Чтение 15–й страницы книги ~Кого за смертью посылать~

- Так Соловей до сих пор жив?

- Чего ж ему сделается? Выбитое око заткнул соломой, окосицу прикрыл бляхой
из металла желтого цвета - и живет себе. Конечно, на семи-то дубах ему было
просторнее, зато здесь никто не тронет. Экстрадикции не подлежит: отсюда
выдачи нет! - вздохнул Дрозд, упомянув единственное тутошнее утешение.

Впрочем, не единственное: Жихарь отворил голубятню, стал вытаскивать птиц
по одной и подбрасывать в воздух. Кот схватил шест с привязанной к нему
алой тряпкой и начал, шипя от боли в суставах, размахивать им в воздухе.
Дрозд засвистел - но тоже не так лихо, как прежде, и богатырю пришлось
помогать.

Побаловав престарелых лиходеев любимым зрелищем и подождав, покуда голуби,
накружившись вольно в ясном небе, вернутся на дармовую жратву, он задвинул
засов и сказал:

- Не горюйте, Кот и Дрозд! Вы меня в беспомощности не покинули, и я вас не
оставлю, заберу к себе в Столенград!

- Что та, что ты! - замахали руками разбойники. - Нас же там сразу признают
и повесят!

- А вот и нет! - Жихарь гордо вскинул голову. - Во-первых, у нас в
Многоборье нынче торжествует закон - моей же, кстати, супругой
составленный. И в том законе для таких, как вы, есть понятие срока
давности... Во-вторых, я теперь князь - что хочу, то и ворочу! А в-третьих,
у меня скоро появится сын, тоже богатырь. Не бабам же его воспитывать!

- Не бабам! - дружно воскликнули старики. - Может и сын героем стать, если
отец герой!

- До поры Полелюю ни слова, и вообще - никому, - предупредил Жихарь. -
Давайте-ка сядем сюда, в тень, и поговорим. Мне у вас много о чем нужно
спросить...

- Нам бы лучше на солнышко, - попросили Кот и Дрозд, и богатырь их уважил.

Жихарь в чердачное окно велел принести вина и лучшей закуски. Полелюй, в
надежде на богатую награду, подавал сам, на подносе с чистым полотенцем. Он
хотел было присоседиться к собранию на крыше, но богатырь вежливо, хоть и
убедительно, попросил его ступать вниз, приглядеть за ярмаркой.

- Ну, отцы мои, - сказал он, когда старики угостились, - настал, хоть и с
запозданием, час рассказать вам, где вы меня нашли и при каких
обстоятельствах.

- Мы, нижеподписавшиеся, - привычно, как на допросе, забубнил Дрозд, -
выйдя из рабочего помещения по естественным надобностям, услышали странные
звуки и после тщательного осмотра места происшествия обнаружили...

- Да брось ты, дядюшка Дрозд! Говори свободно, нас туг никто не услышит. Я
вот сейчас лестницу вытащу на всякий случай...

Решение было правильное: вытаскивая лестницу, богатырь стряхнул с нее
Полелюева наушника из здешних постояльцев.

- Теперь говорите!

- Значит, так: мороз крепчал... - начал Дрозд.

- Дождь лил как из ведра, - добавил Кот.

- При полуденном солнышке...

- Как раз в полнолуние...

- Ясным ли днем...

- Темной ли ночкою...

- Светало...

- Смеркалось...

Словом, выяснилось, что ни времени года, ни времени дня старички припомнить
не могут. Ладно, хоть кое-что у них в головах осталось!

- Только портки натянул, смотрю - лежит передо мной изукрашенная
колыбелька!

- Почему лежит? Она же по ручью плыла, за куст зацепилась!

- Сам ты куст, котяра! Как же она могла плыть, коли была железная?

- Это у меня терпение железное - тебя переносить! Она же внутри пустая -
вот и плыла!

- Голова твоя внутри пустая! Лежала колыбелька на тропе! Чтобы мы случайно
мимо не прошли!

- Постойте, отцы! - не выдержал богатырь, норовя ухватить тайну хотя бы за
хвостик. - Объясните подробно, что за колыбелька такая была?

- Обычная колыбелька, плетеная...

- Ну да! Плетеная, только из железных прутьев! Иначе как бы мы ее потом
продали кузнецу?

- Не кузнецу, а старьевщику! А плашку из металла желтого цвета уже много
позже прогуляли!

- Стой! - поднял руку Жихарь. - Какую такую плашку?

Разбойники недоуменно поглядели на него.

- Вестимо какую, - сказал Кот. - Ту самую, которую твой батюшка, должно
быть, выковал и надписал...

- А матушка, должно быть, слезыньками полила, - уточнил Дрозд и пальцами
показал, какого размера и толщины была плашка.

- Как же вы... эти... как посмели ее прогулять? - вскричал Жихарь, чуя, что
хвостик тайны выскальзывает из рук, словно намыленный.

- Сам посуди - она ведь из металла желтого цвета, слыханное ли дело было не
прогулять ее? Да и тебе молочко требовалось, - сказал Кот и даже
облизнулся. - Молочко же в те времена было дорогое...

- А семечки еще дороже, - подтвердил Дрозд.

- Ну вы, блин поминальный, распорядились, - безнадежно сказал богатырь. -
Ведь за такой кусок золота меня в этом молоке утопить можно было!

- Да мы и так тебя в нем чуть не утопили, - захихикал Дрозд. - Мы ведь не
свычны были с младенцами обращаться...

- А семечками чуть не задавили, - сказал Жихарь. - Понятно. Что за знаки
были на пластинке? Уж не рыцарский ли герб?

- Не было там ни герба, ни клеима. Только знаки. Нам их плешивый неклюд
растолковал в кабаке, когда мы от плашки только один кусочек и потратили, -
сказал Кот. - Ма-ахонь-кий такой кусочек... Всего ничего...

- Что же он вам растолковал?!! - заорал богатырь так, что лихие старцы
втянули седые головы в плечи.

Потом Кот кое-как вытянул голову вверх, чтобы обрести возможность пожать
плечами.

- Да ничего особенного... Может ты, Дрозд, помнишь? - с надеждой взглянул
он на сообщника.

- А что я? - удивился Дрозд. - Я что - моложе тебя?

- Лучше бы вы меня тогда убили, чем сейчас жилы тянуть, - сквозь зубы
сказал Жихарь.

- Успокойся, - сказал Дрозд. - Ничего особенного там и не было написано -
так, дрянь всякая. Что-то про могучего владыку, про единственного
наследника... Да не убивайся - неизвестно ведь, что за владыка, из какой
страны...

- Не из страны, а из планеты, - поправил Кот. - Как сейчас помню - планета
Криптон. Сколько я потом на небо глаза пучил - никакого Криптона там
нету...

- Еще бы ты видел! - с презрением сказал Дрозд. - Там ведь ясно было
написано, что рассыпалась планета эта самая, Криптон, в мелкие дребезги,
потому Жихарку и отправили сюда, чтобы уберечь... Слушай, Кот, может, та
бабка чего знает?

- Какая еще бабка? - простонал богатырь.

- А та самая бабка, - сказал Кот, - которая тебя под видом лечения
собиралась в печке зажарить и съесть... Вот она-то, к слову, и могла
кое-что знать, она эту плашку даже пробовала украсть, но мы ее берегли пуще
глаза... А бабка после своего злодейства, должно быть, убежала за Зимние
Горы.

- Спасибо, что сберегли, - сказал Жихарь и даже поклонился. - А кроме
плашки было там что-нибудь такое, чего вы пропить не смогли?

- Было, конечно, - сказал Кот. - Была пеленка твоя. Тебя же не голяком туда
запихали. И одеяльце было атласное, мы тебя им укрывали, покуда не
истлело...

- А на пеленке-то, - сказал Жихарь, с трудом удерживаясь от побоев, - на
пеленке-то не было ли чего вышито? У знатных подкидышей всегда на пеленке
вышивают чего-нибудь, чтобы потом при случае найти и возвеличить!

- Не помню, - сказал Дрозд. - Да если хочешь - сам посмотри...

- Что-о? Так она у вас сохранилась? Побежали вниз, покажите мне ее сейчас
же!

- Некуда бежать, - удержал его Кот. - Тут она, на голубятне. Мы здесь все
свои личные вещи храним, потому что сюда никто, кроме нас, забраться не в
силах...

- Внизу оставить никак нельзя, - пояснил Дрозд. - Сам же видел - там
разбойник на разбойнике лежит, разбойником укрывается, и в головах опять же
разбойник...

Дрозд поднялся, покопался у подножия голубятни, отворотил какую-то доску и
вытащил старую кожаную сумку.

- Тут у нас и щетки зубовные, и мыло душистое, и мочалки, и шершавый камень
- пятки тереть, и пихтовое масло - на каменку плескать, и еще много чего...
Все наше, собственное! Где же эта окаянная пеленка? Я как знал - не
выбросил ее и на портянку не извел. Была бы пара пеленок - были бы у меня
мягкие портянки... Или была бы у меня одна нога... А так - куда ее? Нет,
думаю, вырастет Жихарка, мы ему все и обскажем толком, и доказательство
представим...

- Ну, допустим, я вырос, - сказал богатырь. - А толком ничего так и не
услышал. Где пеленка?

- Дроздило бестолковое! - мявкнул Кот. - Ковыряешься в мешке, а сам не
помнишь, что мы ее приспособили голубей гонять! Вон же она - к шесту
привязана!

- Еще раз спасибо за полную сохранность, отцы мои, милостивцы...

Жихарь нетерпеливо отвязал тряпицу от шеста, развернул...

- Можно было бы и постирать с тех пор хоть разок, - заметил он.

Ткань была плотная, на удивление долговечная, и если выцвела, то лишь самую