Чтение 15–й страницы книги ~Агент N 13~

- Не имеете права! - запротестовал Тибор Сюч.

- Мне вы можете высказать свое неудовольствие в любой форме, но полковнику Каре, который ведет следствие, - не советую. К тому же речь идет всего о нескольких днях. Надеюсь, вы с Беатой за это время не успеете надоесть друг другу. Ваш счет за гостиницу будет оплачен. - Шалго взялся за ручку двери. - Да, Беата, скажите у вас есть дача на Балатоне?

- Есть. В Балатонсемеше, - ответила девушка и, помолчав, добавила: Улица Хуняди, два. Мои родители построили ее еще до войны.

- Благодарю вас. - Шалго поклонился и вышел из комнаты. В холле гостиницы он встретился с Фельмери; они зашли в кафе, сели за столик и заказали кофе. Когда официант принес и поставил перед ними две чашечки, Шалго сказал ему:

- Послушай, Янчи, отнеси, пожалуйста, в комнату Тибора Сюча две рюмки коньяку. За мой счет.

Как только официант удалился, Фельмери спросил:

- Что-нибудь случилось?

- Ничего особенного, - ответил старый детектив. - Мне необходимо было получить ответы на несколько вопросов.

- Например?

- Например, почему Венгерская торговая палата не знала о том, что представители "Ганзы" начиная с января переписываются с венгерской фирмой "Артекс". Меня интересовало также, при каких обстоятельствах и почему Геза Салаи отобрал у Беаты письмо Меннеля. Сегодня какое число?

- Двадцать седьмое, воскресенье, - сказал Фельмери.

Через час Кара провел небольшое совещание. Полковник выглядел отдохнувшим и посвежевшим, он даже слегка загорел за эти два дня. Шалго же, напротив, казался усталым и разбитым. Балинт чувствовал себя отлично и был в прекрасном настроении. Фельмери со скучающим видом слушал Кару и Шалго, удивляясь тому, как долго они "топчутся на одном месте". Лиза отправилась за покупками - раз уж Шалго позвал на обед своих друзей, она не может ударить лицом в грязь.

А Кара между тем говорил, что следствие за минувшие сутки заметно продвинулось вперед. Четко наметились две линии, которые рано или поздно должны будут где-то сойтись, поскольку и в том и в другом деле Виктор Меннель играл ведущую роль. Одна линия связана с фирмой "Ганза" или, если называть вещи своими именами, с деятельностью в Венгрии иностранной разведки, свившей себе гнездо под крышей этой фирмы. В стране действуют агенты Меннеля, и сам он приехал сюда, чтобы встретиться с ними. Задача, таким образом, предельно ясна: необходимо выявить агентурную сеть фирмы "Ганза". Кара заметил далее, что Хубер, по-видимому, мог бы оказать в этом серьезную помощь, но пока не удалось вызвать его на откровенный разговор. Его поведение, впрочем, понятно, хотя он уже рассказал много. Вторая линия - это поиски спрятанных когда-то гитлеровским офицером драгоценностей. И здесь задача также ясна: нужно разыскать ту женщину, что в прошлом году отдыхала с дочерью в Италии и там познакомилась с Меннелем. Установлено, что в прошлом году в Италию выезжала семья Кюрти. Если сопоставить это с тем, что рассказал Хубер, не исключено, что Кюрти и есть та самая женщина. Тем более что ее дочь, Беата Кюрти, была любовницей Меннеля.

- Маловероятно, чтобы Меннель встречался с какими-то другими венграми в Италии и чтобы все так совпадало, - вмешался в разговор Балинт. - Ведь все данные сходятся, товарищ полковник! Девушка, вступившая в связь с Меннелем, ее мать, ее жених... К этому нужно еще добавить то, что удалось выяснить Шалго: переписка с Меннелем, дача в Балатонсемеше... Я бы, например, незамедлительно распорядился, чтоб их задержали.

Кара внимательно слушал майора, а сам украдкой поглядывал на Фельмери, нашедшего себе интересное занятие: лейтенант сосредоточенно вязал на ниточке узелки.

- А вы бы как поступили, товарищ лейтенант? - обратился вдруг к нему Кара. - Довязывайте свой узелок, мы подождем.

Лейтенант смутился, поспешно скомкал нитку и бросил ее в пепельницу. Его немного обидело такое обращение полковника - ведь он внимательно слушал все, что говорилось, и, если "старику" угодно, готов все повторить слово в слово...

- Что ж, задержать их, конечно, можно, - ответил он, - но только я не стал бы этого делать. У нас пока еще нет для этого оснований. Что же касается девицы, то ее рассказ Шалго мне кажется вполне правдоподобным. Кстати, версию Тибора Сюча о пуговицах легко проверить...

- Так как же все-таки вы бы поступили?

- Я бы тщательно осмотрел дачу в Семеше. Попытался бы установить, действительно ли там проживала в годы войны эта самая Кюрти и была ли она связана с немецким офицером. Может быть, даже произвел бы обыск на даче с использованием соответствующей оперативной техники.

Шалго кивал головой, ему нравилось спокойствие лейтенанта.

- А потом бы занялся женихом Беаты Кюрти, - продолжал Фельмери. - Мне кажется, что от Салаи легче всего получить нужные нам сведения.

Зазвенел телефон. Кара снял трубку. На проводе был Домбаи.

- Что нового, Шандор? - спросил Кара, держа трубку так, чтобы ответы Домбаи были слышны и остальным.

- Получили кое-какие интересные сведения из Варшавы, - сообщил Домбаи. - Польские товарищи уже полгода наблюдают за деятельностью фирмы "Ганза". Но вот Отто Хубер им неизвестен, он не числится в их картотеке. Зато в Варшаве располагают более подробными данными о Брауне. С 1932 года проживал в Соединенных Штатах. Абверовский разведчик. В сорок шестом вернулся в Западную Германию... Алло!.. Ты хорошо слышишь?

- Да, хорошо. Продолжай.

- В сообщении из Варшавы есть кое-что заслуживающее особого внимания. Источник, правда, неизвестен. В последние годы у Брауна якобы возникли разногласия с американцами. Могу выслать о нем подробное донесение...

- Пока не нужно, - сказал Кара. - Сейчас вы немедленно соберите сведения о супруге Петера Кюрти и ее дочери.

- Ясно.

- Особенно меня интересует прошлое самой мадам. - Положив трубку, Кара посмотрел на товарищей и сказал: - Давайте договоримся теперь о наших действиях. Ты, Балинт, поедешь в Семеш и займешься виллой Кюрти, а ты, Фельмери, отправляйся в Балатонфюред и допроси Гезу Салаи. Я останусь в Эмеде и посмотрю, что даст дальнейшее наблюдение за Хубером.

- А мне что делать? - спросил Шалго.

- Отдыхай и помогай Лизе.

- Правильно! Значит, я вместе с Фельмери поеду в Фюред. Салаи и меня очень интересует.

7

Шалго стоял у окна в номере гостиницы на третьем этаже и в бинокль рассматривал пляж. Море людей, ни островка зеленой травы. Солнце нещадно палило, от разноцветных зонтиков рябило в глазах.

- Теперь рассмотрели? - спросил он Фельмери. Лейтенант стоял рядом с ним, прислонив ладонь козырьком к глазам, он тоже смотрел в окно. - Или вы видите лишь красивых девушек?

- Есть такой грех, не скрою, - улыбнулся Фельмери. - Но зато я разглядел и нашего парня. Смотрите чуть правее от мола. Лежит на одеяле в синюю и красную клетку и читает какой-то журнал.

- У вас отличное зрение, - похвалил его Шалго. - Наблюдайте за ним. Если он соберется уходить с пляжа, сообщите мне. - И кивком головы показал на радиотелефон.

- А не пойти ли мне с вами? Я и там смогу следить за парнем.

- Это верно но у вас, молодой человек, нет разрешения на производство обыска.

- А у вас есть?

- Откуда ему быть? Я человек штатский. - Тяжело переступая, Шалго направился к двери. - Но смотрите не проболтайтесь! А то ваш шеф, хоть он и старый мой друг, взыщет с меня за это по первое число...

- Мне ничего об этом не известно, - заговорщически подмигнув, ответил Фельмери и снова стал наблюдать за мужчиной, читавшим журнал.

Шалго прошел в конец коридора, остановился перед одним из номеров и, достав из кармана ключ, отпер дверь. Войдя в номер, он тут же запер за собой дверь, постоял немного в маленькой передней и огляделся. Потом заглянул в ванную комнату. Над ванной висела выстиранная нейлоновая рубашка, за дверью на крючке - плавки и купальный халат. Под умывальником он заметил шесть бутылок пива и кофеварку. Шалго прошел в комнату. Кровати были застелены, из-под одной выглядывали домашние туфли. На столе лежали чертежная доска, готовальня, линейки, блок сигарет "Уинстон", а сверху две коробки сигарет "Мальборо", рядом - начатая бутылка коньяка. На краю стола высилась стопка тетрадей, журналов по архитектуре, учебник английского языка. На одном из стульев валялись двухтомный англо-венгерский и венгерско-английский словарь и толстая книга, заложенная ленточкой; Шалго прочел название: "Триумфальная арка". На чертежной доске был изображен план здания, всюду цифры, расчеты. Шалго ничего не понял в них, впрочем, они его и не интересовали. Он просмотрел все тетради - тоже подсчеты, выкладки о необходимых стройматериалах, дневниковые записи о ходе работ. Две тетради были исписаны английскими словами и упражнениями по переводу, третья тетрадь была чистой. Шалго приподнял крышку стола, в ящике он нашел еще один блок сигарет.

Шалго закрыл стол. "Итак, сейчас мы втайне от товарища Кары совершаем грубейшее правонарушение: вламываемся в квартиру Гезы Салаи и ищем улики... Но если мы их найдем, инженеру туго придется. И тогда Кара простит нам эти вольности..."

Шалго осмотрел чемоданы, одежду, но не обнаружил ничего примечательного. Он разочарованно вернулся к столу. Начал перелистывать одну из книг по архитектуре, как вдруг из нее на ковер выпала открытка. Шалго поднял ее. Цветная открытка с видом Будапешта, на обороте адрес: Балатонфюред, отель "Марина", Гезе Салаи, и текст:

"По случаю твоего дня рождения

тебе желают здоровья, успеха

твои Бела Эндре, Немеш Мештер, Ласло Дери и я.

Целую, Сильвия. 17 июля 1969 г."

Красивый, по-школьному правильный почерк. Однако, присмотревшись, Шалго подметил, что буквы были написаны уверенной рукой, совсем не так, как пишут дети. Похоже, что отправитель поздравительной открытки - взрослый человек, нарочно желавший создать впечатление, будто ее написал ребенок. Шалго взглянул на почтовый штемпель. Открытка была отправлена из Будапешта пятнадцатого июля. "Эта Сильвия, должно быть, невнимательная девочка, подумал он, - семнадцатого числа написала открытку, а еще пятнадцатого отправила ее. Озорница!.." Он снова перечитал короткое послание: "желают здоровья Бела... Немеш... Ласло... Кто это такие?" Шалго переписал текст открытки на бумажку и сунул ее в карман для часов. Потом стал изучать дневник работ. Салаи делал записи четкими, почти печатными буквами: "Сегодня закончили закладку фундамента. Израсходовано две тонны цемента..." На следующей странице Шалго прочел: "Отсутствуют три плотника, два бетонщика и четыре каменщика". Там же, внизу, было приписано по-французски: "Гнусные типы. Со вчерашнего дня они работают на вилле Сегвари. Придется уволить..." Интересно, оказывается, Салаи хорошо владеет французским: эти фразы не только не содержали никаких ошибок в правописании, но и сформулированы были чисто по-французски... Чем дальше Шалго перелистывал дневник, тем чаще наталкивался на "комментарии" на французском языке. Вероятно, дневник могли читать и другие, поэтому свои мысли и замечания Салаи записывал по-французски. Неожиданно Шалго заметил, что последующие дневниковые записи были сделаны другим почерком, другими чернилами и к ним нет французских "комментариев". Шалго взглянул на дату: пятница, восемнадцатое июля. Он еще перелистал дневник - тот же почерк вплоть до двадцать второго июля. Двадцать третьего июля - снова почерк Салаи. Шалго пожалел, что при нем нет фотоаппарата: неплохо было бы снять все эти записи. Он с сожалением положил дневник на место, осмотрелся, все ли оставляет после себя в прежнем виде, и вышел из комнаты.

Через несколько минут он уже разговаривал с Фельмери. Тот сидел на балконе, подставив обнаженный торс солнечным лучам.

- Удалось что-нибудь найти?

- Для старта вполне достаточно, - ответил Шалго, снимая телефонную трубку. - Девушка, соедините меня с директором отеля. - Пока телефонистка вызывала абонента, Шалго спросил Фельмери, не помнит ли он случайно, когда и где родился Салаи.

- Минуточку. - Лейтенант достал из кармана записную книжку, перелистал несколько страниц и сказал: - Седьмого марта тысяча девятьсот сорок первого года, в Будапеште. Имя и фамилия матери: Жужанна Аготаи.

- А другой даты рождения нет?

Фельмери удивленно взглянул на "старика", потом заметил иронически:

- Вы хотите сказать, что он родился дважды?

- Нечто в этом роде. Ведь если он действительно родился седьмого марта, то чего ради его поздравляют с днем рождения семнадцатого июля?

- Может, в этот день были крестины или какое-нибудь другое семейное торжество?

- Возможно...

В телефонной трубке послышался голос директора.

- Ну, наконец-то! - обрадовался Шалго. - А я уж подумывал, не посылать ли за тобой в Шиофок. Ты не мог бы зайти ко мне, Мартов?

- Разумеется, могу, Шалго.

- Зайди, пожалуйста. И скажи попутно официанту, чтобы нам в номер принесли две рюмки коньяку и две чашечки крепкого кофе.

- Будет сделано, товарищ начальник!

Шалго положил трубку.

- Что вы опять задумали? - спросил Фельмери Шалго.

- Побеседуем с инженером Салаи. С помощью Мартона вызовем его в номер, представимся и попросим его уделить нам несколько минут его драгоценного времени...

Салаи встретил их сухо. Не стал он более радушным и после того, как Фельмери показал ему служебное удостоверение. Шалго, не предъявляя никаких документов, молча опустился в кресло.

- Вы ввели меня в заблуждение, Геза Салаи, - сказал он, бросив на него быстрый взгляд. Тот повернулся в его сторону, недружелюбно спросил:

- А вы кто такой? Тоже из милиции?

- Да. Моя фамилия Шалго. Оскар Шалго.

- Могу я вам предложить, господа, чего-нибудь выпить?