафандр отчаянно затрещал -- невзирая на все свои алмазные элементы прочности и гибкости.

Стало совсем неуютно. Впрочем, явившийся вдруг шланг не допустил расправы, он обхватил Данилова и выдернул наружу. Затем протащил с ветерком по другому более спокойному тоннелю и выбросил в большую полость. В тот же парадный зал.

Там Данилов первым делом увидел носки туфель местного жителя. Все-таки этот тип больше походил на морского царя, чем на капитана. Туфли были красивые, с загнутыми носами. Под плащом морской царь был как будто в аквамариновом жидкокристаллическом скафандре. Нет, пожалуй, скафандр ему заменяло какое-то подводное существо-симбионт. Оно словно струились и стекало по морскому царю, но притом оставалось на месте. Сейчас существо освободило от своего покрова лишь физиономию этого типа. Лицо не слишком молодого, но весьма уверенного в себе человека. Симбионт проникал и во внутренние полости морского царя, легкие там и желудок. Так что при разговоре из его рта вылетали порой не слишком приятные пузыри. Да и голос морского царя был довольно-таки искаженным булькающим.

-- Вы еще не поняли, что на дне морском не надо лазать туда, куда я не приглашаю.-- стал вычитывать водяной.-- Мой дворец сильно обиделся, когда я выдернул вас у него из пуза, так сказать. Несколько гастральных камер в знак протеста отпочковались в отдельные существа.

-- Спасибо за то, что все-таки обидели дворец, но, извините за вопрос, вы-то сами кто будете? В смысле, человек или исконный житель европейского океана?-- спросил Данилов, восстановив душевное равновесие.

-- Ну, конечно же, еще человек. Но я дружу с животным миром Европы. И не надо кривить лицо, юноша. Когда-то, несколько тысяч лет назад, приручение коня и волкособаки стало настоящей революцией. Цивилизации ацтеков, инков и им подобных просрали кучке грязных испашек и рассыпались, только потому что у них не было лошадок. А могло быть и наоборот, в смысле, индейчики могли быть поиметь всю Европу.

-- Знаю, знаю, я-то не кишечнополостный.-- отреагировал Данилов, хотя на данный момент тупость не выпустила его из своих объятий.

Под эти разговоры откуда-то "выделились" Фитингоф и Чипс, блестящие и гладкие, словно глазурованные сырки.

-- Ничего, ничего. Это всего лишь ограниченный биостазис. Вскоре они снова будут с нами.-- утешил морской царь.-- По счастью, есть еще время отдохнуть от них.

-- Подождите, с нами же дал деру вдобавок и Марамой.

-- С этим уродом ничего страшного не приключилось. Был да сплыл... Давайте поговорим на более интересную тему.-- было видно, что подводного властителя судьба какого-то Марамоя совсем не интересует.

-- Как это сплыл?-- высказал удивление Данилов, стилистика водяного была еще не совсем ему ясна.

-- Просто он попал в слишком возбужденную гастральную камеру и она его схарчила. Переварила, значит... Животных понимать надо и в каком-то смысле уважать.

Тема действительно была "исперчена".

-- ...Так что, Данилов, насколько я понял из рассказа Кац и собственных наблюдений, вы заплутавший мент, сперва лишь более автономный, чем хотелось бы самому себе, а потом и вовсе отбившийся от рук начальства. Но вы может еще надеетесь, что все утрясется, вы блестящим образом выполните задание партии и вернетесь в лоно...-- стал подначивать водяной.

-- Это вы надеетесь, что можно потихоньку всех нас скормить гастральным камерам.-- слегка огрызнулся Данилов.-- Я никуда не собираюсь возвращаться. Может возьмете меня в ученики? Я тоже хочу быть дрессировщиком полипов.

-- Среди моих учеников слишком большой отсев, дружище Данилов. Да и зачем бросать цивилизацию ради всей этой дикости? Чего уж только ругаться на ГДР? Задохлики на Весте и в прочих душных местах, мозговики-чудаки и прочие уроды -- это же необходимые всем нам жертвы. Годков через пять-десять все это можно назвать отклонениями от генерального генетического курса. Капсулу Фрая тоже можно усовершенствовать и впредь именовать примочкой вечного кайфа. Короче, плевать на критиканов. Благами-то все рады пользоваться, на ракетах туда-сюда летать, по две котлеты за один присест съедать, в теплом нужнике удовольствие получать... Вон сколько лишних людских миллиардов из пробирок вылупилось. Не попросишь же их обратно в пробирочку.

Данилову показалось, что сейчас водяной испытывает его, принимает решение о его дальнейшей судьбе. Однако ни лесть в адрес "его величества", ни жалостливый вид, ни почтительность, ни прошения и челобитья никак не помогут. А еще отчетливо казалось, что гости морскому царю не очень-то нужны. И он не прочь их отправить туда, откуда они взялись, в ГДР, или же вообще на встречу с великим Гольдманном.

-- Складно поете, товарищ царь морской, хотя что-то похожее я уже слышал. А вас случаем не тянет туда, где есть ватерклозеты с полным автоматическим обслуживанием и точки общепита-общееда, работающие по принципу скатерти-самобранки?

-- Да у меня тут хозяйство, причем крепкое, не бросишь, хотя, согласен, нужники у меня не на должном уровне... Вы когда-нибудь раньше слыхали про человека по имени Варенцов?

-- Мне не надо напрягать память и морщить лоб. У моего джина хорошо отложенная автономная справочная система емкостью пять ментобайт. Это командир крейсера "Октябрь", пропавшего в 2028 году. Но, я слыхал, что он, то есть, наверное, вы, увели корабль к Сатурну.

-- Да не уводил я его к Сатурну и даже к Юпитеру. Я, можно сказать, не захватывал корабля. Трем лейтенантикам из моего экипажа угрожала неприятная процедура из-за того, что они слишком интересовались виртуальными экспертами. Я хотел "потерять" их в районе Европы. Но корабль захватили кики. Внутри одного из них, если вернее полипоидной формы, мы сейчас находимся -- эти твари поразительно полиморфны и дружелюбны. Хотя когда-то, прямо на моих глазах, они высосали десять членов экипажа, как-то наладился у меня с ними контакт. И тогда я понял, что могу освободиться от всего, в том числе и от рабства у Фрая. Что кики могут стать для меня вечной волей. Я много играл и экспериментировал с ними. И в конце концов я научился делать трансфер в глюонной решетке. Я смог перемещаться в ней, как пси-структура, дезинтегрируя бренное тело и возвращая, реинтегрируя его обратно... У меня получилось то, о чем мечтали и мечтают все приличные люди, начиная от жрецов и ведьм и кончая генсеками. Не будем сейчас вдаваться в физику этого дела, для этого вы должны хорошо знать теорию суперстрингов и прикладные концепции глюонной решетки.

-- На ком вы проводили свои смелые эксперименты?

-- Да на членах команды.-- бесхитростно отвечал капитан Варенцов. Впрочем, они сами начали. Ну и кики растворили, ассимилировали их всех. В сущности кики -- очень свирепые твари и если чем-то не заинтересуешь их, то разговор получится очень коротким. Как например они расправились с марсианской паучьей расой "посредников"? Об этом можно было бы написать самую страшную книгу на свете. Внешнее пищеварение -- вот что сыграло роковую роль. Кика, размером не больше комарика, поражала здоровяка-паука в незащищенные кутикулой части тела длинными острыми стилетами и впрыскивала вирусные культуры. Вирусы вызывали некроз и разложение паучьей плоти. Кика начинала с многохоботного всасывания, а потом уже всей поверхностью своего раздувшегося тела, вывернутого на желудочную сторону, впитывала получившийся аминокислотный бульон. Жуть берет?

-- Ага. Особенно, когда звучит из ваших уст.

-- И это несмотря на то, что кики происходят от земных коловраток -- весьма милых существ, отличающих завидным полиморфизмом и живучестью. Какое счастье, что они покинули Землю сто миллионов лет назад. Божий перст так и чувствуется в этом.

Данилов хотел сдержаться, но не смог. Вид откровенно потешающегося Варенцова вызвал неконтролируемую злобу.

-- Вы погубили столько людей, капитан. Последним был господин Марамой. Вопрос из зала: вам не стыдно?

Собеседник не отразил никакого неудовольствия.

-- Не стыдно. Они не выдержали. А у меня была сверхзадача.

-- Стать царем полипов и медуз?

-- Царем глюонной решетки. А поскольку глюонная решетка есть дорожка в ад, то и царем Бездны. И я им стану, если одна принцесса позволит.

-- Не знаю, как насчет принцесс, но, наверное, Фюрер, тоже не прочь обрести адское блаженство. Он мне лично намекнул на это через одного своего представителя на Меркурии.

-- У старичка кишка тонка.-- уверенно отозвался Варенцов.-- Хоть сожрет он все дерьмо на свете, однако не то что в ад, даже в рай не въедет. Техника не все решает. Да, материальный характер, что у компьютерных цифровых сигналов, что у пси-структур, совершенно одинаковый. В обоих случаях носителем сигналов выступают глюонные волны, описываемые девятимерными стринговыми уравнениями. Но по уровню организации эти два типа сигналов разнятся так же, как скажем задница и ракета. Да-да, цифровая психоматрица похожа на настоящую душу, на подлинную пси-структуру, как говно на пулю, вы не знали? Фюрер пытается создать адаптеры, модуляторы, трансляторы, компиляторы, интерфейсы, чтобы повысить уровень организации и ему на это понадобиться еще сто лет. Однако времени-то у него в обрез. Амбец не за горами. Его кибернетические дУхи произведут впечатление разве что на папуасов и берберов. А у меня уже сейчас есть все необходимые трансляторы, модуляторы, компиляторы, интерфейсы. Это кики.

-- Вы уверены, ваше величество, что после прыганья по глюонной решетке и ныряний в ад, вы возвращаете то самое прежнее бренное тело? Или же эти коловратки никуда вас и не уносят вовсе. Прокатят пару раз вокруг дворца и обратно.-- Данилов решил не бросать хамского тона.

Варенцов выдул пару пузырей и загадочно поманил пальцем, обозначив хитринку в углах рта. Кика сейчас свисала с его подбородка как зеленая борода -- ну, сущий водяной. Затем экс-капитан провел Данилова по игольчатому мосту еще в одну полость. Солидная полость, прекрасная как тронная зала, вся играющая мягкими переливами красок.

На наросте, напоминающем пьедестал, лежала сабля. Настоящая, с насечкой из арабских букв. И древняя. Лицо Варенцова осветилось довольной улыбкой коллекционера.

-- Фюрер как-то игрался с одним племенем в резервации. Мимики, замаскированные под ангелов и святых, являлись к дикарям и грозно велели мыть руки перед едой, использовать контрацептивы, чистить зубы и строить ирригационные системы. Ну и такие прочие заповеди. А я принял вид достаточно высокой сущности в мусульманской иерархии. Тоже явился и посоветовал послать всю эту работу подальше турецкой бани. Вот на память об этом деле осталась старинная сабелька.

Похоже, это не розыгрыш. Тогда у Фюрера в самом деле есть соперник, претендующий на то же место в аду. Но, похоже, морского царя люди волнуют еще меньше, чем первого гипера.

-- Да, да, насчет явившегося со странными речами пророка, вернее нахального мимика, я уже слыхал. Это вы освоили. Чего вы еще насоветуете, принимая облик разных популярных религиозных сущностей? Не снимать штаны, когда садишься на горшок? А лошадки у вас действительно отличные... в какой-то религиозной книжке было уже написано про всадника из бездны.

-- Не заедайся, Данилов.-- сказала внезапно появившаяся Кац.-- Если бы кики не разобрались с марсианскими разумными пауками, с посредниками, то человеческой цивилизации не бывать. И если бы не кики, тебе тоже не бывать. Варенцовские "коловратки" пару раз вытягивали тебя из очень неприятных ситуаций -- в Лабиринтис Ноктис и на станции "Медуза", вспомнил?. Конечно, не потому, что ты такой хороший. Капитана просил об этом Сонни. Зонненфельда кики тоже спасли, когда ваши мордовороты-особисты явились за ним. Так что жив наркокурилка, провел ваших псов со своим самоубийством -- кому охота кончать с собой, если в капсулу Фрая ни на грош не веришь. Кстати, и светозарное существо, спустившееся к Фитингофу и подвигшее его на побег -- к нам навстречу -- тоже было Варенцовым верхом на кике.

-- Если точнее, то Сонни был передаточным звеном, а просила за тебя, Данилов, одна девушка.-- в словах Варенцова просквозило удивление этим обстоятельством.-- Догадываешься, какая? Почему-то она считает тебя ценным кадром.

-- Вы в одной организации? Как то вы внимательно к ней относитесь.-- заметил Данилов.

-- Да, внимательно, причем неспроста.-- подтвердил Варенцов.-- Но насчет организации ошибаетесь. Мне по большому счету плевать на ее кодлу вместе с Зонненфельдом-Рыбкиным. Она хочет откопать виртуальных экспертов, возродить МетаВеб, погубить Афродиту и Фюрера, и таким макаром реанимировать все прогрессивное человечество. А мне плевать на человечество, особенно прогрессивное. Фюрер и так скоро сгниет. Хотя с Афродитой я бы поцапался. Может этим меня и купит наша кошечка Кац. Сейчас, кстати, Афродита пустила бобров в воду и сканирует ледяной панцирь на предмет обнаружения виртуального эксперта Малхут. На орбите у нее спутниковые детекторы.

-- Вот что за "интересненькое" сидело во льдах. Чудом уцелевший виртуальный эксперт. Кибероболочка с женским идентификатором "Малхут". Последняя из их рода, не так ли? -- справился Данилов.

-- Об этом ты узнал вовремя, не рано и не поздно. Мы с тобой здесь, чтобы спасти ее. Афродита -- чтобы использовать и погубить.-- сказала Кац.

Данилов вдруг понял, что всю свою жизнь будет крутиться как белка в чужих колесах. Сысоева он уже предал, впрочем это было взаимным, но азарта для игры за другую команду пока сильно не хватало.

17. "ВОДЯНОЙ И ЕГО ЗВЕРЮШКИ";

Европа

-- Итак, слушайте первую лекцию капитана Варенцова. Ребята, вы освободились, вы сорвались с крючка у Главинформбюро и Актива Коммунаров. Но если раньше вас жрали по расписанию, то теперь вас могут слопать в любую минуту.

Теперь, кто желает, может прослушать вторую лекцию капитана Варенцова.

Фитингоф только захрюкал, поскольку его двигательная активность еще не восстановилась, однако хрюканье было принято за знак согласия.

-- И не думайте, что если вы освободились, то уже что-то приобрели. Вы по-прежнему нолики. У вас по-прежнему нет "внутреннего мир" и "личной жизни". Вы как были так и остались винтиками и болтиками. ГДР этому не причина, а следствие. Глобальная Республика -- это единственное, что еще придает какой-то смысл вашему примитивному существованию. Без нее вы оказались в безвоздушном пространстве и, скорее всего, скоро задохнетесь. Я бы на вашем месте бежал бы обратно в ГДР, сломя головку. Просите там прощения в красивых фразах и вам скостят срок. Живите в вашей чертовой ГДР, которая вас же и расплодила. А я возьму глюонную решетку, ад и рай себе.

-- Почему он так боится конкурентов?-- спросил Данилов у Кац.-- Зачем все заталкивает нас обратно в стадо?

-- Наверное, одичал. Да и кому они нужны конкуренты-то.

-- Теперь, я вижу, публика желает прослушать третью лекцию капитана Варенцова.

-- Очень желает, но нам, кажется, пора,-- вмешалась Кац,-- мы можем атаковать афродитиных бобров в кластерах с координатами 00-56 и 00-57.

-- Вот и я об этом говорю, девочка. Положите все ваши атаки в одну большую задницу, если вы не понимаете, за что собственно боретесь. Вам не надо бороться за свободу. Если вы будете бездельничать три часа в день вместо одного, то станете только больше ширяться и трахаться. Вам не надо бороться за большие блага. Диета и скромность гораздо полезнее для здоровья и веселого расположения духа. Вам не надо бороться за веру. Бог и так с вами. Он создал мир и нырнул в нас, стал вровень с нами. Он мучается вместе с нами. Он жалеет нас так же, как мы жалеем себя. Он пока бессилен, также как бессильны мы. А как же иначе? Неужели вы хотите, чтобы наша жизнь превратилась в вечный детский сад, где нас оберегают от всех шишек и исправно вкладывают в рот сладкий леденец?.. Когда-нибудь мы вырастем вместе с Богом и ВСЯ МИЛОСТЬ, КОТОРАЯ НАКОПИЛАСЬ ЗА МИЛЛИАРД ЛЕТ, ОБРУШИТСЯ НА НАС. Вот это будет кайф. Я готов ради этого подождать миллиард лет.

Капитан Варенцов смолк. И даже Фитингоф перестал сопеть.

-- Так за что бороться?-- справился Данилов.

-- За кик. За их дружбу. Наконец-то я выговорился за двадцать пять последних лет. Вы же понимаете, что зажигательные и прочие предвыборные речи перед ракушками и медузами, не могли меня полностью удовлетворить... А теперь двинулись, господа братки... Фитингоф, будьте мужчиной, ползите за нами.

По пути, в лабиринте гастральных камер и гонадных полостей, капитан объяснял:

-- Кики не имеют постоянной биологической основы -- метаморфанты, хоть ты тресни. У них много разных физических форм. На разных планетах они образуют тела, близкие к местным видам жизни.

На Юпитере и Сатурне, у кик происходит спорогония. И они там имеют вид металлорганических громадин-инфузорий. На ближних планетах, например на Марсе, осуществляется деление-шизогония и образование половых клеток. В этих местах кики напоминают круглых червей.

На спутниках Юпитера и Сатурна, имеющих водяной слой, особенно Европе, происходит слияние половых гамет в полноценные зародыши-зиготы. Здесь кики приобретают вид кишечнополостных, что-то вроде кораллов и полипов.

Сейчас мы как раз находимся внутри особой сильно разросшейся зиготы, которая по неясным причинам осталась на дне и служит прибежищем, если точнее коммунальной квартирой, для других зигот. И заодно для меня и для вас.

-- А чем тут можно питаться? -- наконец прорезался кое-как ковыляющий Фитингоф, заодно забурчал и его живот.

-- Ее экскрементами, а то чем же... Так вот, молодая зигота еще раз меняет биологическую форму. Превратившись в медузоид, поднимается она со дна европейского океана, а затем очередной трансфер и она уже на Юпитере, готовая принести споры.

С медузками можно скорешиться. Ими даже можно управлять, если предварительно подкормить. Так что у нас целый флот, не знаю шестой или седьмой. У каждого медузоида есть свои нервные цепи, под которые у меня давно готовы интерфейсы, у каждого медузоида есть весьма мощное оружие, не сомневайтесь. Так что, свистать всех наверх.

-- Я не поплыву в каком-то медузоиде,-- забубнил Фитингоф.-- Я вам не зигота какая-нибудь.

-- Значит, поплывете без него, пузом кверху. Зачем вы мне здесь нужны, если вы плохой моряк и вообще такой убогий?

-- Варенцов сам кика. Кика бородатая.-- бросил Фитингоф как бы невзначай.

Но капитан услышал и отозвался:

-- Хотел бы я быть настоящей кикой, друзья... Сейчас каждый из вас как следует освоит новый психоинтерфейс, иначе медузки слямзят "этого каждого" раньше времени. Понимаете, вы должны доказать, что вы не еда. Но дать себя проглотить вы обязаны.

Перспектива стать проглоченной "не-едой" мало улыбалась гостям капитана Варенцова. Чтобы как-то скрасить мрачный настрой после политинформации и инструктажа морской царь остановил группу гостей в каком-то мрачном коридорчике и лично угостил каждого проголодавшегося выделениями полипа, которые напоминали по виду зеленые сопли, а по вкусу вареный апельсин. Фитингоф вошел во вкус и умял пять комков подозрительной еды.

Затем подводный властитель снабдил каждого новым биоинтерфейсом, смонтировав его прямо на стандартном шейном разъеме. Ну и лично затолкал каждого в хлюпающие щели, возникшие там и сям на стенах очередного кораллового зала.

Скользнув по узкому, но на сей раз спокойному каналу Данилов перенесся в тесное помещение, напоминающее беседку. Потолок ее, правда, состоял из какого-то сопливого студня. Данилов поискал выходы и не нашел ничего похожего. А затем потолок, деловито чмокая, стал опускаться на него.

Рыпаться не стоило, об этом капитан предупредил. Немного погодя медузоид навалился на Данилова и начал поглощать. Было полное впечатление того, что тебя проглатывают с целью хорошо пожрать. Еще и показалось, что таким незатейливым образом Варенцов решил избавиться от незванного гостя. Медузоид страстно обволакивал Данилова со всех сторон, чавкал, жевал беззубым ртом, втягивал в гастральную полость и, судя по всему, получал какое-то удовольствие. А потом надо было еще снять маску. Слизистая мякоть навалилась на лицо и Данилов, несмотря на тренировку, чуть было не задохнулся. Но сквозь трубку-кишку, поданную в рот, проходил воздух. Данилов получил сообщение, что слизистый отросток входит в новый смонтированный Варенцовым интерфейс. И тут новое испытание, сквозь трубку-кишку в рот начал пролезать еще один слизистый тяж -- проворно как червь. Тяж вполз в глотку и стал проникать дальше, вызывая, несмотря на всю закалку, сильные позывы травануть.

-- Кике нужно чувствовать вашу физиологию и без всяких интерфейсов тоже,-- проник в слуховой нерв голос Варенцова.

Данилов ощущал явное смущение, потому что замечал, как кика обшаривает изнутри его тело, но при том не знал, что именно ее интересует.

Наконец джин приспособился к общению с этой тварью и заставил приспособиться мозг -- на то и нейроконнекторы. Теперь уже и Данилов смог отчасти прочувствовать своего симбионта, или как там эту тварь обозвать.

Данилов вначале напрягся, а потом расслабился, пытаясь сфокусировать свое новое зрение, собрать его из каких-то порхающих фрагментов. Когда это получилось, то зрительное поле превратилось в зрительную сферу.

А лошадка-кика как раз уже выплыла из кораллового дворца.

Те детали подводного пейзажа, которые находились неблизко, сильно набрякли и некоторые словно полопались из-за своей пухлости -- даже тонкие коралловые веточки. А те, что вблизи, как-то утончились, превратившись в пучки ботвы -- даже пузатые морские огурцы. От зрительной сферы отходили еще "рукава", которые "схватывали" какие-то удаленные объектики, и червячков, и медузок, и личинок.

Впрочем Данилов сдюжил, ему и раньше приходилось с помощью психоинтерфейса осваивать зрительные и прочие сенсорные поля разных животных -- орлов, тигров, змей, акул. Сэнсэй Борибабин тоже налегал на это, ради обучения своих любимцев разным ударам, броскам, отскокам.

-- Послушайте, царь морской, а из чего сделан плавучий мешок, в котором я сижу?-- спросил Данилов, освоившись со связью.

-- Да в общем ерунда. Слизь, почти вода, а вокруг сферическая автоволна.

-- Как, как?

Но со связью возникли трудности, когда медузоид, начиненный Даниловым, стал быстро подниматься вверх по циклопической расщелине, образованной тремя каменными пиками. Данилов чувствовал и малоприятные инерционные нагрузки и общую неуютность, он ожидал подвоха со стороны твари -- не проголодалась ли, не разозлилась ли.

В таких условиях работа казалось невозможной, но кика... возможно этот посыл был ложным... изобразила из себя этакую послушную лошадку, дескать, не волнуйся хозяин, погоняй и доедем. А затем Данилову показалось, что сам он -- просто пузырек, скользящий в воде, малоотличимый от воды, и весь океан отражается в нем.

Доселе черный холодный океан засветился, стал теплым и ярким, запереливался задышал всякими красками словно калейдоскоп.

К Данилову зрительно приблизились пестрые башни и шпили, арки и купола, да такие что и Кельнский собор им в подметки не годился. Иной раз шпили и башни обращались в сияющие иглы, которые охотно пронзали толщу воды, рассыпая как будто одушевленные огоньки. Некоторые иглы шевелились, и было непонятно, живые ли они или мертвые образования, подчиняющиеся течениям. Порой шпили и башни распускались многоцветиями и бутонами, размерами с церковные купола. Соборы-полипы и церкви-кораллы тянулись к ледяному панцирю, особенно безудержно там, где истекало тепло из вулканических трещин океанского дна. Соборы и церкви Европы свидетельствовали о Творце куда больше чем те соборы и церкви, что остались на старой Европе -- Данилов почти уже поверил во Всемогущего и Всеведущего.

А потом один из хоботов наблюдения захватил бобра, бурно излучающего почти во всех диапазонах и активно буравящего воду.

Этот аппарат нелучшим образом отличался от океанических существ, молчаливых и аккуратных.

"Совсем уж распоясался. У нас в океане эдак не выйдет. Это тихий мир подглядывания, поджидания и заманивания."-- Данилов как будто повторил мысли кики.

Ощутилась новая сила, она потянулась не без боли из точки в крестце по раскручивающейся спирали. Данилов ощутил хоботы наблюдения как "свои", они, казалось, прорастали из него, они уже откликались на его посылы.

Хоботы мягко оплели бобра, проникли в него, а потом внезапно напряглись. И разорвали быстрое плавсредство. Оно раскрылось как цветок, из его лопнувшего чрева потянулись широкие розовые струи, похожие на лепестки, и в итоге оно разлетелось словно чахлая ромашка на ветру.

Но следом вспышка ударила в глаза, в мозг. Данилов прорычал от неожиданности и боли. Кожу тоже как будто ошпарило. Нет с ним пока ничего не случилось. Он просто почувствовал, как кику задел сноп огня и пара, выпущенный другим бобром.

-- ... За мной,-- наконец прорвался сквозь помехи голос морского царя.-- В смысле, слушайте сюда.-- Варенцов как раз прикончил того второго бобра, который ошпарил Данилова.-- Начинаем наши лекции с конца. Кика-медузоид -- это не только сферическая автоволна, но и живое существо, причем требующее большого внимания, обидчивое в худшем смысле этого слова. Лучше расслабьтесь, вы все, и представьте себе помесь щенка и атомного реактора. Это и есть кика.

И у Данилова неожиданно получилось расслабиться. Он даже как будто заснул. Наверное, и медузка подкачала ему подходящий транквилизатор.

Когда он проснулся, джин уже приспособился к тому потоку сигналов, который передавала эта "живая сферическая автоволна". Сам Данилов вместо своих рук, ног и прочих частей человеческого тела, ощущал только сферическую поверхность пузырчатого тела и вращение силы в хоботах. А окружающая среда была не просто толщей воды...

Теперь это... Данилов даже сразу не поверил. Океан перестал быть однородным. Он превратился в густой насыщенный компот. Хоботы и щупальца елозили и ползали повсюду. Все эти полипы-соборы, растения-церкви, плоские черви, медузы, морские звезды, гидры очень активно и беспокойно ощупывали друг друга, проверяли намерения, готовились к нападению и отпору.

И сейчас Данилов чувствовал не только свои хоботы, но и хоботы и щупальца других тварей, сейчас они предоставили свои органы восприятия, обороны и нападения в его распоряжение. Все это изобилие сплеталось в паутину, в сеть. У Данилова мелькнула мысль, что она имеет какое-то отношение к глюонной решетке, но сейчас было не до умствований.

Мгновением позже в один из узлов этой сети влетел бобр. И сразу замедлил ход, потерял ориентацию, потух его дотоле раскаленный нос, стреляющий волной огня и пара. Мощные хоботы быстро обняли бобра, напряглись и тот мигом треснул, потом словно размазался в толще воды.

Схожая процедура повторилась и с другим, и с третьим. Потом явно сдрейфившие бобры разом все испарились.

-- Погодите радоваться, друзья-товарищи, и бросать в воздух кепки-чепчики. Кажется, они хитрее, чем мы думали, и знают об одном нашем секрете,-- сообщил Варенцов по радиоканалу.-- Мои детекторы обнаружили большую каку: из раздавленных бобров распространяются слои ураносодержащих наноботов. Другие слои движутся с юго-востока.

-- Пленочная А-бомба?-- спросил Данилов, он снова ощущал свое человеческое сердце, которое тоскливо сжималось.

-- Вы попали в десятку. Афродиткины работники закладывают заряд под цепочку кластеров от 03-57 до 03-65. После взрыва на площади в три квадратных километра ледяной панцирь быстро превратится в крошку и взлетит на высоту в двести метров. В океане тоже случится большой буль-буль. Короче, нам пора сматываться, особенно мне. Потому что мое дело сторона. Хотя, конечно, я люблю-уважаю Малхут. Жаль, что эта бомба под нее.

-- И когда долбанет?-- по настоящему тревожно спросила Кац.

-- А мне почем знать? Я не в курсе, какой субмолекулярный взрыватель собираются применять эти поганцы. Ну, скорее всего, бубухнет через десять-пятнадцать минут. Но сваливать нам пора сей момент, иначе не успеем выскользнуть из зоны поражения. Так уж и быть, нечаянные мои гости, хоть вы запросто разрушили мою спокойную жизнь и из-за вас гибнет моя основная база, то бишь моя любимая штаб-квартира и зимне-летний дворец, я приглашаю вас на резервную.

-- Черт тебя дери, Варенцов, не корчи из себя сверхспособного дрессировщика, добившегося всего своими силами.-- рявкнула Кац и Данилов почувствовал нешуточное ее озлобление.-- Малхут всю дорогу снабжала тебя всеми необходимыми навигационными сведениями и трассами для работы в глюонной решетке. Ты ей кое-чем обязан.

-- Она мне помогала,-- охотно признался Варенцов,-- и спасибо с длинным хвостиком. Но я для себя важнее, чем она для меня. Ты же понимаешь, Кац, если бы я был особо чувствительным, то уже лет двадцать пять назад превратился бы в зубной порошок.

-- А мы охотно принимаем приглашение,-- закричал Фитингоф по радио.

-- Да вы меня мало волнуете, ребята,-- честно признался Варенцов.-- Что скажет моя красавица?

-- Я должна найти Малхут и вытащить из зоны поражения,-- твердо молвила Кац.

-- Ну не сходи с ума, солнышко.-- неожиданно стал увещевать Варенцов.-- Малхут мне тоже дорога, особенно после того, как я понял, что у нас совершенно разные цели в жизни. Кац, ты не такая девушка, которую можно увести за ушко, поэтому не смею настаивать. Тропинку на мою резервную хату ты знаешь. Несмотря на то, что ты сплошняком что-то требуешь от меня, не хотелось бы тебя лишиться.

И Данилову показалось, что голос капитана выразил некоторую душевную надтреснутость. Хотя, какая на хрен душа у водяного? Если и имеется, то, наверное, очень жидкая и зыбкая.

Медузоиды с Варенцовым, Фитингофом и Чипсом сразу исчезли из поля наблюдения, как будто их сдуло ветром.

-- Ну и ты чеши,-- окрысилась Кац на Данилова.

-- Если я не хочу кого-то лишиться, я его не бросаю. Хотя, может, это "кто-то" препогано ко мне относится.

Данилов и Кац подвсплыли под самый ледяной панцирь и ждали, что Малхут наконец перестанет дрейфить и проявится. Кац применяла коды вызова, подаренные Варенцовым. Драгоценное время уходило в задницу, а виртуальная подпольщица не собиралась показываться. Когда в голове стало совсем жарко и беспокойно, инфосканер Данилова уловил в ближайших кластерах движение динамических записей и засек градиент их усиления.

Первой была получена сенсорная матрица. Ее мимики изображали сумрачный осенний лес, насквозь продуваемый свирепым ветром. Классический образ-архетип безнадеги и тоски. А затем послышался слабый как будто задыхающийся голос. Информационный Данилов бросался то туда сюда, пытливо шаря сенсорами, но ни одно направление не давало усиления сигналов.

-- Может покажешь личико, а Малхут?-- выкрикнул он.-- Что не можешь отличать хулигана от порядочного джентльмена?

После таких пристыжающих слов за ближайшим деревом мелькнуло что-то светлое, похожее на солнечный зайчик.

Информационный Данилов рванулся туда и через секунду как будто держал теплое существо за руку. Джин, получив коды доступа, срочно считывал динамические записи киберобъекта.

-- Кац, кажется я поймал Малхут. Проводи безопасную трассу, чтобы можно было вытащить ее из опасной зоны. Я, правда, пока не знаю ее менто- и информационной емкости, не удается определить начальный кластер. Записи, сама понимаешь, шибко динамические, так и скользят.

Это Данилов отлично чувствовал. Светлая муть вилась в его руках, и тепло то пропадало, то возвращалось.

-- Да зафикисируйся же ты, поутихни, чертова засранка.

На мгновение, словно обидевшись, киберобъект сенсуализировался. В мимике Малхут было кое-что от Кац, только молодой, свежей, улучшенной. И от Гипериции тоже. Только облагороженной. Девица лет семнадцати. Отроковица, еще не знавшая ложа, но уже познавшая цену чувствам. Хорошо очерченные, но мягкие линии лица и фигуры.

-- Сорок пять, семьдесят, сто ментобайт...-- сообщал инфосканер размер объекта. Уже много, уже слишком.

-- Я буду ждать на цепочке кластеров Х-44-56, где у нее кое-какие копии, там безопасно, но надо слегка "почву разрыхлить",-- сообщила Кац и ее медузоид без промедления скользнул вдаль.-- Ты, значит, тащи туда Малхут, начиная с основных матриц. Тащи с промежуточным копированием по моим указаниям -- твоя кика имеет орган, работающий точно как рекордер. Только, смотри, не наследи в секторах, контролируемых гипером через карту размещения записей.

После этого наставления Кац окончательно исчезла вместе со своей "лошадкой".

-- Хорошенькое дельце,-- стал жаловаться Данилов незнамо кому.-- Все незаметно смылись, как будто мне одному это все надо. Как будто это я царь или фюрер.

Но он послушно ухватил скользкую почти бесплотную Малхут и потащил за собой. Пятьдесят ее ментобайт джин захватил внутрь себя, остальные двести пятьдесят контролировал и перемещал с помощью временной карты размещения записей. Рекордер, который был у кики вместо хвостика что ли, прилежно выполнял все указания джина, хоть это радовало. Удерживать почти триста ментобайт было изнурительно для разума и накладно для души; мозги Данилова обрабатывали беспрерывную цепочку сообщений и вопросов, надо было бороться с засорением и распадом записей. Он чувствовал быстро подступающее изнеможение и слышал сообщения органосканера о скачках уровня естественных ингибиторов в мозговых тканях.

Его руки как будто пытались удержать выскакивающие сегменты киберобъекта. Общим напряжением он сохранял интеграцию динамических записей, а заодно целостность и непорочность Малхут.

В обычной реальности его "лошадка" влетела в лед и понеслись по тоннелям-трещинам. Кац высвечивала маршрут путеводными паутинками. Но сетевой лес старался информационному Данилову "выколоть глаза, сломать ноги и вышибить мозги" -- джин то и дело получал структурные повреждения.

"Из опасной зоны выведено тридцать, сорок, шестьдесят, восемьдесят, девяносто процентов ментозаписей"-- сообщал джин вполне мирным и мерным голосом, несмотря на всю чудовищную напряженку. Его модули растянулись по всей трассе, копируя записи Малхут с одних кластеров на другие.

Скользкое тело последнего виртуального эксперта как будто вылетало из рук птицей, выскальзывало змеей, обвисало свиньей; Данилов удерживал Малхут последними усилиями. Ему даже казалось, что она не столько копируется, сколько борется с ним.

А потом вдруг наступило облегчение, записи юркнули в прямой канал из чистых кластеров.

-- Малхут вся в безопасной области,-- секунды спустя сообщила Кац.-- Она вышла из-под удара. А вот ты пока нет. Поднажми, малыш. Поднажми, Данилов.