Чтение 15–й страницы книги ~Подлянка~

- Мне кажется, что, кроме ребенка, в нем сейчас находятся только двое
мужчин.

- Серьезно?

- Серьезно.

- Могу вам сообщить, что в нем есть еще и красивая блондинка с грустным
лицом. Я заметил ее в окне.

- Может быть, это мама малыша?

- Может быть.

- Вы видели консула?- спрашивает она.

- Нет. А вы?

- Тоже нет.

Она дарит мне улыбку, полную обещаний, как предвыборная афиша, и уходит с
бутылочкой.

Я остаюсь один. Открываю несколько шкафов с плохо закрывающимися дверцами
и нахожу довольно большое количество провизии. Кажется, прислуга тут
немногочисленная. Не видно ни кухарки, ни горничной, ни даже уборщицы.

В доме здоровяк, открывший мне, бледный секретарь в трауре, младенец,
белокурая женщина и только что нанятые няня и шофер. Не хочу изображать из
себя Шерлока Холмса, но эта история кажется мне подозрительной. Нанимать в
это запущенное поместье няню и шофера, в то время когда никакой другой
прислуги нет, представляется мне странной причудой.

Я немного жду в кухне, но поскольку я не такой человек, который долго
торчит на одном месте, то отправляюсь в экспедицию по дому.

Глава 14

Огромная столовая с лепными украшениями и потолком во французском стиле;
еще более огромная гостиная, в которой гипсовые украшения начинают
рассыпаться; потом кабинет, где пахнет плесневелым деревом.

На первом этаже больше ничего нет. Мебель старая, некрасивая и
колченогая. На некоторых стульях чехлы. Железные жалюзи закрыты, и открыть
их, должно быть, трудно из-за ржавчины. По-моему, его превосходительство
редко дает здесь костюмированные балы.

Прямо замок Дрыхнущей Красотки, честное слово! Нежилые дома имеют очень
специфический запах. Этот пахнет не просто как нежилой, а как заброшенный. В
нем хоть в прятки играй.

Возвращаюсь в холл, косясь на лестницу. Мой чемодан все еще стоит там,
потому что Вадонк Гетордю не указал мою комнату.

Что делать? Подождать или продолжать экспедицию? Я решаюсь ступить на
лестницу. На втором этаже нет того грустного запаха, что стоит на первом.
Здесь угадывается человеческое присутствие. Где-то хнычет младенец. Я
поворачиваю за угол коридора и замечаю моего друга-гориллу, сидящего на
старом облезлом диване. Он читает алабанскую газету. При моём появлении он
опускает брехаловку и испепеляет меня зверским взглядом.

- Чего вы хотите?

- Работы,- отвечаю.- Я закончил мыть "пежо" и хотел бы знать, что должен
делать теперь.

- Спускайтесь вниз, вам скажут.

Что делает в коридоре этот мускулистый малый? Кажется, за кем-то следит.
За кем? За новенькой няней? Или за молодой блондинкой?

Я медленно спускаюсь. Плач младенца в этом запущенном доме производит на
меня странное впечатление. В атмосфере есть что-то гнетущее, тревожное,
немного зловещее...

Я предпочитаю пройтись по парку. Стоит типичная для Иль-де-Франса погода:
хмурая и теплая. Я поворачиваюсь в сторону окна, в котором увидел молодую
женщину. Та покинула свой наблюдательный пост. Я слышу, как она с кем-то
оживленно разговаривает на алабанском. Потом хлопает дверь и возвращается
мертвая тишина.

К счастью, в этих стенах есть Клэр. По крайней мере, хоть она живая.

На крыльцо выходит Вадонк Гетордю. Он щелкает пальцами, подзывая меня к
себе.

- Вы отвезете няню с ребенком,- говорит он и вынимает из кармана бумагу.-
Доставите их по этому адресу и там оставите. Ночь проведете где хотите, а
сюда приедете завтра, скажем, к девятнадцати часам.

Я изображаю радость от короткого, но скорого отпуска.

- Месье,- бормочу я,- прошу прощения, но не могли бы вы выдать мне
авансом сотню франков? Это меня бы очень устроило, я... э-э... Вы
понимаете?

Такие маленькие детали придают образу особую правдоподобность. Если у
Вадонка Гетордю еще оставались какие-нибудь подозрения на мой счет, то они
только что развеялись.

Он достает бумажник и протягивает мне купюру.

- Большое спасибо, месье,- благодарю я.

- Еще один момент,- перебивает он.- Завтра будьте в парадной ливрее. Его
превосходительство отправится на официальный прием.

Я снимаю фуражку:

- Слушаюсь, месье.

- Хорошо. Идите помогите няне.

Я возвращаюсь в холл, где Клэр Байе ждет меня с младенцем на руках, беру
чемодан хорошенькой няни, чемодан мальца и веду мою очаровательную
пассажирку к машине. Укладывая вещи в багажник под ледяным взглядом Вадонка,
слышу доносящийся из дома пронзительный крик.

Я смотрю в ту сторону, но Вадонк, улыбаясь, качает головой.

- Не волнуйтесь! - говорит он.- Это радио. Сейчас передают детективную
пьесу.

Его объяснение говорит о не слишком богатом воображении, но я делаю вид,
что оно меня удовлетворило.

И вот мы в пути. Я смотрю на бумагу, переданную секретарем, и читаю: "Кло
Флери", Верней-сюр-Авр. Я еду в направлении Сен-Жермена, чтобы выехать на
западную автостраду. Клэр с мальцом села сзади. Он молчит.

- Он спит?- спрашиваю.

- Да.

- Вам не трудно пересесть вперед?

- Зачем?- удивляется (или притворяется удивленной) Клэр.

- Я терпеть не могу все время смотреть в зеркало заднего обзора. Кроме
того, это опасно. Если бы вы сидели рядом со мной, мне не пришлось бы
смотреть на вас в зеркало.

Поскольку она не отвечает, я настаиваю, бросив на нее через плечо самый
что ни на есть бархатный взгляд:

- Подумайте о своей безопасности и о безопасности доверенного вам
ребенка, Клэр.

- Без фамильярностей!- сухо отрезает она.- Терпеть не могу лакеев,
строящих из себя покорителей сердец. Что называется - по всей морде. Как она
меня отшила, эта малышка! Сердитая красотка... Жаль, она мне приглянулась. Я
всегда любил все красивое. Я гоню в сторону Нормандии. Это не та провинция,
где я появился на свет, но все равно приятный уголок. Молчание давит мне на
нервы. Эта сильнее меня: когда в моем жизненном пространстве оказывается
красивая куколка, я никак не могу молчать. Через десять километров я нахожу
тему для беседы.

- Мне кажется, мы попали в странное место, а?- говорю я.- Эти алабанцы
веселые люди.

- Это верно,- соглашается Несравненная.- Лично я нисколько не расстроена
отъездом из этого мрачного дома.

Она успокаивает малыша, который проявляет признаки нетерпения. Я смотрю в
зеркало заднего обзора, очарованный ее нежными движениями.

- У вас никогда не было желания работать на себя?- спрашиваю.

- В каком смысле?

- Я хочу сказать: вам не хочется ухаживать за своим собственным ребенком?

- Я об этом думаю,- соглашается Клэр.

- Когда примете окончательное решение, дайте знать мне. Я вам с
удовольствием помогу. Уверен, что у нас с вами получится нечто очень милое.

Она снова насупливается. Вы ни за что меня не убедите, что у нее нет
парня, с которым она познакомилась совсем недавно, а потому хранит ему
верность. В отличие от того, что воображают многие, верность - это не
призвание, а каприз. Если девчонке нравится какой-нибудь парень, она кладет
на него лапу и играет в эксклюзив. Она как будто связана контрактом. Не дает
до себя даже дотронуться. Потом, однажды, малый ей надоедает и она
превращает свою кровать в проходной двор. Но до того ломает комедию. Носит
свои прелести, как священные реликвии. Не трожьте, это для него,
единственного! Куколки любят кино и в жизни ведут себя, как героини с
экрана.

- Вы помолвлены?- спрашиваю я.

- Нет,- отвечает она.

- Не хотите же вы сказать, что живете одиноко, как в пустыне Гоби?

- У меня есть подруга.

У меня перехватывает горло. Она сказала "подруга", да? В женском роде? Я
попал на охотницу до розовой любви? Мадемуазель работает языком! Чисто
женское занятие. Так она не скоро получит своего собственного мальца. Даже
старикашка лет семидесяти пяти и то сделал бы пи-пи в носки от досады!
Видеть такую красотку, как Клэр, и знать, что она потеряна для страдающего
человечества! Да от этого свихнуться можно. Так и хочется взять посох
паломника и идти в Лурд молиться о ее исцелении.

- Вы меня разочаровали,- удается мне выговорить. Ее это не расстраивает.

- Правда?

- Такая богиня, как вы, и вдруг пальцем... Это печально. Скажите, а вы
никогда не пробовали с мужчиной?

- Пробовала, но результаты меня не удовлетворили.

- Это потому, что вам попался какой-нибудь доходяга. Хотя у каждого свои
вкусы.

"Кло Фрели" - это миленький нормандский пансион, расположенный посреди
парка на берегу Арвы. Заведение содержат две чистенькие старые девы, которые