Чтение 15–й страницы книги ~Ослепительный оскал~

- Прекрасно. А теперь убирайтесь или вас арестуют как взломщика.

Пистолет чуть шевельнулся, но испуг тронул меня своими холодными
пальцами.

- Не думаю, что вы на это пойдете.

- Хотите остаться и проверить?

Она посмотрела на телефон на письменном столе.

- Пожалуй. Вы знаете свое слабое место, иначе вызвали бы фараонов
сразу. Между прочим, разговариваете вы не как жена врача.

- Может быть вы хотите посмотреть мое свидетельство о браке?

Она слегка улыбнулась, показав кончик языка между белыми зубами.

- Я могу разговаривать по-разному. Это зависит от того, с кем я
говорю. С грязными ищейками я разговариваю с помощью пистолета.

- Мне не нравятся слова "грязная ищейка".

- Ему не нравится, - сказала она, ни к кому не обращаясь.

- Как вы думаете, что мне от вас нужно?

- Деньги. Или вы из тех, кто берет плату натурой?

- Неплохая мысль. Как-нибудь попробую. Теперь же я хотел бы знать,
что делала в этом кабинете Люси Чампион. И если вы так и не хотите убрать
пушку, держите ее поосторожнее.

Она по-прежнему стояла, слегка расставив ноги, напряженно вцепившись
в пистолет, как престарелый пенсионер в свою палку. Одного движения пальца
было достаточно, чтобы нажать на спуск и застрелить меня.

- Он боится.

Ее губы были полны презрения и насмешки, но она перевела палец в
более безопасное положение.

- При чем тут Люси Чампион. Я не знаю никакой Люси Чампион.

- Молодая цветущая женщина, которая приходила сюда днем.

- А... эта. У доктора много всяких пациентов.

- И многих из них убивают?

- Дурацкий вопрос. И все же я не смеюсь, заметьте.

- Люси тоже было не до смеха. Сегодня днем ей перерезали горло.

Она постаралась проглотить это, не моргнув глазом, но на самом деле
была потрясена. Ее напряженное тело, более чем когда-либо, напоминало
куклу, скользящую по волнам.

- Вы хотите сказать, что она умерла? - проговорила она монотонным
голосом.

- Да.

Она закрыла глаза и покачнулась, но не упала. Я сделал длинный шаг,
взял из ее руки пистолет и открыл затвор. Он не был заряжен.

- Вы ее знали, миссис Беннинг?

Вопрос вывел ее из состояния транса. Глаза ее открылись, снова
эмалево твердые и непроницаемые.

- Она была пациенткой моего мужа. Он, естественно, получит шок. Эта
штука, между прочим, принадлежит ему.

Она надела на себя маску респектабельности и подобрала подходящий к
случаю голос.

Я бросил пистолет на стол, защелкнув затвор.

- А скелет в шкафу тоже его?

- Не знаю, о чем вы говорите.

- Как хотите. Вы знали, о чем я говорю, когда я сказал о смерти Люси.

Она подняла руку ко лбу, белому под угольно-черными волосами.

- Я не переношу известий о смерти, особенно знакомых мне людей.

- Насколько хорошо вы ее знали?

- Она была пациенткой, я же сказала. Я видела ее здесь пару раз.

- Почему же здесь нет ее карточки?

- Карточки?

- В картотеке постоянных пациентов.

- Не знаю. Вы что, собираетесь продержать меня тут на ногах всю ночь?
Имейте в виду, муж может вернуться в любую минуту.

- Вы давно замужем, миссис Беннинг?

- А вам какое дело, черт возьми! А теперь убирайтесь отсюда или я
вызову полицию!

Она проговорила это неубедительным тоном. С тех пор, как я сообщил
ей, что Люси убита, она лишилась силы. Она была похожа на лунатика,
старающегося проснуться.

- Давайте, зовите.

- Хр...

Звук получился таким, какой бывает при рвоте.

- Продолжайте делать гадости, только убирайтесь прочь с моих глаз!

Верхние полушария ее грудей просвечивали сквозь материю ее формы как
холодные трепещущие луны.

Обильно политое гудроном шоссе разворачивалось передо мной как
использованная лента пишущей машинки. Оно пролегало среди нагромождения
камней, отделявших Белла-сити от океана, прижималось к отвесным краям
каньонов, петляло между скалистыми выступами, громоздившимися в темноте.
После шестидесяти пяти долгих темных километров оно привело меня вниз к
побережью. Поздняя луна тоскливо поднималась над океаном.

В пяти минутах езды к северу от пересечения с шоссе 101 Альтернайт по
бокам дороги показались огни Эройо-Бич. Мотели, станции обслуживания,
частные домики и закусочные вырисовывались в неоновом сиянии на фоне
темноты. Я затормозил у колонки станции обслуживания. Пока наполнялся мой
бак, я спросил служащего, есть ли у них телефон-автомат. Это был
приземистый пожилой мужчина в сером форменном комбинезоне и черном кожаном
жилете. От него пахло мазутом, да и выглядел он так, будто его окунули в
мазут. Он указал вымазанным пальцем в сторону комнатки, из которой
появился.

Местный телефонный справочник представлял собой тонкую книжечку,
прикрепленную цепочкой к висевшему на стене аппарату. Миссис Чарльз
Синглентон была представлена в нем в достаточной мере. Она жила в Аламеде
Папанге, 1411, и номер ее телефона был тоже 1411. Второй номер принадлежал
охране, третий был в квартире шофера, четвертый в коттедже садовника,
пятый в комнате прислуги.

Когда служащий принес мне сдачу, я спросил его, где находится Аламеда
Папанга.

- Кого ищешь, братишка?

- Да особенно никого. Я турист.

- Забавное время для туриста.

Он оглядел меня.

- У них там свои ночные патрули, а ты не похож на члена какого-нибудь
садового клуба.

- Мне интересно, как живут по-настоящему состоятельные люди. А тут, я
слышал, хороший район.

- Хороший - не то слово, братишка. С тех пор, как построили большой
отель и толстосумы перебрались сюда, на Малибу, земля стала цениться на
вес золота. Хотелось мне иметь хоть кусочек ее, а я мог бы иметь. Если бы
старая леди позволила мне перед войной взять немного денег из чулка, я мог
бы купить акров пять. Я был бы сейчас на коне, но она сказала: "Береги
деньги". Это мертвое место, сказала она, богатые будут держаться отсюда
подальше.

Его смех был горьким и вынужденным, как застарелый кашель.

- Плохо, - сказал я. - Так где Аламеда?

Он указал на темные холмы и сказал, что они стоят по краям того
места. Я свернул к ним на следующем перекрестке и проехал мимо охранников.
Между загородными коттеджами и поместьями, словно ничейные земли, лежали
пустоши, покрытые красноватой растительностью. Я выехал на дорогу,
окаймленную с обеих сторон серыми стволами эвкалиптов, ветви которых
смыкались над ней подобно арке. Дорога тянулась мимо огороженного поля для
поло и поля для игры в гольф. У светившегося вдали здания клуба теснились
машины, и ветер доносил до меня звуки музыки.

Дорога поднималась по уступам холмов, как по ступенькам ада в
чистилище. Мой взор выхватывал из темноты сияние стекла и алюминия,
сверкающее как хирургическое оборудование под больничным светом луны.
Дворцы в венецианском стиле сменялись виллами а-ля лазурный берег,
испанскими и готическими замками, греческими, версальскими и китайскими
садами. Растения жили здесь полной жизнью, но людей не было видно.
Возможно, атмосфера этого высокогорного района была слишком разреженной и
дорогой для дыхания людей. Это был земной рай, где деньги порождали
растения. Людям здесь не было места, если им не посчастливилось
разбогатеть.

Каменные ворота с цифрами 1411 скрывали за собой коттеджи в стиле
Тюдор с темными серыми окнами. Ворота были открыты. Подъездная дорога
провела меня между рядами тиссовых деревьев, похожих на высокородных
носителей мантий, к вилле, которая смотрела на луну во всем блеске своего
палладианского великолепия.

Я остановился под портиком с колоннами и позвонил в старомодный
звонок. Легкие неуверенные шаги послышались с той стороны двери. В замке
повернулся ключ и из двери выглянула молодая женщина с мягкими каштановыми
волосами, затеняющими лицо.

- В чем дело, сэр? - спросила она неуверенным мягким голосом. - Уже
слишком поздно для визита к миссис Синглентон.

Я протянул свою карточку. Женщина повернулась профилем к свету. У нее
были мягкие линии подбородка, пухлые губки и прямой чистый нос. Глаза ее
все еще были в тени, но я и так видел, что она молода.

- Сыщик? - сказала она. - Так вы из агентства? Для свидания с миссис
Синглентон сейчас слишком поздно. Она неважно себя чувствует.