приносит нам свои извинения. Так и говорит: "Приношу вам свои
извинения..." и жалостливо поглядывает на Татьяну. Та в ответ приносит ему
свои сожаления: "Как же мы без вас, Владислав Николаевич?"
выходные дни? Значит, мы на твой детский дом будем вкалывать, а ты - в
кусты?
позвонили из приемной президента Академии наук и срочно вызвали в Москву.
вызывают, значит очередные анализы оказались нехорошими. Опять уложат в
больницу. Будет он там до лета лежать и взглядом люстру раскачивать.
Передашь ему записку.
выгоняют с работы. Если не позвонишь Моргалу с протестом, я тебе этот
культ личности никогда не прощу. Твой Юрий Васильевич".
Сергеевна, но она вне моих дьявольских подозрений. Она - ангел-хранитель
своего мужа.
плетется к дверям учреждения, а человек с кобурой обгоняет его и открывает
их. На месте Владика я сейчас наплевал бы на все учреждения, клиники и
анализы, схватил бы Татьяну в охапку и уволок бы ее... нет, не в
Кузьминки... а куда-нибудь на Чукотку, как ту японочку, чтобы никто не
мешал. С розами он хорошо начал...
стало меньше. Ладно, не пропадем.
сумки толстенную книгу, из книги - какую-то цветную фотографию и
протягивает Космонавту на предмет подписания автографа.
полной боевой выкладке на фоне восхода солнца над марсианским плато
Скиапарелли. - Где взял? Даже у меня такой нет!
трассу. Что ж, медленно растущее и ухоженное кладбище есть верный
показатель городского благополучия - значит, люди здесь живут, плодятся и
умирают; значит, у нас в Печенежках полный порядок.
перемещается труп, чтобы он никому не мешал. Когда я случайно заглядываю
сюда, во мне тут же просыпается здоровый циник ("Дед у меня ядовитый", -
объясняет Татьяна) и начинает зубоскалить - наверно, потому, что лежать
мне не здесь, а на кузьминкинском, мемориальном, рядом с женой. Там очень
миленькое кладбище - всего на восемнадцать персон, и никого больше не
хоронят; всех с музыкой тащат сюда, в Печенежки. Но меня похоронят там.
Меня - можно. После меня там еще разрешат похоронить Владислава
Николаевича и супружескую чету Чернолуцких... то есть последних из
могикан, оставшихся в живых, когда шарахнуло.
двадцать две.
На "Д" все слова закончились, мое время истекло.
номер - восемь. Смена поколений. Отцов на детей. Пусть дедушка не плачет,
его молодой дублер сейчас заделает всю редакцию. Пусть, пусть грузит, а я
всю жизнь грузил и устал. Мне сейчас хочется смотреть на дорогу и думать о
чем-нибудь таком... транс-цен-ден-таль-ном... вот и еще одно никому не
нужное слово. В автобусе тепло, пахнет бензином, кофе и розами. Медленно
загружаются дровосеки, депоненты, душевнобольные, далай-ламы,
доберманы-пинчеры, датчане, доминиканцы, дагомейцы, и я начинаю засыпать.
сообразить, что происходит... Дорога впереди завалена бревнами и
напоминает то ли вздыбленную лесопилку, то ли завал на танкоопасном
направлении; к тому же бревна обильно политы грязью, и грязь, испаряясь,
издает отвратительный аммиачный запах. В этих испарениях, как сонные мухи,
бродят черные дагомейцы и почтительно разглядывают тушу убитого ими
доисторического животного. Остальные чумазые собрались на обочине,
пытаются развести костер и соскабливают с себя пригоршни вонючей грязи.
безжизненная туша, была недавно живым бегающим автобусом, а эти грязные с
головы до ног субъекты вовсе не африканцы, а наши летчики из березанского
авиаотряда. Они не убивали автобус, а приехали на нем по нелетной погоде
удить рыбу. Среди них неприлично чистенькими выглядят два милиционера и...
конечно же!.. Оля Белкин. Он с таким виноватым видом дает показания
толстому старшему сержанту милиции, будто именно он, Оля, только что
устроил этот лесоповал и облил всех грязью.
ликвидации последствий стихийного бедствия, лишь я один знаю, что это была
не стихия. Тут действовал кто-то посильнее. Что ж, ОН выбрал для
окончательной расплаты со мной неплохое местечко - переправу через
Печенеговское водохранилище, а не какую-нибудь подворотню. Хотя лично я
предпочел бы отдать ЕМУ душу чуть дальше, на железнодорожном переезде. Но
и водохранилище - неплохо. Не люблю помирать в подворотнях.
произвел нападение. Хотя я понимаю, что успех мой временный и судьбу мне
все равно не обмануть. Хорошо, что никто не пострадал, и хорошо, что
вертолетчики занимались своим непосредственным делом - удили рыбу, а не
пили водку в автобусе.
автобусного окна. Телевизионщики снимают последствия катастрофы. Все
события хорошо читаются по следам: смерч внезапно появился у переправы и,
с корнем вырывая березы и засасывая их в свое реактивное сопло, набросился
на черный "ЗИМ". Павлик успел дать по тормозам, и ОН, промахнувшись,
наломав дров и перевернув встречный автобус, по инерции вылетел на
обочину, где скрутил в бараний рог стальной заградительный бордюр. Там ОН
развернулся, повалил лес веером и повторил нападение. Потом с добычей
помчался к водохранилищу, взломал там лед, а перепуганные рыбаки удирали
кто в лес, кто по дрова.
сейчас не стоит появляться на трассе - для вертолетчиков на сегодня хватит
потрясений; Дроздов вообще игнорирует все стихийные бедствия, ну а мне не
следует выходить, если на меня устроена такая роскошная охота - надо же,
смерч-ураган! Я хожу по пустому салону от Космонавта к Дроздову, от
Дроздова к Космонавту и не понимаю, что происходит... Час назад, проверяя
свои старческие суеверия, я послал в своем "ЗИМе" вместо себя на гибель
трех человек. Если они сброшены на дно водохранилища, или завалены
бревнами, или унесены в стратосферу, то мне впору вытащить наган и
застрелиться тут же, в автобусе, хотя это сугубо личное дело я предполагал
осуществить завтра в кузьминкинской гостинице, тихо, спокойно, с
комфортом, поближе к ночи, сдав Татьяну с рук на руки ее будущему мужу.
милиции, заглядывая в автобус. - Рулетку не захватили, а надо вымерить
трассу.
речи, поняв, с кем говорит.
веревку.
попросту измываюсь. Он раскрывает сумку с надписью "PENNIS", достает моток
бельевой веревки, и я говорю сержанту:
Дроздов? Так что же там случилось?
внутрiшнього хвилювання переходить на рiдну полтавську мову (я цю музику
дуже давно не чув). - Якась чорна хмара поцупила автомобiль якогось
начальника... Бiс його знає... Смерч-ураган!
трошки перелякались, а так нiчого. За ними вже вертолiт прилетiв, -