Мне было особенно неловко, когда она прижала меня к груди.
попытался наполнить его. Ручка прежде писала лиловыми чернилами, но они
высохли. Я очистил ее с тщательностью, с которой всегда делаю всякую ру-
чную работу, но когда я попытался наполнить ее, мне это не удалось.
золотые часы со звоном. Его мать снова посмотрит на меня и не поймет.
годня утром я почувствовал запах закрытого помещения, жара, пота, исхо-
дившего от моей кожи. Я принял ванну, и солнечные лучи падали на меня,
когда я в ней лежал. Я тщательно побрился. Надел темно-синий костюм, во-
ротничок, галстук, манжеты и ботинки.
потребность ощутить на ногах что-то другое, а не вялую мягкость домашних
туфель.
Сейчас Било спит глубоким сном. Еще нельзя утверждать, что он спасен,
потому что самые серьезные осложнения наступают часто около десятого
дня. Во всяком случае, сыворотка подействовала.
лучи и проникают повсюду. Застекленная дверь в гостиной, ведущая на бал-
кон, широко раскрыта. На тротуаре напротив я вижу торговца вином в синем
переднике, который опрыскивает водой свою маленькую террасу, чтобы сог-
нать пыль. Я совершенно ясно слышу все звуки с улицы: несколько дней я
не выходил из закрытой комнаты с опущенными шторами, и мне кажется, буд-
то мои уши вдруг раскупорились.
пила позавчера, чтобы заниматься в ней уборкой; голова у нее повязана
куском серой материи, и только что я видел ее на кухне в резиновых пер-
чатках. Она ходит взад и вперед, открывает и закрывает двери, устраивает
сквозняки, приносит и уносит щетки, совки и ведра.
луги. В голубоватом сумраке передней я вижу работника прачечной, который
каждую неделю приходит за грязным бельем. Моя жена вместе с ним наклоня-
ется к большой куче, и они считают белье.
лефону мадам Малампэн.
рю:
мает голову. Мать, на другом конце провода, не знает что сказать.
Жена, у которой хозяйство отнимает много времени, решила не ходить каж-
дый день к Жану на улицу Шампионне. И они условились, что моя мать поз-
вонит утром около одиннадцати часов. Так как Жанна все любит делать по
правилам, моя мать должна взять такси и поехать с мальчиком на Елисейс-
кие поля, откуда позвонить нам и, наконец, пойти с ним в Булонский лес и
погулять там час или два.
дится и слишком много неухоженных детей бегают там по улицам: от них мо-
жно заразиться Бог знает какими болезнями!
воню...
следовательно, такое же впечатление, она меня узнает, но не совсем,
чувствует, что я далеко от нее, и не находит других слов, кроме:
стоит возле меня.
ный солнечным пятном, улыбаюсь. Жанна считает себя обязанной тоже улыб-
нуться, как вы улыбаетесь из вежливости незнакомому человеку, который
приветствует вас на улице. Она тут же спрашивает меня, что я хочу на
завтрак.
ла, то как она на него ответила? Теперь мы живем здесь, оба очень милы
друг с другом, предупредительны, в этой квартире, которая принадлежит
нам и в которой сегодня много воздуха из-за открытых окон и легких скво-
зняков, плывущих во всех направлениях.
по каталогу. Она не может догадываться об этом. Да оно и не нужно.
многими сокращениями:
чт... "
на рояле, любит быть дома, ищет господина, чтобы... "
решил жениться, я думал об этих каталогах с добрыми и веселыми молодыми
женщинами на обложках, одетыми в вязаные кофточки или платья, которые
они изготовили сами, по выкройкам из шелковой бумаги. Я вспоминал эти
трогательные Заглавия:
вился на бульвар Бомарше, где приемы моего учителя Филлу походили на те,
которые описываются в романах для молодых девушек; "... вышла бы замуж
за господина, деликатного, чиновника или свободной профессии, любящего
детей..." Я таким и стал. В течение тринадцати лет я был точно тем му-
жем, о котором Жанна могла мечтать; вплоть до того, что она иногда даже
тайком с тревогой наблюдала за мной.
рал медицину, а не какую-нибудь другую профессию, то не потому ли, что я
хотел во что бы то ни стало создать себе и интеллектуальное и матери-
альное благополучие, которое она обеспечивает лучше всех других профес-
сий.
жизни, в проведение наших отпусков в Бретани, в скромных обедах, которые
мы иногда устраивали, в вечерах с бриджем, в моей одежде; и обстановка
нашего дома, фон нашего существования тоже могли быть выбраны по катало-
гу, включая даже безделушки.
фии детей во всех возрастах, некоторые из них увеличены и вставлены в
рамки под стекло.
верждать, что это доброта искусственная. Я терпеть не могу боли, а тем
паче не могу видеть боли других. Я делаю невозможное, чтобы избавить от
нее моих больных, а главное, избавить их от страха-этой еще более прон-
зительной боли.
делаю вид. Но не нужно преувеличивать, Слова слишком точные всегда преу-
величивают. Сравнение будет точнее. Больной, привыкший к своей болезни,
в особенности больной, страдающий острыми приступами, который знает, что
приступ может начаться в любой момент, живет осторожно, шагает тихо,
всегда готов сжаться, съежиться. Он чувствует, что его боль где-то
здесь, близко, не знает, как она набросится на него, и хитрит, не дове-
ряет, нащупывает, как будто надеется обмануть судьбу.
прочен, и он задает себе вопрос, действительно ли предметы так же плот-
ны, как кажется, правда ли что голоса, которые он слышит, в самом деле
принадлежат людям, открывающим рот.
ражая мне, надела довольно кокетливое платье.
ный взгляд, и, чтобы я не заметил этого, улыбается. Завтрак еще не кон-
чился, как я уже думаю о своей тетради и радуюсь, что нужно опустить
штору.
по совести я уверен, что скажу правду: события, о которых я повествую,
не послужили ПРИЧИНОЙ ТОГО, ЧТО ПРОИЗОШЛО ПОТОМ.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Буркатовский Сергей
Бажанов Олег
Афанасьев Роман