Чтение 15–й страницы книги ~Человек по имени Беда~

- Им заплатить, наверное, надо...

- Мы их не нанимали, - возразила Пиф. И поинтересовалась: - А что ты
наплел Беренгарию, когда уходил?

- Что иду дискеты покупать.

- Он же проверит.

Бэда отмахнулся.

- Ему все равно, по-моему. Да и вообще, он симпатичный мужик.

- А тот мальчик... - вспомнила вдруг Пиф. - Твой надсмотрщик... Ты
давно его не видел?

- Давно, - сказал Бэда. - Так ведь всё, девять дней прошло. Ушла
душа. Я его и в храме отмолил. Помнишь, ты деньги нам давала?

Пиф сморщилась.

- Не нравится мне эта твоя секта.

- Христианство не секта. Это религия.

- Один хрен... - сказала Пиф, которая совершенно запуталась в богах и
давно уже не давала себе труда разобраться.

- Да нет, не один, - сказал Бэда, неожиданно проявив твердость. -
Совершенно разные хрены, поверь мне, Пиф.

- Ну ладно, отмолил, - проворчала она. - И что, теперь он, по-твоему,
блаженствует... где там у вас праведные души блаженствуют? Как у всех, в
райском саду? Или как?..

Бэда поднял глаза, мгновенно ощутив и благоухание цветов в саду
Семирамис, и острый аромат разомлевших от жары трав, и тихое журчание
животворящих водных струй, и печальные песни духового оркестра, и
предгрозовую духоту, нависшую над городом...

- Будет гроза, - сказал он ни с того ни с сего.

- Ну и что? - отозвалась Пиф. Она все еще думала про райский сад.

- Не знаю, - сказал Бэда. - Да, пожалуй, я скучаю по нему, по этому
надсмотрщику.

- Брось ты. Нашел, по кому скучать. Он тебя, небось, кнутом бил.

Бэда склонил голову набок.

- Ну и что? - спросил он.

Пиф потянулась и капризно сказала:

- Ну хорошо, хорошо... скучаешь... не секта. И ты ходишь в этот ваш
храм? Где общественные виселицы?

- Есть еще один, в катакомбах, - ответил Бэда. - В метро. Только он
подпольный.

- Скажи-ите... в катакомбах... там что, фальшивые деньги печатают?

- Нет.

Пиф сунула ноги в туфли и встала, покривившись. Сделала несколько
ковыляющих шагов.

- Нет, - сказала она, - я так не могу. Лучше уж я босиком пойду.

И решительно сняла туфли.

Они побродили немного по саду, наслаждаясь прохладой и полумраком, а
после вышли на улицу, и снова навалилась на них нестерпимая духота
вавилонского лета, усугубленная пылью и смогом. Однако на священном берегу
Арахту и дальше, выше по Евфрату, сгущалась уже темнота.

- Похоже, и правда будет гроза, - заметила Пиф. - Уж пора бы. Просто
дышать нечем.

Она так и шла босая, ежась. Асфальт под ногами был раскаленным.

Некоторое время Бэда смотрел, как она идет - вздрагивая при каждом
шаге, туфли в руках, - а после вдруг решился.

- Держись, - сказал он, подставляя ей шею.

Она засмеялась.

- Что, на плечи к тебе влезть?

- Нет... - Он заметно покраснел. - Я тебя так... на руках понесу. Ты
за шею держись.

Она обхватила его руками за шею, уколов ему спину каблучками туфель.
Бэда поднял ее с неожиданной легкостью. Он оказался сильнее, чем выглядел.

У него на руках Пиф смеялась, пока не задохнулась.

- Что люди подумают? - выговорила она наконец.

- Что я тебя люблю, - пропыхтел он.

Она не расслышала. Или сделала вид, что не расслышала. В конце
концов, пифия должна быть со странностями.

- А если кто-нибудь из знакомых увидит? - мечтательно спросила она,
вертя головой по сторонам.

- Не ерзай, - попросил он. - Ты все-таки не худенькая.

В конце концов, пифии положено быть со странностями...

Виссон ее платья обвивает клейменые руки Бэды, шелковые кружева
щекочут его ухо и шею. Ну, Пиф... Ну, выбрала... Долго, небось,
выбирала... Боги Орфея, а одет-то он как!.. Гедда бы оценила эту картинку.

О, Гедде она все расскажет. И как он в саду Семирамис боялся, что
выставят с треском (а никто к ним даже и не подошел и не
полюбопытствовал). И как по душе надсмотрщиковой убивался. (Гедда скажет:
какова дама, таковы и поклонники - сама ты, Пифка, с придурью, и бой-френд
у тебя такой же...) И как на руках нес - ее, царевну, ее, жрицу
распрекрасную, ее, богачку неслыханную, - он, программист грошовый, он,
оборванец, он, образина белобрысая... На глазах всего Вавилона, Гедда! На
глазах всего Вавилона!..

Да только, похоже, не глядел на них никто.

А гроза все сгущалась и сгущалась, выдавливая последний воздух из
легких, к земле пригибая...

Наконец, первые капли дождя упали. Тяжкие, будто кровь из вены. Бэда
остановился, опустил Пиф на ноги.

- Передохну, а? - сказал он виновато.

А Пиф виноватости его и не заметила. Она сияла. Вся сияла - глаза,
очки, улыбка.

Руки вскинула, обняла его. И он осторожно положил тяжелые ладони на
ее талию.

Тут-то их обоих дождем и накрыло. Ливневым покрывалом окутало,
плотнее холстины. Будто обернуло с головы до ног и друг к другу
притиснуло.

Они стояли и обнимались, а дождь щедро поливал их и еще насмешничал
где-то высоко над головами: "Ах-ха-хха! Ох-хо-ххо! Любовь до гррробба-а...
дуррраки обба-а..."

Они обнимались все крепче и теснее, будто под тем отвесным ливнем
ничего больше нельзя было делать, как только стоять прижавшись друг к
другу. Наконец, дождь немного стих. И тотчас они разомкнули объятия.

Смеясь, Пиф выбросила свои негодные туфли в Евфрат, и они тут же
сгинули за пеленой воды, не успев еще коснуться реки.

- Ты что? - вскрикнул Бэда. - Они же дорогущие!..

- Дороже тебя, - подтвердила Пиф. - Ты всего пятьдесят стоил, а они -
пятьдесят пять...

Им это показалось так смешно, что они прыснули.

- Я никогда не была так счастлива, - говорила Пиф Гедде, к которой
прибежала, не успев даже сменить платье на сухое, как была - босая, с
сосульками мокрых волос. - Никогда, Гедда!..

Гедда улыбалась.

- У тебя какие-то синие пятна на платье, - сказала она вдруг.

- Где? - Пиф нагнулась, придерживая кружева рукой. - Какие еще синие
пятна?

Она подошла к зеркалу, оставляя мокрые следы на геддином паркете.
Поглядела, щурясь.

И правда, тончайший белоснежный виссон был в каких-то непонятных
синих пятнах, словно им подтирали пролитые чернила.

- Дерьмо, - пробормотала Пиф, расстраиваясь. - Где это я так?

Гедда подумала немного, рассеянно глядя, как подруга трет запачканный
виссон между пальцами.

- А твой этот Бедочка... - сказала она наконец, осененная догадкой. -
Что на нем было надето?

- Хламида какая-то. Что все программисты в Оракуле носят, то и
надето...

- Какого цвета?

- Синего... Блядь! - завопила Пиф яростно. - Эти суки в Оракуле
выдали ему, небось, самую дешевую... крашеную...

Она плюхнулась в кресло, закинула ногу на ногу.

Гедда сунула ей в руки бокал с крепленым вином.

- Согрейся, а то потом на жертвеннике сипеть будешь. Позорище мое...

Пиф отпила сразу полбокала и резко вздохнула.

Гедда внимательно следила за ней. Приключения Пиф всегда были бурными
и увлекательными, но, выслушивая отчеты о них, надлежало соблюдать
некоторую осторожность.

Пиф пила вино. Гедда подбавляла ей в бокал из бутылки и помалкивала.

Пиф пила.

Гедда молчала.

Наконец Пиф вполне оценила ситуацию и расхохоталась.

- Итак, мой возлюбленный на меня полинял... Гедда, ну скажи, - кто
еще, кроме меня, мог так вляпаться?..

...ВО ИМЯ БОЖЕСТВЕННОГО ЧЕРВА МАРДУКОВА... КОН...САЛТИНГ...

- Аксиция, где у нас словарь иностранных слов?

- Как ты только переподготовку прошла? - спросила Аксиция, доставая с
полки толстую книгу в темном переплете.

- Понятия не имею. Спасибо.

Пиф взяла книгу и рассеянно уткнулась в нее носом.

- О чем ты все время думаешь? - спросила вдруг Аксиция.

- А? - Пиф подняла глаза. Помолчала. Ответила растерянно: - Не