Чтение 15–й страницы книги ~Мастер~

Грузчики сочли его слова за хорошую, но грустную шутку.

- Плакали ваши денежки. Летом туда-сюда, у него что-то
водилось, а теперь распростись навсегда. Он тут одолжился у
каждого. Не вы один пострадавший. Но поди возьми у запойного, -
сказал один из грузчиков, годами постарше.

Леонид еще походил для виду и отправился вон со двора.

- Гражданин, а гражданин! Вы забыли характеристику! - в
форточку высунулась машинистка, размахивая листком.

- Спасибо! Я поверил на слово! - крикнул Леонид.

Отсюда он двумя троллейбусами и автобусом добрался до жилья
Маргасова и там, во дворе, три часа забивал "козла" в домино с
компанией жильцов пенсионеров

Его партнером был хитрющий дворник. Он уже многое перевидел на
своем веку и догадался сразу, что нужно Леониду во дворе, хотя тот
изображал из себя случайно забредшего гуляку. Крохотные глазки
дворника лукаво сощурились - с намеком, а в остальном он не
показывал вида. Только дал слегка понять - а я немного знаю, кто
ты такой и что тебе нужно. А Леонид,
понимая, что он разоблачен, в свою очередь, делал вид, будто не
чувствует этого, и так же упрямо маскировался под праздного парня.
И так у них с дворником продолжалась эта скрытая игра.

- Маргасов тут у вас живет... Двоюродный братец моего дружка.
Дружок из Сахалина и пишет: как там мой брательник, сходи узнай.
Вот оно, письмо. Куда же задевалось? Не пойму, - положив на стол
костяшки, Леонид рылся в карманах, активно недоумевая.

А дворник ухмылялся и переспрашивал:

- А ты, значит, дружок его братца?

- Вот-вот, дружок. Старый приятель, еще учились вместе в
школе, - твердил Леонид свое, добросовестно придерживаясь формы.

- А он, значит, двоюродный братец дружка? - прикидывался
дворник, а сам мигал: не бойся, не выдам. И кивал на двух
пенсионеров: ловко мы их водим за нос.

Дворник был его партнером, и они раз за разом делали
пенсионеров "козлами". Леониду это надоело давно, но дворник цедил
в час по чайной ложке - ему нравилось прикидываться непонимающим.

Наконец Леонид выяснил все, что можно было здесь узнать. Это,
в сущности, было подтверждением уже полученных сведений. Маргасов
много пьет, в долгах как в шелках с головы до пят, вынес из дому
все, что можно было пропить. Летом купил телевизор, но потом и его
спустил на барахолке. А где он был в интересующий Леонида день,
дворник толком не ведал. Возможно, в вытрезвителе, там у него
словно дом родной. Вот это его и беда, а остального такого
предосудительного за жильцом пока не замечали. С того времени, как
тот вернулся из лагеря.

Сделав "рыбу", Леонид бросил костяшки на стол, сказал:

- Всего доброго, я пошел писать приятелю.

В районном вытрезвителе стоял специфический запах - смесь
больницы и пивной. У входа прохаживался молодой капитан.

- У нас тут строгий учет, - сказал он Леониду, - и если ваш
Маргасов здесь побывал, то это записано точно.

Леонид уселся за книгу и начал листать. Нашел нужное число и
побежал по строчкам глазами. Маргасов был тут как тут. В то самое
утро, когда погиб актер, он покоился на жесткой постели.

- Напишите справку, - сказал Леонид, испытывая спортивное
волнение.

- Это мы быстренько, - ответил капитан.

Глава XI. В СПОРТИВНОМ ЗАЛЕ

Леонид катил в Кунцево. Путь был не близкий, и времени на
всякие размышления было хоть отбавляй.

Только что пришло известие: ограбили ларек в Кунцеве, с
пробоем замка. Ну, если с пробоем, значит ехать Леониду.

Пробоя, собственно, не оказалось. Замок попросту грубо
перепилили и потом учинили грабеж. Растащили уйму консервов и
разной бакалейной всячины.

Леонид стоял в окружении милиционеров из районного отделения.
И зевак. Толстая продавщица с багровыми подушками щек разбухла от
слез и монотонно причитала тоненьким голоском, поминая все жулье
недобрым словом.

- Быстро это они. И обычной ножовкой, - сказал участковый,
изучая громоздкий замок.

Леонид огляделся. Вокруг стояли двухэтажные домики из
потемневших бревен. Было холодно и сыро. Кое-где над крышами
курился жидкий дымок. Из-за угла долетал визг пилы, и Леонид
представил, как сыплются опилки, точно мелкий сухой снег, и пахнет
деревом. Когда пилят, сыплются опилки, это уже известно.

Он посмотрел себе под ноги и послал одного из сержантов в
ближайшую школу за магнитом. Сержант недоуменно пожал плечами,
нехотя влез на мотоцикл и вскоре вернулся с магнитом.

Леонид присел и провел туда-сюда магнитом у порога. Продавщица
умолкла, а зеваки тяжело задышали.

- Не мешайте, граждане, - сказал участковый.

- Не нашел, - произнес Леонид, поднимаясь. - Ни одной пылинки.
Хоть бы насмех. Выходит, где-то распилили и потом навесили на
дверь. Ну, это разбираться вам, - добавил он, возвращая сержанту
магнит.

Милиционеры разом повернулись к продавщице. Она утерла слезы
рукавом и вдруг заорала едва ли не басом:

- Ах ты такой-сякой! Разэтакий!

Леонид почистил колени и направился к машине. Вроде бы ни с
того ни с сего у него появилось ощущение психической усталости.
Вдобавок он сейчас после общения с преступником испытывал чувство,
похожее на гадливость. Может, в этой бабе было нечто специфически
отталкивающее? Да нет, баба как баба. Круглое простодушное лицо.
Подушечки щек. Серый платок и белый халат. Попервоначалу ее даже
было жаль основательно.

Навстречу ему энергично шагал невысокий парень с перебитым
носом.

- Вася! - произнес Леонид с изумлением.

- Леня! - сказал парень с восторгом.

- Сколько лет, сколько зим, - произнес Леонид.

- Да уж не счесть, - ответил Вася.

Они постукивали друг друга по солнечному сплетению. Тела их
гудели, как пустые железные бочки.

- В отличной форме, как всегда. Молния и гром! Удар, еще удар,
- сказал Леонид с восхищением.

- Куда мне, - опечалился приятель.

- Неужто Серов взял свое?

По Васиным рассказам, этот Серов был извечным его соперником.
Его бичом. И Вася только тоскливо кивнул, подтверждая.

- Пришлось убавить сала, и фюйть - в нижний вес. Там ему не
достать, - сказал он. - Теперь держусь на пятидесяти восьми.

"Пятьдесят семь, шестьдесят, - подумал Леонид вдруг: - Ну да,
"пятьдесят семь - шестьдесят", так сказал тот парень актрисе. Вот
оно что!"

- Скажи-ка, - произнес Леонид. - Пятьдесят семь - шестьдесят,
дай бог память, это что: весовая категория?

- Легкий вес, - сказал Вася.

- Это в боксе, а допустим...

- Не допущу. Ни в коем случае, - ответил Вася. - Такая
категория лишь в боксе. От пятидесяти семи до шестидесяти.

"Точно, - подумал Леонид. - Это мог сказать только боксер. И
никто другой",

- Заглядывай в спортзал, - сказал Вася. - По старенькой
дорожке. Потопчемся с перчатками. Глядишь, я смажу по носу. Разок-
другой.

- Да нет, уволь. Только без этого. Я с хроническим насморком.

- Ладно, заходи просто так.

- Завтра же, - сказал Леонид прикинув.

Однако на следующий день он отправился в боксерский зал
другого общества. Посидел там в сторонке, посмотрел, как ладные
ребята в спартаковских майках работают над техникой, послушал их
шутки над добродушным и несообразительным тяжеловесом. Поболтал с
тренером о том о сем, сойдя за журналиста. Тренер оказался из
словоохотливых. Они примостились на кожаном коне, и тренер мало-
помалу, между репликами в зал, удовлетворил его любопытство.

Отсюда Леонид поехал к боксерам "Буревестника". Так он обошел
с полдесятка залов, и у Васи появился только на третий день.

- Долгие сутки у тебя, - сказал Вася, - или ты по Эйнштейну?
На больших скоростях? Нашу банальную сотню часов за свои бесценные
двадцать?

- Да дело одно, - пробормотал Леонид оправдываясь.

Вася мотал на ладонь витой шнурок скакалки.

Они присели на скамью под шведской лестницей. Из
полуподвальных окон били солнечные лучи, на полу лежали светлые
полосы В зале стоял глухой шум ударов и шарканье ног боксеров. За
вислыми канатами два парня в шлемах лениво тыкали друг друга в
перчатки. Как мальчишки перед дракой. А ты, мол, кто такой?