Чтение 15–й страницы книги ~Уддияна или путь искусства~

Вечером того же дня Халид заглянул ко мне. Я чувствовал себя неважно:
болела голова, знобило, кости пронизывала ломота. Халид сел напротив и
закурил.

Некоторое время мы сидели молча. Наконец, я решился нарушить молчание:

- Наверное, это был трусливый поступок? Как ты считаешь?

Халид выпустил тонкую струйку дыма и постучал сигаретой о краешек
металлической пепельницы.

- Вспомни, что сказал тебе Джамшед: ты сам господин своих решений.
Отказываясь от пути Ножа, ты поступил осознанно, признав свою слабость,
неготовность. Это требует определенного мужества. Не стоит осуждать себя.
Впрочем, я и не ожидал от тебя иного решения.

- Ты настолько не уверен в моих силах?

- Может быть и так. - Халид как-то грустно взглянул на меня и погасил
окурок.

- Ты - точная копия меня. Когда-то давно, еще ребенком, война отняла у
меня родителей. Я много скитался и едва не умер от голода и страха. На рынке
в Пешаваре меня подобрали какие-то люди. Они накормили меня и взяли к себе в
горы, учили чтению, письму и многим другим вещам. А потом я предал их...

- Что значит предал?

- Так мне казалось тогда. Я бежал. Бежал, потому что испугался. Я считал
их жестокими и безжалостными. Они выглядели как волки.

- Они пытались научить тебя пути Искусства?

- Я не знал тогда этого слова, я не знал даже их имен. Это были люди
вроде Джамшеда - суровые и молчаливые. Они устраивали мне испытания, били.
Они хотели, чтобы я стал воином, волком - а мне было всего девять лет...

- Теперь ты жалеешь, что ушел от них? - спросил я как можно мягче.

- Да нет, я не мог по-другому. Представь себя на моем месте. Много лет я
осуждал себя за трусость, за упущенный шанс. Но теперь я понимаю всю силу
своего решения: маленький мальчик шел по безлюдным горам три дня и три ночи
почти без остановок. А вокруг были волки - настоящие волки. Я остался в
живых только благодаря силе своего решения. Но затем много лет Искусство
избегало меня, словно в наказание.

Халид выглядел усталым, потерянным, голос звучал глухо. Передо мной сидел
не бог, не гуру; в его словах чуствовалась огромная горечь. Халид поднял на
меня глаза: они светились совершенно земной теплотой.

- Пойми: путь Искусства тяжел и страшен. Он заставляет страдать и не
сулит никакой награды. Ты идешь, потому что слышишь зов, потому что не
можешь иначе.

Приняв путь сердцем, свернуть с него невозможно. Можно только выбирать.

- Из двух зол - меньшее?

- Ты ошибаешься - большее. Самое большее. И умирать в глубоком осознании,
но без всякой надежды.

Мы долго молчали. Халид подошел к окну; шумела молодая листва, вдали
завывали троллейбусы и автомобили. Наступала ночь. Я почувствовал себя
скверно: похоже поднялась температура.

- Я прилягу, - сказал я Халиду. - Что-то мне не по себе. Если хочешь,
посиди здесь.

Халид подошел ко мне и взял за руку.

- Твое тело сейчас очень встревожено. Клетки получили совершенно новый
опыт и не готовы его переварить. Возможно, ты заболеешь, но это нормально.
Постарайся ничего не предпринимать, можешь только пить воду. Все пройдет. Я
буду навещать тебя. - С этими словами Халид тихонько вышел.

На какое-то время я заснул, но скоро проснулся от нестерпимого жара. Тело
горело, от головы к ногам волнами ходила лихорадка. Это напоминало горячий
холод, однако симптомов гриппа или отравления не было совершенно. Прошла и
головная боль. Оставался лишь жар; его источник сидел глубоко внутри, как
будто кишки варились в кипящем котле. Дыхание стало горячим, участилось
сердцебиение.

Я нашел градусник и измерил температуру: 39,8! Помня о наставлениях
Халида, я напился кипяченой воды и снова лег, провалившись в глубокий
сумрачный бред. Мне мерещились белые кони - огромный табун мчался прямо
сквозь меня, а я стоял, скованный ужасом. Мне снился Ужас с большой буквы -
нечеловеческий, дремучий, как будто принадлежащий не мне, а прапамяти
человечества, всех живых организмов.

Ужас был неизмеримо больше меня, я терялся в нем, как песчинка, вернее, я
был песчинкой - частицей вечного круговорота.

Проснувшись, я снова потянулся к градуснику. 40,5 - безжалостно показывал
он. Я слабо позвал Халида, но его не было рядом. Стояла глубокая ночь.
Теперь уже наяву мне сделалось страшно - я боялся умереть. Дышать стало
очень трудно, воздуха не хватало, легкие разрывались. Я свесил голову с
постели - так, вроде, было получше, и вспомнил о мистических болезнях
сибирских шаманов, когда они в горячке получали магические знания. Пора
явиться животному силы, подумал я, но вместо этого новая волна жара хлынула
в голову. "Огненная трансформация", - снова пришло в голову, но выдержать ее
я был не в силах. На градуснике стояло 41. Я умирал, и Халида не было рядом.
Из последних сил я полез в тумбочку и нащупав упаковку шипучего аспирина,
заставил себя проглотить двойную дозу. Почти мгновенно я уснул.

Разбудил меня Халид, и смотреть ему в глаза было очень стыдно. Он
дотронулся до моего лба и все понял.

- Испугался? - с улыбкой спросил он. Я промолчал.

- Ничего. Трудно выдержать искушение смертью, трудно покориться ее
призыву.

- Ты хочешь сказать, что я мог действительно умереть? - замирая, спросил
я.

- Да, - ответил он кратко.

- И ты знал это и не пришел мне на помощь?

- Я был рядом с тобой все время, но ты не знал об этом. Однако я
предпочитал не вмешиваться.

- Предатель, - злобно прошипел я. - Сволочь и предатель! Убирайся. Хватит
с меня вашего Искусства, я сыт им по горло! Я хочу быть нормальным
человеком, понимаешь - нормальным!! - и бешенство с новой силой охватило
меня.

Халид спокойно наблюдал припадок, напевая себе под нос мелодичную песенку
- что-то вроде колыбельной. Его лицо выражало заботу и ласковую грусть.
Понемногу я остыл и попросил прощения.

- Перестань, - беззлобно сказал Халид. - На пути Искусства невозможно
быть готовым к испытаниям. Ты не сделал ничего дурного, просто выбрал Жизнь,
хотя мог пойти путем Смерти. Смерть задала тебе вопрос, и ты ответил на
него.

- Халид, что такое смерть?

Он почесал в затылке.

- А сам-то ты как думаешь?

Я вспомнил Бродского: "Смерть - это то, что бывает с другими". Халид
положил голову на руки и слегка прикрыл глаза. Пауза продолжалась довольно
долго, наконец он произнес:

- Никогда не слышал более точного определения. А что он еще написал, твой
Бродский?

Я вспомнил любимые стихи:

Не следует настаивать на жизни Страдальческой из горького упрямства.

Чужбина так же сродственна отчизне, Как тупику соседствует пространство.

Халид был искренне удивлен.

- Поразительно! Я совсем не знаю русской поэзии, но этот человек - гений!
Он постиг Искусство в совершенстве, хотя, возможно, и не знает об этом.

- Бродский недавно умер, - перебил я и рассказал что помнил из биографии
поэта. Затем мы снова вернулись к разговору о смерти.

- "Смерть - это то, что бывает с другими", - процитировал Халид. -
Вдумайся!

Ты можешь увидеть ее по знакам, которые она подает. Смерть разрушает твой
мир, и только твой, но ты никогда не сможешь этого принять, потому что тогда
наступит конец твоему миру, и принимать будет некому.

- А как же принятие смерти на пути Ножа?

- Это совсем другое дело, и ты испробовал его на себе. Человек Ножа
открывается смерти и ждет ее решения - со страхом и осознанием, но полностью
расслабленно.

Смерть проходит мимо или забирает его. И в том, и в другом случае он
свободен.

Таков путь Смерти.

- Расскажи мне о нем.

- Путь Смерти нельзя назвать отдельным путем. Вспомни Джима Моррисона -
он экспериментировал с наркотиками, алкоголем и сексом, разрушал свое тело,
но достиг вершин вдохновения. Моррисон упустил только одно обстоятельство:
на пути Смерти нет иного божества, кроме Нее. А он выбрал музыку. Искусство
Ножа - это постоянный диалог со смертью. Близко к этому лежат тантрийские
практики, особенно шиваизм и учение Матери Кали. Но об этом - в другой раз.

- А что такое путь Жизни?

- Это - Рам. Шутовство, танец, наслаждение, экстаз. Громкий смех надо
всем миром.

- "Раскаты моего хохота сотрясают Небо и Землю", - процитировал я
чаньского патриарха.

- Приблизительно так. Но и здесь присутствует смерть - правда, в ином
обличье.

Смеяться над миром и собой можно тогда, когда бренность и несерьезность
всех вещей стала очевидна. А это и есть смерть.

- Путь Человека - это путь Жизни?

- Смотря в какую сторону он тебя заведет. Помнишь, я говорил о выборе?
Выбор - это смена концепций. Так ты сменил "страх опоссума" на "страх
койота". В английском языке есть отличное выражение: "Change your mind". В
общем, это означает "взгляни с другой стороны", но если перевести буквально,
- "смени свой ум". Это потрясающая фраза! Смени свой ум! Не забывай это
делать регулярно: два раза в день, утром и вечером, как чистить зубы. Иначе