обеспечивая себе удобный сектор обзора.
реже, и он мог без помех рассматривать машины, припаркованные у тротуаров.
Ему нужна была машина, подходящая для выполнения задания. Внешний вид
значения не имел. Автомобиль должен быть вместительным, с мощным, надежным
двигателем, позволяющим развивать большую скорость. Главное, чтобы машина
не привлекала внимания.
интересовали, поскольку покупать машину он не собирался. Дважды он был
почти у цели.
безлюдной улице. Он уже собрался действовать и подошел к нему поближе, но
его спугнули дети владельца, возвращавшиеся из школы. Часом позже в недрах
подземного бетонированного гаража, расположенного под стеклянной коробкой
офиса, он открыл светло-голубой "крайслер" и потянулся к проводам под
щитком приборов, как вдруг тишину прорезал надрывный, пронзительный вой.
Он потратил еще пять секунд, отыскивая способ вырубить сигнализацию, но
ситуация становилась опасной, и ему пришлось спастись бегством. Проклятая
техника. И здесь она одержала над ним верх.
Пико и Элкоттом. Действие стимуляторов, которые ему впрыснули перед
хронопортацией, ослабевало. Бодрящая напряженность спала, все сильнее
наваливалась усталость.
Продолжай разведку местности". Он методично ощупывал взглядом территорию,
которую мысленно поделил на секторы.
отсутствует. С юго-востока на юго-запад тянутся двухэтажные строения,
скорее всего, жилые дома, много пустых квартир. На севере - продолжение
улицы, транспорта не видно... Между северо-западным и северо-восточным
секторами - строительная площадка, обнесенная металлической оградой.
Приблизительно двадцать тысяч квадратных метров. В отдалении два трактора,
подъемный кран и шесть человек рабочих.
двинуться дальше и не мог. Красный сигнал опасности тревожно пульсировал в
мозгу, но что-то словно притягивало его к пустырю, не позволяя уйти прочь.
Воспоминания? Прежде он был связан с этим местом, над которым застыл
невидимый сгусток ужаса и боли. Наваждение, не иначе. В глазах у него
потемнело, обрывки воспоминаний заслонил мирный городской ландшафт:
искалеченные тела, горящие развалины. Ему казалось, он уже бывал тут. Риз
глубоко вздохнул, отгоняя призрачные картины. "Занять мысли делом!" -
приказал он себе. Что, если хронопортация оказала пагубное действие на его
сознание, и это начало раздвоения личности?
в другую руку и пошел дальше. Он загнал страшные образы в самый дальний
угол памяти, накрепко запер их там. И принудил себя думать только о
машинах, попадавшихся на пути.
присматриваясь к колесам. Покрышки в полном порядке. Повреждений нет,
кроме небольших царапин по бортам. Окраска неяркая, потускневшая. Тем
лучше.
его, впуская дневной свет в сумрачное нутро машины. Уйма сложных
приспособлений, очищающих выхлоп. Их он бы сразу повыбрасывал. Так.
Двигатель объемом в 351 кубический дюйм. Мощный. Отличная модель. Он
приблизился к месту водителя и вытащил из кармана складную металлическую
вешалку для одежды. Продолжая держать улицу в поле зрения, распрямил
проволоку, подсунул один конец в дверной зазор повыше ручки, нащупывая
собачку замка. Вокруг все было по-прежнему спокойно. Замок щелкнул и
открылся. Он сел в машину, бросил сумку на сиденье и аккуратно прикрыл за
собой дверцу.
памяти. Точными, уверенными движениями пальцев зачистил провод зажигания,
напрямую соединил медную и свинцовую проволочки. Двигатель заурчал и ожил.
С того момента, как он увидел машину, прошло две минуты.
равномерный, без перебоев.
положил его рядом с собой. Риз с восхищением рассматривал роскошное
устройство машины. Ноги его утопали в пушистом ковре. Как только он
включил мотор, заработало радио. Он покрутил ручку настройки. Из динамиков
полилась, заполняя кабину, тягучая мелодия Джима Моррисона. На другой
волне обладатель зычного баритона призывал Божью кару на головы грешников,
которые не поддерживают своими взносами его программу. Риз с жадностью
ловил то одну, то другую станцию, точно голодный человек, угодивший на
неожиданное пиршество. Отыскал и прослушал программу новостей. Ничего
особенного. В городе три убийства и три локальных конфликта в мире. Сверил
часы на приборном щитке с сигналом времени по радио. Точно идут.
жили. Увеличил громкость приемника, изумленно прислушался к словам
дурацкой песенки о разбитом девичьем сердце.
постоянно сжатое в пружину, готовую к броску, испытало блаженную
расслабленность покоя. Ласковая, теплая волна дремоты охватывала сознание,
соблазняя кратким мгновением благодатного сна.
содержимое карманов. Итак, три коробки патронов для пистолета тридцать
восьмого калибра и еще четыре коробки картечи. На первое время хватит. В
девять пятнадцать утра он совершил набег на маленький спортивный
магазинчик, который покинул в девять шестнадцать с полными карманами
боеприпасов, не обращая никакого внимания на заливавшегося в бессильном
лае сторожевого пса.
лавчонке на Креншо. Владелица, старуха-кореянка, так и не оторвалась от
экрана телевизора. Из сумки появились номер "Космополитена", две бутылки
минеральной воды и четырнадцать плиток шоколада "Сникерс". Настоящий
шоколад. Он пробовал его однажды мальчишкой. Помнится, надолго растягивал
шоколадку, пока последняя драгоценная крошка не растаяла на языке. А тут
ешь - не хочу. Он сунул в рот плитку. Всю, целиком. Сжевал, упиваясь
невероятным, сказочным вкусом и ароматом, и вспомнил, какой дрянью привык
питаться Там. Посмотрел бы на него в эту минуту малыш Вилли, командир его
огневого взвода, давно уже погибший. Он представил расширенные от
изумления глаза товарища. "Ну ты даешь, сержант! Неужто слопал все
четырнадцать?" Именно, подтвердил он, разворачивая новую плитку.
немного было. Перешел к рекламе. Вот это роскошь! Он не мог оторвать
завороженного взгляда от ярких, глянцевых фотографий. Сегодня на улицах он
видел красивых женщин, ухоженных, празднично одетых, благоухающих чистотой
и свежестью. Так разительно несхожих с женщинами, знакомыми ему.
существа, соблазнительно гибкие, облаченные в одежды ярчайших, не виденных
им цветов. На гладких, без единой морщинки, лицах кокетливые улыбки,
нанесенные умелой рукой художника-гримера. Гибкие, изящно склоненные шеи,
тонкие пальцы с длинными наманикюренными ногтями исключали саму мысль о
физическом труде. В его время от этой изысканной элегантности за несколько
минут не осталось бы и следа. Может быть, это и не очень здорово с его
стороны, но мысль о том, как хрупка и недолговечна женская красота,
которой ему так и не довелось узнать, принесла ему странное
удовлетворение. Он скользил загрубевшими, исцарапанными пальцами по лицам
фарфоровой нежности, по точеным фигуркам. Их красота причиняла ему боль,
ибо Риз, как никто другой, знал, что в мире, где каждый день ходишь по
лезвию ножа, нет места красоте.
сиденье затягивала его в свои ласковые объятия, нашептывая предательскую
мысль о минутном забвении. И он вновь подумал о том, что Там он не мог
себе позволить множество, казавшихся такими естественными, вещей.
Например, спокойно поспать.
подминавший под себя перепаханную землю. Гудение становилось все громче -
оно знакомым эхом отдавалось в мозгу Риза. Земля содрогалась под тяжестью
многотонных гусениц. Взгляд Риза...
в сорока от него. Колеса неумолимо приближались, перемалывая куски железа
и дерева, остатки одежды и кости.
освещенный луной.
еще до рождения Риза, толстым слоем покрывали обширные пространства. Горы
мертвой трухи стали такой привычной деталью здешнего пейзажа, что никто не
задумывался над тем, из чего выросли эти холмы.
отрешенно наблюдал. Ему ни о чем не говорили следы той войны, о которой он
знал лишь понаслышке. Беззубый оскал черепа, который вот-вот рассыплется,
придавленный железной махиной, зашелся в безмолвном крике: "Наступит и
твоя очередь!" Крик был обращен к нему, Ризу. Он отвернулся.
только что исполнилось шестнадцать.
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Херберт Фрэнк