держащегося посетителя.
Радульфус, -- что, раз вам не удалось изловить его в течение
четырех дней, вам следует обратиться в суд, дабы вернуть свою
собственность законным порядком.
поступлю, мне бы только поймать его. Этот человек принадлежит
мне, и я намерен вернуть его. Он виноват передо мной, но он
весьма искусный мастер, и я не желаю терпеть убытки из-за его
бегства. Все права на моей стороне, поскольку в данном случае
действует закон, имеющий силу в землях, где было совершено
преступление.
родном графстве, и впрямь стоял за него. Дрого было бы
достаточно лишь бровью повести.
рассудительно предложил аббат. -- Полагаю, брат Дэнис прямо
сейчас ответит вам, не видал ли он такого среди наших гостей.
рыжиной, высокий, сильный, без бороды...
дома брат Дэнис. -- Сколько помню, за последние недель
пять-шесть не было у нас такого молодого человека. Конечно,
если он прибился к купцам, что проезжают тут с товаром и
двумя-тремя слугами, может, он и побывал у нас. Но чтобы в
одиночку, нет, не было такого.
опережая любого, кто мог бы вмешаться в разговор, хотя на такое
мог осмелиться разве что приор Роберт, -- со своими вопросами
вам лучше обратиться в замок к шерифу, потому как его солдаты
куда более, нежели мы, редко выходящие за стены обители,
осведомлены о прибывающих в город людях. Это их прямой долг
разыскивать преступников вроде вашего, и они хорошо знают свое
дело. Да и городские ремесленники не допустят посягательств на
свои права и глядят в оба. Советую вам поспрашивать и у них.
просьбу, и если кто-либо вспомнит что-нибудь, относящееся к
моему делу, дайте мне знать.
доброй воле и совести, -- сухо вымолвил аббат, с непроницаемым
видом глядя, как Дрого Босье, едва кивнув головой на прощание,
развернулся на каблуках и быстрым шагом покинул зал капитула.
разъяснения относительно удалившегося посетителя, словно все
разъяснения и назидания уже изложены самим тоном и характером
его слов, обращенных к высокомерному Дрого. Вскоре монахи
разошлись с капитула, а Дрого со своим грумом тем временем уже
оседлали коней и выехали из обители, направляясь, очевидно,
через мост, в город на поиски Хью Берингара.
сарайчик в травном саду, убедиться, что все там в порядке, дать
работу брату Винфриду, которая не требовала бы его, Кадфаэля,
личного присутствия, и сразу же отправиться в сторожку
лесничего, однако дело обернулось иначе. Дело в том, что утром
в лазарете умирал один из удалившихся от дел монахов-старцев, и
после того, как умирающий еле слышно прошептал слова своей
последней исповеди и получил последнее причастие, брату Эдмунду
требовалось общество его ближайшего друга. Много раз им вместе
приходилось совершать эту печальную службу, связанную с их
работой, что была рукоположена Эдмунду с малолетства, сорок лет
назад, и которую избрал Кадфаэль, прожив полжизни в миру. Они
пришли к ней с разных сторон: один от посвящения, другой от
обращения, но оба так хорошо понимали друг друга, что могли
обходиться без слов.
лампада не чадила, но теплилась, так тихо и покойно, что братья
даже не заметили, как потухла последняя искорка. Лишь когда
печать старости изгладилась на челе старика, они поняли, что
тот отошел в мир иной.
смерть! Хорошо бы Господь обошелся столь же милостиво и со
мной, когда придет мой черед.
двор, и сделали необходимые распоряжения, дабы усопщего
перенесли в часовню. На дворе они увидели, как один из
подопечных мальчиков брата Павла споткнулся в спешке на
ступеньках и кубарем полетел на булыжники, ободрав коленку.
Пришлось его поднимать, промывать ссадину и делать перевязку.
Потом Кадфаэль отпустил мальчика к товарищам, вручив на
прощанье яблоко за то, что тот не плакал истойко перенес
болезненную перевязку. И лишь после этого Кадфаэль освободился
и пошел в конюшню седлать предоставленную в его распоряжение
лошадь, а дело было уже к вечерне.
когда в арку въехал Дрого Босье, платье его было в дорожной
пыли и грязи, лицо мрачнее тучи. В нескольких ярдах позади него
поспешал грум Варин, готовый повиноваться малейшему жесту
хозяина, но старающийся все же держаться подальше и не
попадаться лишний раз ему на глаза. Было совершенно ясно, что
охота закончилась ничем и охотники с пустыми руками вернулись
домой из-за темноты. Нынче вечером Варин держался как можно
дальше от могучей руки хозяина.
пустился в Эйтон к своему пациенту.
большом монастырском саду у реки, где монахи собирали поздние
груши. Детям разрешили помогать, ну и поесть в меру, хотя
грушам полагалось еще как следует вылежаться. Впрочем, эти
поздние груши уже так долго висели на ветках, что стали вполне
съедобными. День стоял погожий, солнечный, река звонко журчала
на перекате, и Ричард вовсе не торопился обратно, в обитель,
где его ожидали вечерня, ужин и постель. Он задержался в конце
процессии монахов, потянувшихся длинной цепочкой вдоль реки, по
зеленому склону в сторону Форгейта. В тихом вечернем воздухе
над рекой толклись комары, и, охотясь за ними, из воды то и
дело выпрыгивали рыбы. Водная гладь под мостом казалась
совершенно неподвижной, хотя Ричард отлично знал, что река там
глубокая и течение сильное. Вниз по течению пошла лодка,
стоявшая до этого на якоре.
вместе с ним, однако он все время оглядывался, с тревогой глядя
на удаляющихся монахов. Мальчик был весьма горд и доволен
собой, -- ведь его наградили яблоком за мужество, проявленное
при перевязке разбитого колена, и вовсе не хотел омрачать своей
добродетели каким-либо проступком, в том числе и опозданием на
вечерню. Но и бросить друга он никак не мог. Эдвин стоял подле
Ричарда, потирая перевязанное колено, которое все еще
побаливало.
воде босыми ногами. -- Но ты, если хочешь, ступай.
быстро. Колено плохо гнется. Пойдем, а то опоздаем.
ведь я забыл, что ты не можешь бежать. Иди, я догоню тебя еще
до привратницкой. Хочу взглянуть, что там за лодка идет от
моста.
перевешивает, -- добродетель или дружеская верность, -- и
решился наконец поступить согласно своему желанию. Черные
одеяния монахов, замыкавших процессию, уже исчезли из виду
подле тракта. Никто из братьев не оглянулся и не окликнул
отставших мальчиков, и те оказались предоставленными своему
собственному чувству долга. Эдвин повернулся и со всех ног,
насколько позволяло больное колено, припустил вдогонку за
монахами. Уже на тракте он оглянулся и посмотрел вниз, но
Ричард был все еще у реки. Стоя по колено в воде, он бросал в
сторону противоположного берега плоские голыши, которые
оставляли на гладкой поверхности воды серебристую пунктирную
дорожку. Однако Эдвин уже избрал путь добродетели и побежал в
обитель.
своих обязанностей, но игра в "блинчики" настолько увлекла его,
что он никак не мог оторваться. Он старался сделать бросок
подальше, отыскивая гальку поровнее и поплоще. Он надеялся
Черепнин Владимир
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Доставалов Александр
Роллинс Джеймс