мобильного.
дорогого стоит. В самом прямом смысле.
отменными габаритами, безудержным здоровьем и неистощимой любовью к
молоденьким лейтенантам.
русских", а нам бы в кулинарный техникум - и то счастье.
прозябает...
генерал поможет, придется оплатить - через подставную легальную фирму,
конечно, - обучение его дочери за кордоном. В статье расходов появится
еще одна кругленькая сумма. Но надо будет пойти на эту трату - без
генерала теперь ничего не сделаешь, а если он не поможет, можно потерять
все, Но и Паскевич теперь на крючке. Ради кучи баксов для любимой
доченьки он расшибется в лепешку.
те аэродромы садятся.
доложили.
везли...
генерал.
так же расслабленно, как прежде.
не посмотрят. - Генерал все понял о "посылочке" и предупреждал: если
везли наркотики или какие-то радиоактивные материалы, то он помочь не
сможет.
хорошая.
ничего добавить. - Ну ладно, попросим пошукать твою вещицу.
лично.
меня.
хотел казаться: благодушествующим после воскресного обеда генералом.
***
однако, ничего не дал. Они явно были невменяемы и едва шевелили языками.
что в крови у обоих пострадавших содержится сильнейший транквилизатор.
Угрозы их жизни концентрация психотропного вещества, однако, не
представляла. К утру, обещали медики, обожженные очухаются.
Абсолютно не наркоманские. Нормальные вены здоровых людей.
Воскресенье, 20 сентября. Вечер
ИВАН ПЕТРОВИЧ
прибавляли: "Дурачок". С возрастом, чем больше разума становилось у
Ивана, тем чаще обзывали. Правда, уже за глаза. Бешеного гнева его
боялись.
Ваня был долгожданным ребенком - он оказался третьим, последышем. Семье
и обоих-то его прожорливых старших братьев прокормить было непросто.
Мальчика родители не обижали, но и не ласкали. И мать и отец были людьми
хмурыми, измученными борьбой с жизнью и водкой. Став взрослым, Ваня
пытался вспомнить: кто-нибудь из них когда-нибудь обнимал его? гладил
мимоходом по голове? говорил ласковые слова?.. Нет, как ни старался,
припомнить ему ничего не удавалось.
держались вместе и поближе к отцу, чтобы за работой поболтать и
посмеяться.
дальний угол участка. Подальше от людей. Чтобы никто ему не мешал.
состоявшую из одиннадцати книжек, и прочно "прописался" в поселковой. У
него была отличная память и неподдельный интерес к наукам. Библиотекарша
Наталья Васильевна и школьные учителя прочили мальчику большое будущее.
А математичка недолюбливала: уже в шестом классе он начинал задавать
вопросы, на которые она не могла ответить с ходу. Чтоб не выглядеть
перед всем классом дурой, ей приходилось ворошить по вечерам свою
небогатую математическую библиотечку.
Девятнадцатом) если не дурачком, то малахольным. Все пацаны играют то в
прятки, то в казаки-разбойники, то в штандер-стоп. А этот бегает
неуклюже, вперевалку. Играть с ним было неинтересно. Дразнить страшно.
Неуклюжий битюг с огромными кулаками заводился долго, но если уж выходил
из себя, то бил, не соизмеряя силы.
участке, засадил его цветами. Возился с ними. Читал умные книги по
цветоводству. На третий год цветы у него выросли на зависть всему
поселку. Ни у кого таких не было. Цветы маманя продавала на станции. На
вырученные деньги купили Ване и двум старшим братьям одежку-обувку на
зиму.
растениях и животных. Классе во втором прочитал "Приключения Карика и
Вали" и "Страну дремучих трав". Стал постарше - взялся за Брэма, изучил
его вдоль и поперек, а потом учительница биологии, которая души в Ване
не чаяла, подарила ему Даррелла.
жалел, что родился так поздно: все материки открыты, все животные
изучены. Но остались же еще потаенные уголки: пустыня Гоби, например,
или верховья Амазонки. Вот бы оказаться там с экспедицией!
так далеки от серых двухэтажных бараков, которыми был утыкан их поселок!
Ваня отрывался от книг, со страниц которых брызгало разноцветье красок,
и видел серенький денек, блеклое небо и белый, как в больнице, снег. Он
знал, что когда-нибудь уедет отсюда, уедет навсегда. Скорей бы наступил
этот день!
самого дешевого портвейна. Ваня не пошел с ними гулять - с их криками,
песнями и драками - по берегу Ржи. Немного за полночь завалился спать.
Наутро он, провожаемый одною мамашей, уехал в Ленинград. В фибровом его
чемодане лежали учебники по биологии и химии и двухкилограммовый шмат
сала.
ночами напролет золотел внушительный купол Исаакия. В конце Невского
врезалась в небо золотая стрела Адмиралтейства. Ваня понял: в свой
поселок он никогда не вернется.
советскими газетами, он даже не догадывался, что для того, чтобы пройти
в престижный вуз, нужен блат и (или) дорогие репетиторы. Он, первый
ученик в поселке, был уверен в своих силах. Он не сомневался, что
поступит!
был оглушен.