зелень воды выжимала из глаз слезы. Она тянулась до самого горизонта и не
собиралась исчезать. Она простиралась так далеко, что крепнущим сознанием
я наконец сообразил, что она всегда была здесь, и это я покинул ее, колеся
по чужим, ненужным мне землям. Она не могла исчезнуть, потому что обладала
жизненным постоянством, а мы появлялись и исчезали, топтали ее бархатные
пески и, неудовлетворенные, куда-то снова уходили. Она оставалась и
терпеливо ждала нас всех на том самом месте, на котором мы ее оставляли...
собой солнце и потому украсившись сияющим нимбом, выходил старик - худой,
обросший длинным седым волосом, с закатанными по колено штанами. Жилистыми
руками он вытягивал за собой сеть. И по мере того, как он выбирался на
берег, вода на мелководье все больше оживала, вскипая плавниками и рыбьими
спинами.
сторону. Стоило ему чуть повернуться, и чудо разрушилось. Он не был Пэтом,
он лишь отчасти походил на него. И снова вернулся страх. Может быть, и
Лагуна была чем-то совершенно иным?
Зачерпнув в пригоршню несколько тысяч песчинок, я опустил глаза вниз.
Легкие как пыль крупинки посыпались через щель между пальцами, струйкой
щекоча колено. Я шумно вздохнул. Когда упадет последняя, бред окончательно
развеется. Лагуна и старик пропадут, а я снова окажусь в каком-нибудь
каменном городе, наводненном автобусами и рыбьими богами, возбужденными
толпами и смыслом Великого Пути, который я разучился понимать.
перебирать ячеистый капрон, выгребая трепещущую рыбу, бросая ее в
просторное корыто.
старик швырнул опустевшую сеть на песок и, наклонившись, скупыми
движениями стал стряхивать с себя рыбью чешую.
корыто щитом от солнца, он приблизился ко мне и привычно присел на
корточки. Как всякому старику ему хотелось казаться спокойным и
рассудительным, но долгое одиночество допекает и более крепких. Начав
размеренную речь, он не мог уже остановиться. Его несло, и он рассказывал
про себя, про ветхие сети, про то, что трудно уже выходить в море одному и
что копченая рыба куда вкуснее вяленой, но плохо хранится. Раньше здесь
был целый поселок, рыбак на рыбаке. Сейчас пусто. Все перебрались в
города, уехали на больших автобусах. А за какой нуждой, спрашивается?
Горизонт приближать? Так ведь планета - шар, говорят. И говорят, не очень
большой. Приблизь горизонт, и свернется все, как скатерть, ничего не
останется. А ловить одному - труднее и труднее. Спина постреливает, а ноги
по ночам ломит - особенно в ступнях. Не хватает каких-нибудь солей или
наоборот - переизбыток. Вот если бы я согласился ему помогать, тогда
другое дело. Вдвоем - оно всегда веселее, четыре руки, четыре ноги. Два
старика, как ни крути, лучше, чем один...
поднял глаза.
передернулись.
бывает - и лицо молодое, и голос, а глаза - два пустых стеклышка...
Лагуны должна была подсказать мне правду. И она в самом деле подсказала...
Слова рыбака подтвердились, - слабая рябь покачивало отражения двух
обросших седыми бородами людей, сгорбленных и тусклолицых. Поднеся руку к
подбородку, я ухватил в щепоть жесткие волосы. Почему я заметил это только
сейчас? Куда подевались положенные мне природой десятилетия?
штук...
был стариком. Но он молчал, и я почему-то знал, что он уже никогда не
заговорит со мной. Волнуясь, я зачерпнул еще одну пригоршню песка, крепко
зажмурился. Я давал себе последний шанс отмахнуться от настоящего. В
прошлое, в будущее, куда угодно!..
каменным домам, тротуару, скамье, на которой сидели бы Барсучок, Чита и
Чак. Все это обязательно где-нибудь меня поджидало. И почему нет?
Вселенная сумела предложить мне вторую Лагуну, - стало быть, в состоянии
была вернуть и моих друзей. Во всяком случае я страшился усомниться в этом
и я терпеливо ждал. Ждал, когда растают в горсти последние зернышки
кварца.
Акунин Борис
Мацумото Сэйте
Акунин Борис
Лукин Евгений
Браун Дэн
Беляев Александр