Чтение 15–й страницы книги ~Табакерка императора~

ключом в руках. Так! Он пытался, - мосье Горон откашлялся, - завладеть вами.
А?

- Да.

- И, разумеется, против вашего желания?

- Еще бы!

- Конечно, конечно, - успокоил ее мосье Горон. - Ну а дальше, мадам?

- Я умоляла, чтоб он ушел без сцен и без шума, потому что в комнате
напротив, через дорогу, сидит сэр Морис Лоуз.

- А потом?

- Он стал отдергивать штору, чтоб посмотреть, действительно ли сэр Морис
еще сидит у себя в кабинете. Я выключила свет...

- Выключили свет?

- Ну да.

Мосье Горон нахмурился.

- Извините меня за тупость, мадам. Но согласитесь, что это был не лучший
способ охладить пыл мистера Этвуда.

- Я же вам говорю, я не хотела, чтоб узнал сэр Морис!

Мосье Горон подумал.

- Стало быть, вы признаете, мадам, - сказал он наконец, - что страх
разоблачения, и именно этот страх, сделал вас.., э.., э.., непреклонной?

- Нет, нет, нет!

В продолговатой гостиной сгущались сумерки. Члены семьи Лоузов застыли в
разных позах, как восковые фигуры. Лица их почти ничего не выражали, по
крайней мере, никаких определенных чувств. Тоби по-прежнему стоял у камина
и, повернувшись к нему, протягивал руки к несуществующему пламени.

Префект полиции не грозил, не запугивал. Ему было явно не по себе.
Мужчина и француз, мосье Горон честно пытался разобраться в ситуации,
которая совершенно ставила его в тупик.

- Вы испугались этого Этвуда?

- Да, очень.

- И все же не попытались позвать сэра Мориса, который был совсем под
рукой?

- Я же говорю, я не могла!

- Кстати, а что делал в это время сэр Морис?

- Он сидел, - ответила Ева, припоминая сцену, с непереносимой
отчетливостью запечатлевшуюся у нее в памяти, - он сидел за столом с лупой в
руке и что-то разглядывал. Рядом с ним...

- Да, мадам?

Она чуть было не прибавила: "Рядом с ним был кто-то еще", но посмотрела
на Лоузов, сообразила, как это могло быть понято, и осеклась. Воображение
снова нарисовало ей шевелящего губами старого джентльмена, лупу и смутную
тень сзади.

- Рядом с ним, на столе, лежала табакерка, - чуть слышно сказала Ева, -
он ее разглядывал.

- В котором часу это было, мадам?

- Я.., я не помню!

- Ну а потом?

- Нед бросился ко мне. Я его оттолкнула. Я умоляла его не будить
служанок. - Ева изливалась, она говорила чистую правду; и все же при
последних ее словах лица слушателей слегка вытянулись. - Как же вы не
понимаете? Я не хотела, чтоб служанки узнали! И тут зазвонил телефон.

- Ага! - сказал мосье Горон с облегчением. - В таком случае нетрудно
установить время, - он оглядел всех. - Кажется, мосье Лоуз, вы позвонили
мадам Нил ровно в час?

Тоби кивнул. Но он и не посмотрел на мосье Горона. Он обратился прямо к
Еве.

- Так, значит, пока ты со мной говорила. - сказал Тоби, - этот тип торчал
у тебя в спальне?

- Прости меня! Я старалась, чтоб ты не узнал.

- Да, - согласилась Дженис, неподвижно сидевшая на низком стульчике, -
что верно, то верно.

- Он стоял рядом, - бормотал Тоби, - сидел рядом. Может быть, даже... -
Он закончил свою фразу выразительным жестом. - А ты говорила так спокойно.
Как ни в чем не бывало. Как будто я разбудил тебя своим звонком, и ты ни о
чем, кроме меня, и думать не думаешь...

- Продолжайте, пожалуйста, - перебил его мосье Горон.

- Потом, - сказала Ева, - я стала его выгонять. А он все не уходил. Он
сказал, что не допустит, чтоб я сделала ошибку.

- И что он имел в виду, мадам?

- Что мне не следует выходить за Тоби. И он решил, что обо мне плохо
подумают, неверно подумают, если он высунется из окна и закричит сэру
Морису, что вот он в моей спальне. А когда уж Нед заберет что-нибудь в
голову, с ним не сладить. Он подошел к окну. Я бросилась за ним. Но мы
выглянули и...

Ева вытянула вперед обе руки ладонями вверх. Дермот Кинрос, Аристид Горон
- все способные ощущать атмосферу прониклись ужасом наступившей паузы.

Ее нарушали негромкие звуки. Елена Лоуз, прижав руку к груди, тихонько
покашливала. Бенджамин Филлипс, только что сосредоточенно набивавший трубку,
теперь зажигал спичку: треск ее о коробку звучал как выжидательное
покрякиванье. Дженис застыла, и по ее большим, наивным глазам видно было,
что до нее постепенно доходит значение внезапного молчания Евы. Один Тоби
решился прервать его.

- Вы выглянули в окно? - спросил он. Ева отчаянно тряхнула головой.

- Когда?

- Сразу же после...

Этого было достаточно. Вокруг нее уже послышался шепот. Вслух говорить
никто не осмеливался, будто боясь вызвать злых духов.

- Вы не видели?.. - начала Елена.

- Никого? - вступила Дженис.

- Ничего? - пробормотал дядя Бен.

Никем не замечаемый в темном уголке, опершись подбородком в ладони и не
сводя глаз с Евы Нил, Дермот ломал себе голову над тем, что кроется за ее
сбивчивым, неубедительным рассказом.

Привычно все анализируя, он отмечал: богатое воображение. Легко внушаема.
Добра, великодушна, быть может, даже в ущерб себе. Предана всякому, кто
хорош с нею. Да, такую женщину можно довести и до того, что она пойдет на
убийство. И эта мысль больно кольнула Дермота, пробившись сквозь толстую
скорлупу, в которой он вот уже двадцать лет прятался от собственных чувств.

Он разглядывал ее. Следил, как пальцы ее сжимают подлокотники рыжего
кресла. Он разглядывал тонкое лицо, плотно сжатые губы и бьющуюся на шее
жилку. Морщинка у нее на лбу отражала отчаянную работу мысли. Он следил, как
она переводит взгляд с Тоби на Дженис, с Дженис на Елену и дядю Бена и опять
на Тоби.

И Дермот подумал: "Сейчас эта женщина солжет".

- Нет! - крикнула Ева; все тело ее напряглось, и видно было, что она на
что-то решилась. - Мы не видели никого. И ничего.

- Мы., - повторил Тоби, стукнув кулаком по камину. - "Мы" ничего не
видели!

Мосье Горон взглядом призвал его к молчанию.

- Однако же, мадам, - произнес он с роковой любезностью, - вы все же
что-то увидели. Сэр Морис был мертв?

- Да!

- Вы ясно его разглядели?

- Да.

- Так отчего же, мадам, вы утверждаете, - вкрадчиво спросил префект, -
что это было "как раз после" того, как его убили?

- Я этого не утверждаю, - ответила Ева после короткой заминки. Серые
глаза смотрели прямо на мосье Горона; она тяжело дышала. - Просто мне так
показалось.

- Продолжайте, пожалуйста, - вздохнул мосье Горон, прищелкнув пальцами.

- Вошла бедная Елена и закричала. И тогда я всерьез выгнала Неда.

- О? Стало быть, прежде, мадам, вы гнали его не всерьез?

- Всерьез. Я уже вам сказала! Но тут уж он и сам понял, что ему
необходимо уйти! Сначала я отобрала у него этот самый ключ и положила в
кармашек пижамы. Когда он спускался по лестнице, он... - Тут она поняла,
какую странную, почти несуразную вещь ей сейчас придется рассказать. - Когда
он спускался по лестнице, он оступился и разбил себе нос.

- Разбил нос? - повторил мосье Горон.

- Да. Пошла кровь. Я до него дотронулась и перепачкала руки и халат. Вы
так переволновались всего-навсего из-за крови Неда Этвуда.

- Вот как, мадам?

- Зачем вам спрашивать меня? Можете спросить у Неда. Какой бы он ни был,
а подтвердит каждое мое слово, раз вы поставили меня в такое положение.

- Вы думаете, мадам?

Ева опять отчаянно тряхнула головой. Она быстрым молящим взглядом окинула
окружающих. Эта женщина, кажется, уже спутала все карты Дермота. Черт
возьми! В жизни еще он не испытывал ничего подобного! Но холодным умом он
тем не менее понимал, что Ева, если исключить ту маленькую заминку,
рассказала чистую правду.

- Итак, мистер Этвуд, - продолжал префект, - как вы утверждаете,
"споткнулся на ступеньках и разбил себе нос". Других повреждений не было?

- Других повреждений? Не понимаю.

- Не повредил ли он ну, скажем, голову? Ева сдвинула брови:

- Не знаю. Может быть. Лестница крутая, высокая, грохнулся он ужасно. Я в
темноте не разглядела. Но кровь шла из носу, это я помню.

Мосье Горон улыбнулся туманной улыбкой, тем давая понять, что не ожидал
иного ответа.

- Продолжайте, будьте любезны.

- Я выпустила его через черный ход...

- Почему через черный ход?