Он совсем окоченел. Холод сковал мышцы, заморозил суставы. Презирая себя
за слабость, он громко чихнул. Вздрогнув, Петюнчик приподнял голову, сонно
спросил.
зловеще улыбнулась. - Во всяком случае он поймет, каково терпеть
вынужденное одиночество. Я провела в затворничестве более двухсот лет.
Уверена, ему понадобится меньше. Гораздо меньше...
медленно засыпал. Так засыпают в пургу, снедаемые холодом, заплутавшие и
обессилевшие. И он не видел, как, поднявшись, герцогиня зашептала над
перевернутым распятием заклинания. Подвал задрожал в жарком мареве,
заиндевевшие камни с обрывками ржавых цепей потекли, обращаясь в ничто. С
усилием открыв глаза, Борейко без особого удивления обнаружил, что сидит
на ступенях родного подъезда. Он был настолько слаб, что даже не нашел в
себе сил порадоваться. Двор перед домом сверкал солнцем, кирпичные стены
источали сухой жар. Пожалуй, это единственное, что он готов был
воспринимать разумом. Тепло... Оно возвращало к жизни! Оттаивая, Борейко
постепенно приходил в себя.
снов дрогнули, пошли трещинами, заваливаясь и рассыпаясь. Какое-то время
он еще пробовал бороться, но явь наступала гогочущей конницей, обкладывала
со всех сторон.
от души ругнул неумолкающий телефон. Запоздало пришла мысль, что спал он
на животе, и левая рука, оказавшаяся под грудью, наверняка затекла,
превратившись в нечто чужое, невосприимчиво инородное. Со стоном
перевернувшись на спину, Александр попытался онемевшей рукой дотянуться до
лица. Как и следовало ожидать, ничего из этого не вышло. Начиная от
локтевого сгиба бедная конечность совершенно не подчинялась. А чертов
телефон не умолкал ни на минуту. Шаркая по полу, Александр прошел в
прихожую и поднял трубку.
трудно было предупредить их? Или что-то все-таки произошло?
кистью, с трудом пошевелил пальцами. - Кое-что действительно произошло.
пульсировала в пальцах, миллионами иголочек покалывала кожу изнутри. - Вы
же знали все наперед! И насчет фонтана, и насчет этажей, расположенных не
там, где следует. Зачем изображать удивление?
Я знал немногим больше вашего. А следовательно не мог и предупредить.
удостоверился, насколько все серьезно?
какой-то степени многое зависело от вас самих, а, вернее, от степени вашей
настойчивости. Так или иначе, важно другое: теперь вы созрели для
настоящей беседы.
единственный мой костюм, как я уже сказал, побывал вместе со мной в
фонтане.
машина подъедет прямо на работу. Скажем, часика через два.
ответили. - Александр Евгеньевич, вы меня слышите? Так вот, через два часа
машина будет у райотдела. Постарайтесь не опаздывать.
погладил на груди непросохший пиджак. Неужели он так и спал во всем этом?
Облачившись в сухое, осторожно вынул из внутреннего кармана пиджака
таинственный лист, отданный ему Лесником, понес на кухню гладить.
аккуратно. С такой же аккуратностью он разглаживал в далеком детстве
подтертые страницы дневника. Правда, сегодняшняя аккуратность скорее всего
представляла собой чистую формальность. Александр не очень верил, что
ребята из лаборатории сумеют что-либо выудить на свет. Если лист и хранил
следы преступления, то последняя ночь стерла их безвозвратно.
подпер голову. Значит, так оно все и было. Сначала человек осмотрел со
всех сторон конверт, а после, разрезав его ножницами или просто оторвав
бумажную полоску, достал злополучный лист. Достал и развернул...
Или же смазывали им денежные купюры. Это старо, это понятно... А если
чего-то подобного этот человек ждал? И потому умер, как тот древний
лекарь, которому вместо яда подали чистую воду... Александр обхватил
голову руками. О чем он, собственно, размышляет? Разве прошедшие события
не доказывают существование самых фантастических версий? Или здесь замешан
гипноз? Чертовски соблазнительная версия! Мало что объясняющая и тем не
менее соблазнительная... Снова задребезжал телефон. Чертыхаясь, Александр
схватил трубку.
сказать... Скорее, не завяз, а влип. Как говорится, по уши, по самую
маковку.
городу. Ребята из оперативного клянутся, что не видели его со вчерашнего
дня.
проведение операции, понимаешь? И пропал... Митрофанушка рвет и мечет. Он
ведь успел наверх доложиться, а сейф у Борейко пуст. Исчезли практически
все материалы. И ребятам своим он ничего не сообщил.
подъедешь?
спрятал в планшетку. В лабораторию он все-таки забежит. Мало ли что. И
перед Лесником легче будет отчет держать, и перед Митрофанушкой...
Подтянув брюки, он снова оглядел себя в зеркале. Некоторые люди любят
прибегать к уловкам, которые, как им кажется, украшают их. Кто-то
оборачивается в профиль, кто-то напрягает бицепсы и расправляет плечи,
очень многие ходят тяжеловатой развальцей, расставив руки подобно
гиревикам из цирка. У Александра подобных поз не существовало. Черт его
знает почему. Не привык и не научился. У Димки Губина они были, а у него
нет. Димка и одевался-то, как заправский денди, а Александру зеркало было
необходимо только для того, чтобы лишний раз поиздеваться над собой. Утром
- показать язык, вечером - послать к черту или куда подальше. А чего еще
он, в сущности, заслуживал? Следователь-маргинал, недотепа, выброшенный из
седла в первом же серьезном бою. Вот и сейчас начинается: "отчитаться
перед Лесником, отчитаться перед Митрофанушкой..." Черта-с два! Он
мысленно вскипел. Разве обстоятельства не изменились? Еще как! И разве не
сказано, что раба нужно выдавливать из себя по капле?.. Вот и будем
выдавливать! Порой и маргиналы способны взбунтоваться. Особенно если их
сбрасывают в фонтаны с седьмых этажей... Александр улыбнулся. Дело
начинало по-настоящему затягивать. Этот этап он любил, пожалуй, более
всего. Нет еще головной боли, но есть уже азарт. И в лабораторию он
забежит отнюдь не для отчетности. Гипноз гипнозом, а экспертиза
экспертизой. И Митрофанушка с Лесником здесь абсолютно ни при чем!..
рукой. В самом деле! Если уж завертелась такая карусель, то плевать на
завтраки с обедами.
Акунин Борис
Зыков Виталий
Гюго Виктор
Лондон Джек
Роллинс Джеймс