Чтение 15–й страницы книги ~Голосуйте за Берюрье!~

вкрадчиво говорю:

- Вы присутствовали вчера на предвыборном собрании?

- Нет, из-за ребенка.

- А ваш муж?

- Он был в отъезде и только что вернулся, четверть часа назад.

Вот те на! Мне это нравится! Зять разъезжает, в то время когда его
тестя-мукомола отправляют молоть зерно у Господа Бога.

- Где он был?

- В Париже.

- По делам?

- Да.

Между тем13, как говаривал один мой знакомый торговец термометрами,
входит супруг. Это высокий, худой, достаточно интересный парень, с черными
бархатными глазами и в черном бархатном пиджаке. Брюнет с прической под
Робера Оссейна14. Лицо у него осунувшееся то ли из-за смерти папаши, то ли
из-за того, что он крепко гульнул в Париже.

А может быть, и из-за того и другого.

У него есть право взглянуть на мое удостоверение, поэтому он смотрит на
него понимающе и вяло кивает, чтобы дать мне понять, что готов отвечать на
мои вопросы.

- Этой ночью вы были в Париже? - спрашиваю я без малейшего скептицизма в
голосе.

- Да.

- В какой гостинице?

- "Георг V".

- Спасибо.

Я охотно порасспросил бы его о подробностях вечера, но я слишком
джентльмен, чтобы делать это в присутствии его жены.

- Как мне сказали, вы только что вернулись?

- Действительно.

- Спасибо. Мадам,- начинаю я новую атаку, оборачиваясь к рыжей
блондинке.- Вы слышали, когда вернулся ваш отец?

Она отрицательно качает головой.

- Я очень крепко сплю. Сегодня утром меня разбудили лишь крики Августины.

- Сколько у вас ключей от двери, которая ведет в гараж?

- Два.

- У вашего отца был один...

- Оба, господин комиссар.

- Как оба?

Зять объясняет мне:

- Недавние события сделали моего тестя осторожным. Эта дверь в гараж
могла бы позволить любому проникнуть без труда в дом. Он ее постоянно держал
запертой и никогда не расставался с ключами.

- Этим и объясняется то, что я вынужден был взломать дверь, понимаете? -
заканчивает Мартине.

- Понимаю. Пойдем теперь к Августине. Вы нас проводите, господин...
э-э...?

- Дюрон,- представляется зять.

ГЛАВА XI

О изумление! О ярость! Угадайте, кого я обнаруживаю на кухне? Я не ставлю
тысячу франков, это было бы выше официального курса, но ставлю девятьсот
восемьдесят! Берю и Морбле.

Они сидят за большим столом и прихлебывают кофе, который им подала
Августина. Августина - толстая, тучная, дородная баба с прической,
напоминающей приют для путешествующих диких голубей. Она подливает им в кофе
солидную дозу алкоголя.

- Что это значит? - возмущенно спрашиваю я.

- Сейчас я тебе объясню,- нечленораздельно бормочет Берю.- Так как утром
делать было совершенно нечего, то хороший кофе с капелькой нашатырного
спирта был бы кстати. Ну и мадемуазель, которая сама доброта...

Я завладеваю бутылкой, чтобы ее понюхать. Ни мое предчувствие, ни
исходящий из ее горлышка запах меня не обманули:

это, конечно же, кальвадос!

- Ты называешь это нашатырным спиртом?

- Нет. У нее его не оказалось. Ну и пришлось, как говорится, жрать раков,
если нет рыбы, разве не так?

Не желая учинять скандал в присутствии вышепоименованного Дюрона, который
меня сопровождает, я откладываю на более позднее время круиз в Сарказмово
море.

- Господин Дюрон,- вкрадчиво говорю я,- не могли бы вы рассказать, чем
занимались вчера вечером?

О! Как он подпрыгнул, мои рыбки! Ох и не любит же он намеков, этот
пребывающий в печали зять.

Таящееся в вопросе подозрение сминает его лицо, словно туалетную бумагу.
В мгновение, в одно-единственное мгновение этому красивому парню удается
стать таким безобразным, как тридцать шесть обезьяньих задниц, висящих на
одной палке.

- Что вы хотите сказать? - мяукает он.

- Ничего, кроме того, что сказал,- отвечаю я спокойно.- Я вас спрашиваю,
что вы делали вчера в Париже?

Он сжимает челюсти, словно созданные, чтобы раскалывать орехи.

- Господин комиссар, я не вижу, чем мое времяпрепровождение в Париже
может вас заинтересовать?

Ну, это уже переходит всякие границы! Вы прекрасно знаете вашего дорогого
Сан-Антонио, цыпочки мои: терпение не относится к моим сильным сторонам.

- То, что вы не видите, не имеет ровно никакого значения,- наставительно
говорю я ему,- важно, что вижу я.

Раздается рев, издаваемый Морбле.

- Паяльную лампу, в бога мать!..- вопит экс-унтер-офицер.- Дайте мне
паяльную лампу, и я заставлю его сознаться в чем угодно - в прошлом,
настоящем и будущем!

Его Величество успокаивает Морбле до краев налитым стаканом кальвадоса.

- Так что, господин Дюрон?

- Дюрон, Дюрон, считай ворон! - напевает Берю, который никогда не
упускает случая продемонстрировать обширность своей культуры.

Дюрон растерянно озирается вокруг. Он видит лишь враждебные лица. И самое
враждебное среди всех - лицо Августины, которая, похоже, его более чем
недолюбливает.

- Должен ли я говорить при прислуге? - поспешно спрашивает он.

Ну и наглец! Мне просто приятно его унизить!

- А вы предпочли бы говорить в присутствии вашей супруги? - невинно
спрашиваю я.

- Я ужинал с одной дамой,- признается он.

- В самом деле?

- Да, конечно.

- Как звали даму?

- Люлю.

- Этого маловато, чтобы иметь о ней представление.

- Это все, что я о ней знаю. Я ее встретил под вечер в одном из больших
кафе Булонского парка, пригласил ее поужинать.

- Куда?

- К Лассеру.

- А затем?

- Мы отправились в ночной бар "Безумная лошадь".

- А потом?

- Потом было три часа утра. Думаю, что с этого момента могу считать себя
вне подозрения?

- Все-таки расскажите,- настаиваю я.

- Мы отправились в гостиницу недалеко от площади Этуаль. Я вам дам точный
адрес.

- Хорошо. Все! Можете идти к жене и успокоить ее.

С недовольным видом он выходит из комнаты и сильно хлопает дверью, чтобы
дать мне понять, что он обо мне думает.

- Мне не нравится этот хлыщ,- заявляет Морбле.- Клянусь своей пенсией,
что это его рук дело. Зря вы тут разговорчики ведете, теряете время,
приятель. А вот с помощью паяльной лампы... ну, вы бы потратились слегка на
бензин, зато сэкономили бы на слюне.

- Эй вы, "гестапо", помолчите! - громыхаю я.

И тут же перехожу к допросу толстой Августины.

- А вы, заинька? Расскажите, как вы провели вечер?

Служанке мое обращение нравится как устрице морская вода. Затем ее
довольная улыбка гаснет.

- Я пошла спать! - говорит она.

- Одна? - бросает Берю.

- Как вам не совестно, бесстыдник, что вы себе думаете? - протестует
Августина.- Я девушка честная и не сплю с мужчинами у своих хозяев!

- Вы ничего не слышали?

- Совсем ничего.

- Даже приезд вашего хозяина и инспекторов, которые его... (чуть не
сказал, "которые его охраняли"), которые его сопровождали?

- Да, я смутно слышала шум машины и стук дверцы, но это было сквозь сон.

- Значит, ничего существенного сказать не можете?

- Ничего.

- Сегодня утром вы встали как обычно?

- Да, я приготовила завтрак для хозяина. Когда кофе был готов, я пошла
его звать. Ответа не было. Я открыла дверь: комната была пуста. Я испугалась
и побежала за полицейским.

- Вы не спускались в гараж?

- Нет. Зачем бы я туда спускалась?

- Пока все. Спасибо!