любой, внутренней или внешней угрозы. Имея в своем распоряжении
неограниченные финансовые и технические возможности, Смит занимал пост
первого, и пока единственного руководителя организации. Вот уже много лет он
управлял своим детищем из невзрачного офиса в санатории "Фолкрофт", который
являлся одновременно прикрытием и мозговым центром всей КЮРЕ.
лет назад. Один президент сменял на своем посту другого, суперкомпьютеры,
надежно спрятанные в подвале здания, несколько раз заменяли на более мощные,
однако Смит, казалось, так и сидел все это время у себя в комнате, словно
набальзамированная и привинченная к креслу мумия.
интерес к веяниям моды, то сторонний наблюдатель вполне мог подумать, что
Смит специально подобрал себе серый костюм-тройку под цвет волос и глаз. На
самом же деле, он был по своей природе бесцветной и прозаической личностью,
и носил серое, потому что считал, что этот цвет подходит к его характеру,
каким бы тот ни был.
юношеская бледность исчезла, и, поскольку болезнь сердца постепенно
обострялась, теперь кожа Смита выглядела, как будто ее слегка натерли
графитным порошком.
однако Смиту, как ни странно, это скоре даже шло. Никто и не подозревал, что
эта особенность явилась следствием врожденной болезни сердца, точно так же,
как невозможно было даже предположить, что Смит - второй после президента
Соединенных Штатов человек, если судить по сосредоточенной в его руках
власти.
было вовсе не в огромной ответственности, лежавшей на его костлявых, похожих
на вешалку для пальто плечах. С этой точки зрения Смит был фактически
бесстрашен. Доктор боялся неизбежного визита Мастера Синанджу, с которым они
вели переговоры по поводу заключения очередного контракта. Этот ежегодный
ритуал отнимал у Смита больше жизненных сил, чем если бы доктор вдруг решил
принять участие в соревнованиях по тяжелой атлетике.
поднимающегося лифта, он окинул комнату беспокойным взглядом, словно ища,
куда бы спрятаться. Через мгновение дверь открылась, и доктор вцепился
руками в край стола так, что пальцы его побелели.
старого корейца было испещрено причудливой сетью морщин, складывавшихся в
строгий, аскетический узор.
мысль о лимонной кислоте, - доброе утро.
кушетку. Чиун лишь поклонился, и Смит снова сел за стол.
издалека.
минуту может впасть в апатию. Вернуться в то состояние, в котором пребывал
все время, пока я не взвалил на себя этот неблагодарный труд и начал учить
его искусству Синанджу.
лица - оно означало, что Чиун почуял возможность поживиться.
Чиун.
каким нетерпением я ожидал такой возможности. Мне хотелось свернуть ему шею!
о цыпленке, а не о личном враге императора. Смерть - дар, который следует
преподносить с должным почтением.
как от какой-нибудь собаки.
фыркнул Чиун. - И погибать они должны именно как собаки.
меня вообще было такое чувство, будто я утопил щенка. Кстати, еще одно
правило, Смитти: с сегодняшнего дня я не работаю в Рождественскую неделю, и
на Пасху тоже. А то в следующий раз вы заставите меня гоняться за Пасхальным
Кроликом.
осведомился Чиун, но ответа не получил.
по крайней мере, чьей-нибудь еще.
время года на него нападает такое настроение.
суд.
никаких причин, чтобы сопровождать его на этот раз, - проговорил он,
наблюдая, какое впечатление произведет этот искусный гамбит на обычно
непроницаемого Харолда Смита.
нахмуриться.
весьма деликатного свойства, и ваше присутствие могло значительно все
осложнить.
пытался показать, что его не устраивают условия, которые он, Чиун, выдвинул
на переговорах? Как же он сможет прокормить родную деревню в следующем году,
если участие Мастера Синанджу в новых заданиях не будет являться предметом
сделки?
сказал он. - Ведь если Римо не справится с этим поручением, если с ним
случится беда, то я буду наготове и смогу встать ему на замену.
запудрить вам мозги.
твоей!
порядку. Благодарю вас за вашу готовность принять участие в задании, Мастер
Чиун.
сейчас.
Владельцы говорят, что не продадут его, сколько бы им не предложили.
сумму! Не поддавайтесь, о Император! Позвольте мне вести переговоры от
вашего имени. Уверен, что мы очень быстро договоримся.
достать бессрочный пропуск в этот парк.
Мастер Синанджу спросил:
переговоры в этом году прошли на основе взаимного доверия.
лет, а ты уже кое-чему научился.
вместо этого старый кореец помахал полученной бумажкой у него перед носом.
суровые, негостеприимные края, - надменно проговорил Чиун.
доброта! Я порекомендовал бы пустыню Гоби.
глушь, что даже я никогда о ней не слышал.