Чтение 15–й страницы книги ~Редкая птица~

Девушка сидит, снова глядя в одну точку.

- Что, опять плохо? - спрашиваю я.

- Да нет, все нормально. Правда нормально. Просто раньше я всяких маньяков только в кино видела. А кино - оно кино и есть. Никак я это с жизнью не соотносила. Тем более со своей.

- Ничего, малышка, выберемся.

- Дрон, можно тебя попросить?

- Конечно.

- Если вдруг мы попадемся этим и не будет возможности выбраться, ты, пожалуйста... Ты, пожалуйста, меня... застрели. Только не больно, ладно? Ты ведь умеешь?

- Мы выберемся.

- Правда?

- Правда.

Девушка наклонилась к моим рукам, потерлась подбородком.

- Спасибо тебе. И извини... На меня находит... Не обижайся.

- Да брось ты. Слушай, а на квартире у тебя, в белом халате - это и был Доктор?

- Нет. Все трое - его подручные. Его самого там не было. Просто этот малый подражал Доктору. Если бы ты не успел, они сделали бы со мною то же, что и со Стрелочкой... Зря ты меня оттащил. Я бы их убила.

- Когда ты заснула в машине, я вернулся. Эти двое были мертвы. Кто-то выстрелил им в лоб.

Я внимательно смотрю на девушку. На лице ее никаких эмоций. Ресницы опущены, а лицо просто застыло. Словно маска.

Глава 17

Она подняла глаза.

- Хочешь, чтобы я их пожалела?

- Нет. Просто сообщил.

- А-а-а. То-то я соображаю, какой ты простой. И незатейливый. Лучше уж сказку доскажи.

- Про дерево?

- Про жемчуг.

- Может, сначала ты анекдот?

- Да не буду я перебивать. Рассказывай.

- Ага. Ну полез, значит, этот Синдбад вниз по стволу. Попадает в разные города, селения, спрашивает о жемчуге, а его отсылают все ниже. Наконец попал в некий город. И узнал про прекрасную пленницу. Девушка была рабыней у одного купца. Раз в неделю тот выводил ее на городскую площадь, привязывал к дереву, срывал одежду и бил плетью. От унижения и страха из глаз ее катились слезы, падали на землю и превращались в бесподобные жемчужины, игравшие всеми цветами радуги. Отыскать подобные по красоте и совершенству не мог ни один ловец ни в одном океане...

- А почему жители этого города не освободили ее? Ведь они знали, что она ни в чем не виновата.

- Купец продавал жемчуг земным царям с большой выгодой, а часть денег отдавал в городскую казну, и город становился все богаче, и жители носили все более роскошные одежды, устраивали пиры и увеселения и раз в неделю приходили на площадь поглазеть. Вначале некоторым было жаль девушку, находились и такие, кто с грустью вспоминал времена, когда была она весела и счастлива, а город был полон цветов и походил на прекрасный волшебный сад... Но потом стали жалеть лишь о том, что ее наказывают не каждый день, а значит, и богатство их растет медленнее, чем хотелось. И жители требовали, чтобы девушку выводили чаще и секли больнее...

- И что с ней стало?

- Юноша, а он был храбр и искусен в воинских упражнениях, освободил прекрасную пленницу, вывел ее из подземного города... Естественно, он влюбился в нее, и они зажили счастливо в домике на берегу океана, окруженном изумительным садом, полным редких цветов. Рядом был поселок рыбаков и ловцов жемчуга, и все они любили девушку за доброту и веселый нрав, а юношу - за мужественность и справедливость.

Она радовалась и проводила время в саду, где выращивала свои великолепные цветы. Иногда, по вечерам, она грустила, ей становилось жаль несчастных жителей подземного города, и тогда слезинки скатывались по ее щекам... Но когда приходил муж - слезы высыхали и им было хорошо вдвоем.

- А как же жемчуг?

- На земле чары пропали - они пропадают от солнечного света. И смех ее стал просто смехом, а слезы - просто слезами.

- А что стало с тем купцом, подземным городом и его жителями?

- Город постигла печальная участь. Бес алчности поразил жителей. Они избрали купца бургомистром и начали охоту на всех красивых девушек этого города. Избивали их, заставляя плакать и надеясь, что слезы их превратятся в жемчуг.

- Но были же там, наверное, и другие? Они разве не вступились? Поэты, ученые?

- Поэты писали оды бургомистру и лирические стихи о том, как красив жемчуг, который они скоро обретут. Писатели сочиняли биографию бургомистра и создавали страшные сказки, которые давали читать прекрасным пленницам. Те снова плакали, но слезы оставались лишь слезами... Ученые... Одни высчитывали, какое количество страданий должно перенести, чтобы слезы превратились в жемчуг. Другие философически доказывали необходимость страдания одних ради процветания других. Третьи - инженерная мысль ведь не дремала - придумывали все новые и новые орудия пыток... И красивые девушки в этом городе исчезли. Исчезли и дети, - женщины боялись рожать, да и мужчинам стало не до любви. Они вооружились и стали воевать, отнимая друг у друга богатство - раз уж нельзя обрести новое.

Бургомистра обвинили в измене и повесили на шпиле ратуши.

А в городе бушевал разбой. Кровавые драки и столкновения перемежались циничными оргиями. Наконец в живых осталось лишь несколько - это были самые бессердечные, жестокие и вероломные. Они сумели объединиться и перебить всех остальных, а победив, устроили пир, собрав горы сокровищ на площади, той самой, где когда-то истязали прекрасную девушку. Они праздновали победу и поднимали заздравные чаши, но при этом каждый сыпал яд в бокал товарища.

В живых осталось двое. Они назвались братьями и решили господствовать вместе, и подписали нерушимую клятву кровью, и обнялись для братского поцелуя, и вцепились зубами друг в друга... Один оказался проворнее - он перекусил сопернику горло.

И он сидел на грудах сокровищ, пораженный безумием, бесславием и бессмертием.

И душа его подвергалась невыразимым мучениям неутоленной алчности, зависти и злобы.

И этим мукам нет предела.

...Некоторое время мы сидели молча. Потом Лена сказала:

- Дрон, а ведь ты все это выдумал.

- Разве?

- Ага. Я тоже читала эту сказку в детстве, в ней была и девушка, слезы которой превращались в жемчуг, и жадный купец... А вот всего остального не было.

- А по-моему, так все и было.

- По крайней мере, работа переводчиком не прошла для тебя даром. Хотя, если ты переводишь так же, как пересказываешь сказки, представляю, что остается от оригинала...

- Но тебе понравилось?

- Еще бы. Но присказка понравилась больше. Эпилог будет?

- Обязательно.

- Буду ждать. А зачем ты мне, собственно, эту легенду рассказал?

- Для образности.

- Страдания стоят дороже смеха и веселья?

- Вот именно.

- Это слишком заумно и по-философски. Понятно, страдания умножают опыт, опыт рождает мудрость, ну и так далее. Какое это имеет отношение к нашим делам?

- Прямое. Ты же спрашивала, зачем измываться над девчонками, вместо того чтобы набрать профессионалок.

- Ну!

- Обычный порнофильм стоит довольно дешево. Семь - восемь тысяч баксов. Естественно, на профессиональной аппаратуре. "Люкс" - дороже. Но и там все комплексы, скажем, садистские, просто обыгрываются. А ведь в этом особнячке ничего не имитировалось, все происходило по-настоящему. Настоящее изнасилование, настоящий стыд, настоящие истязания.

- И настоящее убийство... - прошептала девушка еле слышно. - Ведь эту девчонку, Стрелочку, убили... Зверски убили... И сняли все это.

- Вот такая кассета будет стоить дорого. Очень дорого.

- Понятно. Но, Дрон, кто ее купит?

- Рынок сбыта, боюсь, велик.

- Подожди. Я думаю, ни один человек ни в одной цивилизованной стране не станет смотреть изуверства, если будет знать, что это не игра и перед камерой не актеры. Ты же сам сказал, что ценно как раз последнее и именно поэтому видеозапись можно продать так дорого.

- Ленка, ответь быстро, какие программы или передачи ТВ привлекают больше всего зрителей? Ну?

- Сериалы, что ли?

- Не только в нашей стране - возьми мировую аудиторию.

- Боевики, эротика, спорт, новости, особенно прямые трансляции. Да, любые прямые трансляции.

- Точно. Особенно прямые трансляции новостей из "горячих точек".

- Почему?

- Потому что люди там умирают на глазах зрителей и умирают взаправду.

- Точно.

- Со времен Древнего Рима не изобрели ничего более увлекательного: наблюдать борьбу за жизнь, самому при этом не подвергаясь никакой опасности. Представь, человек прожил скучный и обыденный день. Позади - не одна тысяча подобных дней, впереди - тоже ничего нового. Рутина. Жизнь размеренна и скучна. Приходит, включает "ящик". Насилие, секс, кровь брызжет, машины бьются, девки визжат... Это бодрит. Еще больше бодрит сознание того, что сам ты - спокойно выпьешь порцию чего-нибудь и спокойно уснешь в своей постели. Под надежной защитой закона, полиции, банковского счета...

- А что в этом плохого? Я где-то читала: если человек обладает скрытой агрессивностью или склонностью к насилию, такие фильмы полезны для него: все эмоции как бы "проигрываются", но понарошку, у экрана телевизора.

- Для части людей, может, так оно и есть. Но для некоторых эти фильмы становятся своеобразным наркотиком. А к любому наркотику развивается привычка, и нужны все более сильные препараты.

- Значит, порно, которое снимали в особнячке, и является этим наркотиком?

- Пожалуй, да. Подростку-девственнику вполне хватит красивого плейбоевского клипа, и, если ему вдруг продемонстрировать физиологические подробности полового акта, да еще с извращениями, это может стать причиной существенной травмы, - каким бы раскованным не казалось общество самому себе в вопросах морали, романтизм возраста не приемлет уничижения идеала.

Ну а человек, для которого насилие и секс на экране являются видом допинга... Его психика постепенно привыкает ко все более извращенным и циничным эпизодам...

- Дрон, но ведь на Западе это дело настолько изучено и отработано, и фильмы они могут снять на любой вкус и заказ, и актеры так сыграть... Ну а гримеры... те вообще таких монстров делают - в кошмаре не увидишь!

- В том-то и дело, Ленка: сыграть! Зритель знает, что после съемок актеры смоют с себя красную краску, а "жертва" с "насильником" проглотят в баре по порции мартини, позлословят о режиссере и спокойненько разъедутся по домам...

- А тут все по-настоящему... Но ведь подобных психов не так много...

- Наверное, все-таки больше, чем мы можем себе представить... Какие-нибудь "клубы по интересам" в дальнем забугорье.

- Все равно. Продукция нелегальна - значит, закрытые просмотровые залы... Очень дорого.

- Ты знаешь, маньяки свое сумасшествие болезнью часто и не считают. Или принимают ее за избранность. А за это люди готовы платить очень дорогую цену. Часто - любую. К тому же, сумасшествие - болезнь заразная.

- Как это?

- Ну вот представь, какова будет реакция человека, узнавшего о том, что кого-то сбила машина?

- Жалко.

- А еще? Тайная, но естественная?

- Хорошо, что не меня.

- Точно. Каждый человек отличается от жука тем, что знает: он смертен.

- А ты уверен, что жук этого не знает?

- Не уверен, но предположим. Человек не знает точно о конечности земного своего пути и всю жизнь проводит под гнетом этого страха. Осознанного или скрытого.

- Брось ты. Многие живут так, словно собираются жить вечно.

- Каждый человек решает эту проблему сам. Одни - берут все от жизни, другие - ищут бессмертия души... А третьи нейтрализуют свой страх страхом смерти других.

- Это вроде Сталина или Гитлера?

- Вроде. Этакий перевертыш: "Чем больше людей отправлю на тот свет, тем меньше шансов попасть туда самому".

Кстати, сказка моя - не такая уж выдумка. С двенадцатого века в Западной Европе ведьм сжигали тысячами! В некоторых городах женщин истребили чуть ли не поголовно...

- И в первую очередь, наверное, красивых...

- Наверное... "Дьявольский соблазн" и все такое...

Мы помолчали.

- Дрон, а, наверное, из тебя хороший бы проповедник вышел. Гуру.

- Не, я в академики подамся или в психоаналитики. Оно денежное.

- Так ты алчный!

- Еще бы. Но тщательно это скрываю.

- От самого себя тоже?

- А как же. Порок, о котором знаешь сам, уже не порок, а хобби.

Ленка вдруг замерла:

- Дрон! До меня только сейчас дошло!.. А что они с девушками потом делают? Ведь убивают!

- Особнячковая шпана?

- Да.

- Думаю, нет.

- Почему? Ведь свидетели...

- Прежде всего, девчонки - товар, и дорогой. А деньги уничтожать они не станут, раз "бизнесмены".

- Куда же их девают? В проститутки?

- Вряд ли.

- Ну да! Девушка может-таки разговориться.

- Разговориться - тоже вряд ли. После такой "психиатрической обработки"... Но сбежать с концами - может.

- Так куда же их девают? Я же помню, трое из особняка исчезли, их увезли.

- Думаю, их просто продали.

- Продали?

- Ну да. Граница-то рядом. И мотается туда ежедневно столько "челноков"...

- Но ведь паспорт нужен, еще какие-то документы...

- Если есть деньги - нет проблем.

- Но ведь на границе и милиция, и пограничники, и кагэбисты, или как они теперь называются. Риск большой - вдруг какая девчонка крик поднимет!

- Никакого риска. Вспомни свое состояние - "как кукла заводная". Все эти особнячковыс эксперименты направлены на главное: полностью лишить человека воли. Страхом. Ну а для полной безопасности - легкий транквилизатор, - так можно целую группу вывезти без затей.

- Наверное, ты прав... Слушай, а я им зачем была нужна? Тоже для продажи? Интересно, сколько бы за меня запросили?

- Продать, наверное, не продали бы, а вот поторговаться...

- Не понимаю...

- Ты приманка, "живец".

- И какую же рыбу на меня хотели поймать?

- Понятно, крупную.

- Володя?..

- Да.

- Они что, были так уверены в его чувствах ко мне? - Ленка усмехнулась: - Мне, конечно, лестно, но я сама не знаю, вспомнит ли он обо мне вообще! Мужик он видный и небедный, а юг - место шебутное.

- Извини, но это даже не важно. На тот момент ты была его девушкой, и твоим похищением ему оказано неуважение... Больше - серьезное оскорбление! Цель - заставить его действовать, желательно - опрометчиво.

...Ну надо же, какой я умный и как все складно излагаю! Если бы эта же голова варила правильно, когда пляжный амбал на меня накатил... Хотя - условия были трудные: тяжелое похмелье, неясные перспективы, смертельная жара...

Можно добавить: тяжелое детство и деревянные игрушки... Короче: с кем не бывает!..

- Ты чего замолчал?

- Занимаюсь душевным самобичеванием.

- И как, больно?

- Не-а. Как говаривал старина Маркс очень самоуверенно: "Ничто человеческое мне не чуждо". Я нашел для своей глупости смягчающие обстоятельства и объективные причины. И заключил, что во всем прав.

- Дрон, давай начистоту.

- Давай, - простодушно пожимаю плечами.

- Кто такой Володя?

- Крупный авторитет. Насколько крупный - я и сам не знаю.

- Авторитет в чем?

- Просто: авторитет.

Девушка опустила глаза, покраснела. Потом спросила:

- Он что, преступник?