о чем угодно, о любых пустяках, лишь бы скоротать время и дорогу.
Завел Григорий разговор и о юбилее Александра Сергеевича Пушкина, на
что Катя тут же ответила, сколько дней осталось до торжества - телевидение
свое дело сделало, всем вдолбило в головы знаменательную дату. Правда,
коронного разговора о превратностях погоды не заводил никто, и так было
ясно, что жара, продержавшаяся почти месяц, спадать не собирается.
Илья время от времени бросал косые взгляды на оцарапанное колено Кати
и при этом сглатывал слюну. Катя словила этот взгляд, поменяла ногу,
прикрыв ссадину.
- Где это ты так?
- Царапина? Бежала на каблуках и споткнулась прямо на крыльце.
- Бежала? - засмеялся Григорий. - Мы с братом тоже побегать любим. -
- Вы женаты? - стараясь сменить тему разговора, спросила девушка.
Братья переглянулись.
- Мы что, по-твоему, похожи на женатых мужчин?
- Ну не такие уж вы и молодые, а женихи завидные, дело свое у вас
есть, не пьяницы...
- Откуда видно, что мы не пьяницы?
- По лицам видно. Чистые лица у вас. Мужчины рассмеялись одновременно
и дружно. Они уже проехали больше половины дороги, и Катя успокоилась
окончательно. Обычно если что и начиналось, то почти сразу, стоило
отъехать от Москвы километров на десять. Мужчины - народ нетерпеливый,
сразу же начинались намеки на то, что следует заехать в лес, перекусить
или к какому-нибудь озерцу подкатить, помыть машину, а заодно искупаться.
Подобных предложений пока не поступило, и значит - все нормально.
"Повезло мне сегодня. Хорошо, что их двое." И Катя посмотрела на
братьев. Они ей нравились. Почти одинаковые профили, почти одинаковые
повадки.
"Странно... Неженатые... Таких женихов днем с огнем поискать.
Все-таки что-то в них не то. Но какое мне до этого дело? Еще с часок, и
распрощаемся".
Машина несколько раз дернулась. Илья пробормотал:
- Черт! - и лицо его приняло озабоченное выражение.
Катя пока молчала. Машину дернуло еще два раза, и Илья съехал на
обочину, включил аварийную сигнализацию. Выбравшись, поднял капот, покачал
головой.
- Что-нибудь серьезное?
- Нет, минут пятнадцать поковыряться придется, а там, бог даст,
дальше поедем.
Катя тоже решила выбраться из микроавтобуса, размять затекшие ноги.
Сидеть в кабине, когда автомобиль стоит, было невыносимо жарко. Тонкий
металл мгновенно прогревался солнцем, исчезал спасительный ветерок, майка
прилипла к телу. Откос был довольно высокий и крутой. Под ним росли сочная
трава, кусты, чуть дальше невысокий лесок.
- Если хочешь, - предложил Григорий, - помогу спуститься.
Кате Королевой хоть было и неудобно идти в сопровождении мужчин, но
выбора у нее не оставалось, сама бы она на таком крутом откосе не
удержалась. Григорий помогал ей спускаться, придерживая за руку, бережно и
нежно. Но Катя чувствовала, что ничего сексуального в этом нет, он
прикасался к ней так, как прикасаются к сестре или ребенку.
- Дальше я сама.
Катя высвободила руку. Говорила она это, избегая глядеть в глаза.
- Конечно, конечно." - он тут же повернулся к Кате спиной и легко
взбежал на почти отвесный откос.
Катя зашла за кусты. Дороги из-за них не было видно.
"Значит, не видно и меня."
Она не слышала, о чем говорят братья, ведь ветер дул в их сторону. Да
и говорили они почти шепотом. Если человек хочет, чтобы его не услышали,
значит, так оно и будет.
Илья опустил крышку капота. В машине ничего не ломалось, он сделал
эту остановку из своих соображений, ведь до их дома оставалось по шоссе
пять километров, и нужно было точно решить, нужна им эта девушка или нет.
- Как, по-твоему, стоит рискнуть?
- Нормально. Конечно, хотелось бы кого-нибудь более упитанного...
- Да нет, я ее локтем немножко пощупал, не одни на ней кости, а грудь
какая!
Мужчины говорили о девушке так, как разговаривают две пенсионерки,
выбирая в магазине курицу, синюю и обмороженную. Но других-то в
холодильнике за стеклом нет, и хочешь не хочешь, покупай, иначе останешься
без ужина.
- Мать ругаться будет, если мы ее выпустим, - в глазах Ильи мелькнул
мимолетный страх.
Матери они боялись, потому что крепко уважали.
- Да и собак кормить нечем, - Григорий покосился на кусты.
От них до леска оставалось метров десять, и девушка не могла
проскочить незамеченной, да и сумка ее осталась в машине.
- Она ничего не заподозрила?
- Я думаю, она заподозрила, будто мы педики, - рассмеялся Григорий. -
Чего, думаешь, она спрашивала, женаты мы или нет?
- Скоро она убедится в обратном, и, самое смешное, для нее было бы
лучше, если бы мы с тобой были практикующими педиками.
- На самом деле...
Как действовать дальше, они знали. Катя вышла из-за кустов и в
нерешительности остановилась под откосом. Снизу он казался еще более
крутым, чем сверху, и она понимала, самой ей взобраться не по силам. А
Григорий не спешил на помощь, стоял наверху, поглядывая на девушку. А
Катя, как назло, забыла, как его зовут, не могла вспомнить, Илья или
Григорий перед ней. Да и немудрено было перепутать, братья были чертовски
похожи.
- Можете помочь? - тихо произнесла она.
- Отчего ж нет?
Григорий спустился. На этот раз он взял девушку за руку довольно
сильно и потащил за собой, помогая ей взбираться. Катя, оказавшись
наверху, тут же высвободила руку. Ей не понравилась та грубость и сила, с
которой мужчина сжимал ее: на запястье остались красные следы от пальцев.
Григорий не спешил садиться, предоставляя Кате забраться первой.
- Нет, я лучше с краю, - сказала она.
- Продует.
- Я привычная.
- Залезай, - в голосе Григория появились металлические нотки.
Катя поспешила себя успокоить, что скорее всего тот зол из-за того,
что машина сломалась.
- Починили? - неуверенно поинтересовалась девушка, прикасаясь ладонью
к нагретому металлу капота. Капот весь был в липких мелких точках от
насекомых, разбившихся от него.
- Ерунда, все починили. Забирайся, - торопил Григорий.
- Где Илья?
- Сейчас, сейчас подойдет, сейчас вернется. Григорий подступился к
Кате и подтолкнул ее к подножке. Девушка залезла и почувствовала себя
неуютно на центральном сиденье, к боковому-то она привыкла. Черная кожа
обивки была обжигающе горячей, ей показалось, это не солнце нагрело ее, а
Григорий - своим телом.
- Где Илья? - она смотрела на дорогу.
- Сейчас увидишь, - хохотнул Григорий. В этот момент ладонь Ильи
зажала девушке рот, и он резко потянул ее на себя. Мелькнули лишь ноги,
девушка мгновенно исчезла в темном грузовом отсеке. Григорий тут же встал
на сиденье коленями и спросил:
- Порядок?
Слышалась возня. Но разве могла слабая Катя противостоять крепкому
мужчине?
- Пособить? - Григорий перекинул ногу через спинку и тоже оказался в
грузовом отсеке.
Илья прижал Катю коленом к покрытому деревянной решеткой полу и
держал за руки. Он даже не затыкал девушке рот, та молчала от ужаса.
- Только пискни, мигом голову отверну! И Катя поняла, это не простая
угроза, он так и сделает. Заскрипел, затрещал моток клейкой ленты, и
Григорий с гнусной ухмылкой на лице залепил пленнице рот. Илья придерживал
Катю за волосы.
- Ноги стяни.
Лишь когда мужчина стал обворачивать ее лодыжки веревкой, Катя с
отчаянием принялась вырываться. Ей удалось высвободить одну ногу, и
девушка каблуком заехала Григорию в лоб. Но это была ее первая и
единственная победа. Тут же Илья ударил ее наотмашь по лицу. Из
рассеченной брови потекла кровь, залила глаз, и девушка обмякла.
Григорий завязывал узел долго и старательно. Он так сильно затянул
веревку, что узел стал твердым, как камень.
- Руки теперь - за спиной? - поинтересовался Григорий.
- Спереди не стоит, зубами перегрызет.
- Мы же ей рот залепили.
- Вот-вот...
Катю посадили, руки связали быстро, больно. Повалили на деревянную
решетку и прикрыли куском брезента. Девушка беззвучно плакала. Если бы она
даже захотела встать, то не смогла бы. Ноги ей связали, начиная с колен, а
руки - до локтя.
Машина качнулась и покатилась по шоссе. Мужчины несколько минут
молчали, лишь переглядываясь, подмигивали друг другу. На лбу у Григория
появилась шишка, он все искал, что бы такое приложить. Но ничего холодного
в автомобиле не находилось, даже бутылка с минеральной водой была горячей,
будто ее наполнили из только что вскипевшего чайника.
- Сучка! - сказал Григорий. - Будто это ей помогло! Могла бы быть и