Панкрату за пазуху и вытащил полиэтиленовый пакет, в котором тот держал
паспорт и пропуск - документ, в котором в графе ?основание для выдачи?
значилось, что он едет к своей невесте, Ирине Соболевой.
взглядом окинул Суворина и вернул ему пакет.
постукивая костяшками согнутых пальцев по деревянному ложу.
обстоятельствах познакомился с Ириной - в двух словах, конечно.
спросил его заметно подобревший патрульный, признавший Панкрата за
своего. - Неужели на гражданке хуже, чем в пекле?
прозрачный пластик, объяснил Панкрату, как лучше добраться до госпиталя,
нынче располагавшегося в здании школы - после того, как городская
больница превратилась в груду кирпичей от взрыва трехсот кило тротила,
находившихся в грузовике, на котором подъехали смертники-террористы.
Здесь недавно бэтээр подорвался, так теперь там саперы носом землю роют
- мины ищут. Тебе лучше сюда... - и он показал, куда именно. - Крюк,
конечно, но зато зона чистая, - он криво усмехнулся. - Вчера, по крайней
мере, была чистая.
Старший, подумав, произнес:
подошел один такой - нормальный на рожу, брат-славянин - прикурить
попросил. Ну, патруль ему зажигалку - на, братишка, прикуривай. А этот
урод, - сержант, нахмурившись, сплюнул себе под ноги. - Так вот, этот
урод ?клин? из-за пазухи - и очередью. Старшего положил на месте,
почитай, с десяток пуль всадил. Тот, правда, сколько силы оставалось,
вцепился в него, повис, двинуться не дал. Хрипит: ?Стреляйте, мать вашу
так и растак! Мне все равно хана?...
него глаза с ошарашенным видом.
стрелять... - он помолчал, словно вспоминая. - Ждали момента. Еще одного
зацепил неплохо, пока положили.
Некоторое время они курили и молчали, потом Суворин швырнул окурок в
бетонную крошку, затоптал его и, попрощавшись, направился в сторону,
указанную патрульным, на ходу припоминая, по какому маршруту ему теперь
следует двигаться.
- он пошел по улице, параллельной той, где за ярко-красными флажками,
трепыхавшимися на шпагате, натянутом вокруг зоны предполагаемого
минирования, суетились саперы. Миновал пустующий сквер, где обгоревшие
останки деревьев торчали, словно корявые пальцы, из-под земли тянувшиеся
к сумрачному небу.
детей - довольно прилично одетые пацаны лет одиннадцати-двенадцати
сидели, дымя сигаретами, на перевернутой лавке у одного из подъездов
относительно хорошо сохранившегося дома. Он хотел было справиться еще и
у них на всякий случай (ничего не мог поделать с внезапно появившейся
страстью к перестраховке), но при его приближении ребята торопливо
снялись с места и скрылись в подъезде.
характерный запах анаши, приятно защекотавший ноздри.
искать спасения в этом дурмане, заглушающем и телесную, и душевную боль.
В селении горцев, подобравших его после бойни, в которой погибли все его
товарищи, Суворин пристрастился курить коноплю и едва не сделался
наркоманом, но, слава Богу, вовремя остановился.
располагался, и часть прилегавшей территории чудом уцелели во время
ковровых бомбардировок - все-таки это был центр города, больше всего
пострадавший во время войны. Уничтожено было лишь правое крыло школы,
где раньше размещались мастерские и хозяйственные помещения, а остальное
находилось в относительном порядке. Большие красные кресты, нарисованные
на стенах с облетевшей побелкой, не позволяли спутать его с чем-то
другим.
руки успели соорудить клумбы и высадить не только цветы, но и ростки
тополей, стояли два бронетранспортера, на которых сидели, поплотнее
запахнув плащ-палатки, полдюжины бойцов с хмурыми - черт бы побрал эту
осень! - лицами.
бронежилете и сфере, опутанной маскировочной сеткой. Он меланхолично
курил, стряхивая пепел в вазон с останками какого-то декоративного
растения, стоявший на железной треноге в стороне от двери, на верхней
ступеньке.
тех парней, что вынужденно бездельничали на бронированных панцирях
бэтээров. Просмотрев пропуск, он вдруг помрачнел лицом и совсем уж
недружелюбно буркнул:
постреливают. Можно и до свадьбы не дожить...
пропуском, но патрульный почему-то медлил.
он, вертя в руках обернутый пластиком кусок картона. - Да, пожалуй,
стоит проверить. Трухнов! - крикнул он, повернувшись к одному из
бронетранспортеров. - Покарауль шустрячка, я его пропуск по журналу
регистрации проверю.
называемый пропуск на самом деле был либо зарегистрирован на другого
человека, либо в списке выданных не значился вообще. Номер - самое
главное в этой бумажке - писался, что называется, ?от балды?, и, покупая
ее у бандитской внешности дагестанского ополченца, Панкрат шел на
сознательный риск.
патрульный именно сейчас положил конец его путешествию - в тот момент,
когда он почти у цели. Суворин понимал, что боец поступает абсолютно
правильно, но в эту секунду готов был разорвать его на части.
Панкрату и, недолго думая, ткнул его автоматным стволом под ребра.
бледный-то такой, а? Пропуск на рынке купил?
обхождения с собой он никогда не позволял, не отступил от своих
принципов и в этот раз. Перехватив неуловимым движением левой руки
ствол, упиравшийся ему в ребра, он повернулся вокруг своей оси,
вытягивая автомат на себя, и ребром стопы довольно чувствительно толкнул
бойца в голень правой ноги. Все произошло так стремительно, что никто не
успел среагировать.
недоуменно уставился на свои пустые руки. Не давая ему опомниться,
Суворин снял рожок, сунул его себе в карман, а автомат, поставив на
предохранитель, сунул в руки его обалдевшему хозяину.
когда мне тыкают в спину стволом, который снят с предохранителя.
скомандовал:
у меня нет, бежать я не собираюсь и с удовольствием посижу здесь, с
вашими ребятами, перекурю.
вашу! - рявкнул он на солдат. - Браслеты на него!
метров, с интересом наблюдал за происходящим, радуясь хоть какому-то
разнообразию. Трухнов, явно намереваясь взять реванш за недавнее
поражение, снял с пояса наручники и в компании с еще одним патрульным
приблизился к Панкрату. Суворин усмехнулся, опустил руки и протянул их
перед собой.
направление. - Руки за голову, ноги шире плеч, лбом упереться в стену.
Пошевеливайся!
Сейчас сержант выяснит, что ты за фрукт.
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Махров Алексей
Прозоров Александр
Ильин Андрей
Скальци Джон