Чтение 15–й страницы книги ~Красная жара~

смерть - оказалась для тех как можно менее приятной. Разве неправда,
Стрик? Стрик прыгнул вперед:

- : Это все ваши легавские махинации. Дерьмо, чувак, поганое коровье
дерьмо! - он ткнул в сторону Ридзика своим указательным пальцем, словно
кинжалом. - Ты уволен! Можешь идти и забирать свои вещички, потому что в
полиции ты больше не служишь, засранец. Да ты знаешь, какого я нанимаю
адвоката? У меня такой юрист...

- Вернемся к Бритоголовым, Стрик, - настаивал Ридзик. - Кто, где и
когда?

- Да у меня такой адвокат, который сможет святых представить
фашистами, старик. Он живет за счет выявления должностных преступлений
всяких вонючих мусоров. А уж твою-то паршивую задницу он с удовольствием
бесплатно засудит. Ни хрена я тебе не скажу. Слышишь? Ни хрена!

Данко покачал головой. Методы Ридзика они испробовали. Теперь
попробуют советские. Он вскочил со стула, ухватил Стрика за руку,
крутанул того, словно исполняя замысловатое танцевальное па, заломил
руку сутенера назад и шмякнул его лицом о бетонную стену.

- Шантаж и полицейская жестокость, - бормотал Стрик, прижатый губами
к каменной панели.

"Жестокость? - изумился Данко. - Какая же это жестокость? Вот сейчас
будет жестокость".

Рука Данко сомкнулась на одном из усеянных перстнями пальцев Стрика.
Данко нажал и палец хрустнул.

- Сукин сын! - закричал сутенер. Треснул другой палец. Так хрустит
омар, когда вы разделываете его за ресторанным столиком.

- Господи! Ладно! Ладно! - Стрик быстро заговорил:

- Абдул Элиджа ведет это дело из "Джолье" <Джолье - название тюрьмы в
Чикаго.>. Через пару дней поступит товар. Я не знаю где, - он
почувствовал, как ладонь Данко сжимает третий палец. Голос Стрика
подпрыгнул на октаву от страха и боли:

- Клянусь яйцами, старик, я не знаю где!

- Он не знает, - сказал Ридзик.

Данко отпустил Стрика. Тот прижал изувеченную руку к животу и сполз
вдоль стены на пол, ругаясь и постанывая.

- Абдул?

- О, вы в него просто влюбитесь, товарищ, - сказал Ридзик.

- Пойдем.

- Эй, Стрик, - произнес Ридзик, склоняясь над ним и забирая обратно
свои деньги, - как уже сказал этот человек, мы пошли. И знаешь, мне,
правда, очень жаль, что ты, так неудачно прищемил дверью пальцы, - он
слегка похлопал Стрика по плечу. - Нужно быть поаккуратней, старик.

Глава 6

Во время долгой поездки в тюрьму Ридзик осветил перед Данко личность
Брата Абдула Элиджи. Он лишь излагал сухие факты, так, словно это
обычный составляющий элемент из жизни полиции, но для Данко рассказ его
звучал, будто самая странная сказка изо всех, которые он когда либо
слышал.

- Элиджа - это матерый бандюга, глава одной из крупнейших преступных
организаций.

- Но ведь теперь он в тюрьме, значит, он никто. Ридзик покачал
головой:

- Не совсем, не совсем.

- Но ведь он же в тюрьме?

Ридзик оторвал глаза от дороги и взглянул на Данко:

- Да, он там. Мы ведь тут тоже иногда кого-то арестовываем, знаете?

- Рад слышать. А то уж я было подумал, что в вашей стране законы
вообще ничего не значат, а всем заправляют гангстеры. Расскажите мне про
Миранду.

Ридзик нажал клаксон, подгоняя задержавшийся перед ним автомобиль,
чтобы успеть проехать на зеленый свет. Побыстрее.

- Миранда? - он на секунду оторвал руки от руля. - Ну что мне
сказать? В основе своей это хороший закон. Он предназначен для того,
чтобы защитить невинных. Но у каждый палки, как вы знаете, два конца.
Так что он разрешает и всяким подонкам держать язык за зубами, пока не
появится подобный им подонок-адвокат и не скажет первому подонку, что
тому следует говорить.

Для Данко не потребовалось перевода слова "подонок", хотя в Киеве они
его и не учили.

- В Советском Союзе у вас тоже есть право посоветоваться с адвокатом.

Сие Ридзика удивило:

- Вы не шутите?

- Через два дня после ареста.

- Через два дня? Вы что, издеваетесь?

- Я не издеваюсь.

- Старик, - сказал Ридзик, - у вас, ребята, все там схвачено. То
есть, я хочу сказать, что мы вроде как должны стоять на страже закона,
но это вовсе не значит, что закон на нашей стороне. Вы понимаете, что я
имею в виду?

И в этом заключалась еще одна диковинная сторона американского
правопорядка.

- Нет, - ответил Данко.

Ридзик сунул в рот сигарету, но прежде чем чиркнуть зажигалкой,
бросил взгляд на своего спутника:

- А ваш костюмчик случайно не взорвется?

- Думаю, это вам не угрожает.

"Ну, - подумал Ридзик, - это уже чуть ли не шутка".

- Просто хотел убедиться, - сказал он. Данко решил, что "Джолье"
совсем неплохо выглядит для тюрьмы. Когда они прошли мимо охраны, он
оглядел камеры, которые показались ему весьма просторными и чистыми,
причем в каждой стояло лишь по шесть коек. А в некоторых, что он с
удивлением отметил, даже стояли телевизоры, к тому же цветные.
Заключенные слонялись без дела, болтая, слушая музыку либо просто листая
журналы. Что служило лишним доказательством того, насколько мягко
относятся американцы к преступникам.

В тюрьме не должно быть так шикарно - не удивительно, что преступники
ее не боятся.

- А этот самый Абдул продает наркотики из тюрьмы? Как же это
возможно?

- Очень просто. Этих ребят мы посадили, но другие-то остались. Они
поддерживают связь.

- Но охрана...

- У них есть замки, но не кляпы. К тому же есть такие места в тюрьме,
которые находятся вне сферы надзора, - он показал пальцем. - Не хотите
ли туда спуститься?

- Да.

Ридзик кивнул:

- В этом месте банды заправляют всем. Арийское Братство, Мексиканская
мафия, Бритоголовые, Эль Рукны, Мусульмане - они правят окружением так
же, как правительства - многие правительства - правят своими странами:
путем террора. А поскольку большинство из заключенных - рецидивисты, то
и у вожака каждой банды есть множество связей со свободой.

Охранник отпер ворота. К своему удивлению, Данко оказался в
спортзале, к тому же хорошо оборудованном. Гораздо лучше, чем советские
военные. Тут был и помост для штангистов, и баскетбольная площадка, и
спортивные снаряды, на которых энергично упражнялись заключенные. И в
помещении еще оставалось достаточно места для желающих попинать
футбольный мячик и помахать бейсбольной битой.

- Это уже поле Бритоголовых, - сказал охранник. - Тут я вынужден вас
покинуть.

Ворота захлопнулись у них за спиной.

- Послушайте, - сказал Ридзик, - если вы услышите крики...

- Не волнуйтесь, - ответил страж, - вызовем полицию.

- Вы меня крайне ободрили.

Данко продолжал осматривать комнату. На помосте стоял невероятных
размеров черный бритый штангист. Он выжимал груз весом эдак килограммов
на 160. Штанга лежала у него на груди. Человек глубоко вздохнул и,
собрав все свои силы, крича от напряжения, вытолкнул штангу над головой.
Собравшаяся вокруг небольшая группа Бритоголовых засвистела и захлопала.

- Порядок, мужик, - сказал один.

- Этот человек тренируется! - удивился Данко, произнося слово
"тренируется" так, словно это было самым странным делом изо всех, о
которых он когда-либо слышал.

- Чудесно, верно? Мы тут не морим их голодом, как в Сибири. Хорошо
кормим, даем поразмяться, поднакачать силы. Сюда они приходят просто
паршивыми засранцами. А выходят здоровыми, крепкими, сильными паршивыми
засранцами.

Постепенно активность в зале стала замирать, по мере того, как
присутствие посторонних - белых, и к тому же фараонов - обнаруживалось
присутствующими. Ридзик почувствовал неприятное посасывание в желудке.

- Привет, ребята. Играйте дальше, не обращайте внимания.

- Какого хрена тебе нужно, старик? - закричал один из зеков.

В дальнем углу комнаты сидел маленький сухощавый человечек. Лицо его
украшала пышная шевелюра и короткая ухоженная бородка. Глаза скрывались
за зеркальными очками. Он даже не глянул в сторону полицейских, но,
казалось, просто почувствовал их присутствие. И усмехнулся, словно
какой-то своей мысли. Ридзику он напомнил музыканта, играющего очень
холодный джаз.

- Это он, Абдул Элиджа. Как видите, носит волосы. Он заставляет своих