столом со своим револьвером и бутылью... Хейвз наблюдал за
ними. Он смотрел на них отчасти потому, что страшно
разозлился на шефа, и лихорадочно искал какое-нибудь
средство убрать Вирджинию Додж. Но он не мог отвести глаз
от Анджелики Гомес еще и потому, что пуэрториканкская девица
была самым красивым существом женского пола, которое ему
довелось видеть с незапамятных времен.
его больше - круглые ягодицы Анджелики или бутыль на столе.
Он фантазировал не только относительно нитроглицерина, но и
относительно того, насколько взрывчатой может оказаться эта
крашеная блондинка, и с каждой минутой Анджелика Гомес
казалась ему все более привлекательной. Ее движения были
экономны и гармоничны. Тонкие лодыжки плавно переходили в
стройные икры и полные бедра, тонкий овал лица и чистая
линия шеи гармонировали с аристократическим носом. Она в
совершенстве владела своим телом и словно не сознавала свою
редкую красоту. Смотреть на нее было одно удовольствие.
"Эта женщина перерезала горло человеку, - напомнил себе
Хейвз, - хорошая девочка".
руке, другой в кармане плаща. И еще несколько в этом ящике.
- Она указала на ящик стола, куда положила Оружие
детективов, прибавив к ним револьвер Виллиса.
главнее всех, правда? Вы слушали, что говорит этот парень
раньше, правда? Он говорит, вы вставили клин, правда?
Хорошо. Я уйду. Хорошо?
Вирджиния.
А если разболтаешь кому не следует, все мои планы летят к
чертям.
чертов город. Может, вернусь Пуэрто-Рико. На самолет. Я
перерезала глотку этот парень, слышишь? Теперь эти сопляки
будут мне отомстить. И одно утро я просыпаюсь мертвая,
правда? Давай, как тебя, Кармен, отпусти.
своему стулу и уселась, скрестив ноги. Поймала взгляд
Хейвза, улыбнулась ему и сразу же натянула юбку пониже.
мысль. Он придумал план, состоящий из двух частей, и первая
часть плана - если его удастся выполнить - должна быть
выполнена именно там, где сидела пуэрториканкская девица.
Суть идеи заключалась в том, что в ход пускались два
металлических предмета. Хейвз был почти уверен, что один из
них подействует немедленно, а для второго понадобится
некоторое время, если это вообще сработает. Идея показалась
Хейвзу блестящей, и, завороженный ею, он уставился в
пространство. Случайно его взгляд сфокусировался на ногах
Анджелики.
поблизости от одного из предметов, и понимая, что Вирджинию
Додж следует отвлечь перед исполнением первой части плана,
он пробрался к Анджелике и достал из кармана пачку сигарет.
Большое спасибо", - сказала она, поднесла сигарету к губам и
посмотрела в лицо Хейвзу.
такая ноги. Муй буэно, очень хорошо моя ноги. - Муй.
Очень, - снова согласился Хейвз.
поднимет трубку. Она теперь слушает "все разговоры и ни за
что не пропустит ни одного, тем более что это может быть
Карелла. И если ее внимание будет отвлечено, у меня хватит
времени выполнить то, что я задумал, - пустить машину в ход,
чтобы все подготовить. Предположим, она будет действовать
импульсивно, как все люди, когда они... ладно, я слишком
много предполагаю. Но все же есть надежда. Ну давай,
телефон, звони!"
что обычно телефон звонил со злобной настойчивостью каждые
тридцать секунд. Всегда кто-нибудь докладывал о нападениях
и избиениях, о драках, ножевых ранениях, о кражах и
ограблениях и о тысяче других правонарушений и преступлений,
которые ежедневно совершались в районе. Почему же теперь
телефон молчит? Кто отменил на сегодня все происшествия?
Не нужно нам таких каникул, когда Стив вот-вот угодит в
ловушку, когда у Мисколо хлещет кровь из дыры размером в мою
голову, когда эта сука сидит здесь со своим бутылем и
аккуратным маленьким 38-м калибром.
настоящий. Ты видишь моя грудь?
бюстгалтер, я не ношу бюстгалтер. Веришь?
гости, а?
равно не смогу отпустить тебя, потому что тот человек,
который стоит у стены, это лейтенант, начальник над всеми
детективами. Если я отпущу тебя, он может меня уволить или
отправить в тюрьму.
поверить.
должен был находиться рядом с Анджеликой, когда зазвонит
телефон, если он вообще зазвонит. В то же время он
почувствовал, что их разговор зашел в тупик и больше не о
чем говорить. Тогда он задал вечный вопрос:
платья. Я красиво одеваюсь, правда?