АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Я доверяю вашему бриллиантовому перу.
- Запомнили "бриллиантовое перо"?
- Тяжкий удел министров - запоминать. В данном случае этот удел не
был для меня обузой. Мне было приятно это запомнить, дорогой Пальма.
- Господин министр, я хотел бы задать вам вопрос, который,
естественно, не будет включен в публикацию. После блистательного
выступления фюрера в Данциге куда следовало бы обратить свой взор нам,
вашим английским друзьям?
Риббентроп улыбнулся:
- Вы вторгаетесь в сферу государственных секретов рейха.
Пальма ответил - тоже с улыбкой:
- Господин Риббентроп, я снимаю свой вопрос.
Риббентроп поднялся, принес с другого столика электрический кофейник,
долил кофе себе и Яну и спросил:
- Ну хорошо, а как думаете вы, куда следует обращать свой взор
великой Германии?
- По-моему, на Варшаву.
Риббентроп отрицательно покачал головой.
- Прага?
Риббентроп снова отрицательно покачал головой, а потом прижал палец к
губам и сказал:
- Вам, как другу Германии, я хочу посоветовать: не уезжайте сейчас
отдыхать, даже если у вас запланирован отдых. А если и поедете, то советую
куда-нибудь поближе к Пиренеям.
Гейдрих посмотрел на часы:
- Я сочувствую рейхсминистру. Журналисты с их дотошностью могут
замучить насмерть.
И как раз в это время вышел Пальма. Он поклонился Гейдриху и сказал
секретарю министра:
- Я просил бы вас записать, что я остановился в "Адлоне", апартамент
номер двести семнадцать. Если я понадоблюсь господину рейхсминистру, прошу
предупредить заранее, а если этого нельзя сделать, то сообщите,
пожалуйста, портье. Я буду оставлять свой телефон или тот адрес, по
которому ненадолго уеду.
Гейдрих вошел к Риббентропу. Они молча поздоровались. Гейдрих сказал:
- Мой дорогой Риббентроп, перед тем как я начну мучить вас вопросами
координации нашей работы, мне хотелось бы спросить: известно ли вашему
ведомству, что журналист Ян Пальма в течение трех лет посещал марксистский
клуб в университете?
- Мне неизвестно это, и мне занятно узнать, о чем думал ваш Лерст,
когда представлял мне Пальма в Лондоне?
- Лерст не всевидящий. Мой аппарат раскопал на Пальма интересный
материал... Мы начали серьезно смотреть за этим газетчиком...
Риббентроп почувствовал, что холодеет: он вспомнил конец беседы с
Пальма. Он не мог сказать об этом Гейдриху, он подставил бы себя под удар.
- Нет, я не верю этому, - сказал министр, - мало ли кто грешил в
юности марксизмом? Пальма делает в высшей мере полезное для нас дело...
- Тем не менее я отчитал Лерста и поручил ему заняться газетчиком. Он
его первым узнал, ему и отвечать...
- Погодите, а что у вас есть конкретно против Пальма?
- Он был с красными в Вене, он контактировал в Праге с русским
писателем Борцовым, потом он внезапно воспылал любовью к нам... Я не
очень-то верю таким амплитудам... Я верю только в последовательность.
- Он мог метаться...
- Вот мы и займемся его метаниями... Меня редко подводит интуиция,
поверьте, мой дорогой Риббентроп...
Бургос, 1938, 6 апреля, 15 час. 44 мин.
__________________________________________________________________________
Штирлиц отпер дверь комнаты, где лежал Пальма, и, остановившись на
пороге, сказал:
- Хватит валять дурака! Я сейчас прикажу забрать отсюда эту тахту, -
лежите на полу! Хаген! - крикнул он яростно. - Где Хаген?!
- Он отдыхает, - ответил дежурный по коридору. - Он очень устал.
Штирлиц раздраженно захлопнул дверь, взял стул, придвинул его к
изголовью софы и подмигнул Пальма.
- Громко заявляйте протест по поводу Хагена, - шепнул он, - и
слушайте при этом меня, я буду говорить очень внятно, хотя и шепотом.
Пальма начал гневно браниться, сосредоточенно глядя в лицо Штирлицу,
а главное, на его губы - тот произносил каждое слово округло и четко:
- Республиканцы либо подменят самолет, либо совершат налет на эту
богадельню. Если выберут второй путь, я не отойду от вас ни на шаг.
Пистолет я вам дам перед самой операцией. Сегодня вечером, когда вернется
ваш друг Хаген, мы станем допрашивать вас вдвоем, а может быть, я приглашу
еще кого-нибудь третьего. Я буду мучить вас светом: прожектор в глаза -
заранее извините меня, дружище, но это в наших общих интересах. Все
поняли? Главное, не вешайте носа, все будет о'кей.
- Ол райт, - шепотом поправил его Пальма. - О'кей - это американский
вульгаризм...
- Все! - закричал Штирлиц. - Хватит! Мне надоело выслушивать ваши
жалобы! Будущее в ваших руках! Ясно?! Даю вам два часа на размышления -
потом пеняйте на себя!
"Он здорово постарел за эти два года, - думал Пальма, наблюдая, как
на него зло кричит Штирлиц. - Мне трудно, а каково ему, бедняге? Когда мы
в первый раз увиделись, он был ведь без единого седого волоска".
Берлин, 1936
__________________________________________________________________________
Пальма тогда вернулся в "Адлон" и встретил в холле Петериса и Ванга.
Они ехали на отдых в Ригу через Берлин. Ян бросился к ним, обрадовавшись,
но в глазах у друзей он увидел холодное недоумение, и все сразу понял, и
остановился возле них, чуть улыбаясь:
- Привет дипломатам!
- Привет борзописцам, - ответил Гэс. - Или теперь при встречах с
тобой следует говорить не "привет", а "хайль"?
- Нет, можете просто называть меня "фюрер", - ответил Ян. - Кого
ждете? Пошли ко мне - есть виски.
- Спасибо, - ответил Ванг, - мы ждем приятеля.
- Ну хорошо, ну ладно, - поморщился Ян, - мы разошлись в воззрениях.
Но давайте хотя бы выслушаем друг друга.
- Здесь всюду записывают разговоры, - ответил Петерис, - мне не
хочется, чтобы гестапо занесло в свою картотеку мой голос - я брезглив.
- Меня не записывают. Я пропагандист идей Германии. А выслушать друг
друга нам стоит.
- Пожалуй, что нет, - ответил Петерис. - Тем более что мы собираемся
съездить в Москву, в эту цитадель варварства... Мы боимся бросить на тебя
тень.
- Нехорошо так, - сказал Ян. - Недемократично, по-моему. Всякий волен
верить в свои идеалы.
- Фашизм стал твоим идеалом? - удивился Ванг. - Я не предполагал, что
скотство поддается идеализации.
- Можно подумать, что, вернувшись в Лондон, вы уговорите Чемберлена
подписать с Кремлем договор о совместном отпоре Гитлеру, - жестко сказал
Пальма. - Вы поохаете, поахаете, расскажете, как вам понравилось в столице
социализма, но по-прежнему будете выполнять все указания ваших шефов. Не
изображайте из себя принципиалов, парни. Вы такие же мыши, как и я, только
несколько благопристойнее.
- Молчать - это все-таки лучше, чем прославлять. Мы - молчим, ты -
прославляешь, - сказал Ванг.
Петерис поморщился:
- Пассивная молчаливость - тоже скверная штука.
- Голос не мальчика, но мужа, - сказал Ян. - Так что - зайдем ко мне?
- Ты иди, - сказал Ванг Петерису, - а я побуду здесь. Иди, если тебе
хочется нахлестаться с ним виски. Я могу купить себе виски сам. Пока еще
могу...
Петерис, однако, не пошел.
Ян поднялся к себе, налил стакан виски, добавил холодной воды из
крана, хотел было выпить, то, посмотрев на часы, зло швырнул папку на
кровать и тихо, смачно выругался.
А когда он вышел из "Адлона" и, скорее машинально, чем по
необходимости, "проверился", то сразу заметил за собой хвост. Двое в сером
неотступно топали следом. Пальма изменил маршрут - в девять у него была
назначена встреча. Он повернул на Унтер ден Линден, возле Пассажа свернул
на Фридрихштрассе и остановился около касс кинотеатра.
- Что за фильм? - спросил он кассиршу и посмотрел в бликующее стекло:
двое по-прежнему следовали за ним.
- Интересный фильм - шпионы, погони, стрельба...
- Много стреляют?
- Раз двенадцать... Я, правда, не смотрела, я только слышала выстрелы
по динамику.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [ 15 ] 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
|
|