выгонят вон. Какой-то комок подкатился к его горлу; мальчик и сам не
подозревал, как ему нужен был товарищ, родной ему по крови. Ему захотелось
спуститься вниз и поговорить с девочкой, хотя он знал, что она говорит на
каком-то чужом, незнакомом ему языке. Ничего! Можно объясниться с нею
жестами! Это не так уж невозможно! Кроме того, ему очень хотелось увидеть ее
лицо. Все, что он видел, говорило ему, что она прехорошенькая. Но больше
всего его привлекало ее нежное материнское отношение к этой причудливой
кукле.
улыбкой. Медленно стал он спускаться вниз. Корак уже почти слез с дерева,
когда он услышал сильный шум, донесшийся с другой стороны селения. Он
выглянул из-за ветвей и увидел большие ворота в конце главной улицы; к этим
воротам шумной толпой сбегались отовсюду мужчины, женщины и дети. Вот ворота
распахнулись, и в деревню вошел караван. Тут были и чернокожие рабы и
загорелые арабы северных пустынь; проводники, с проклятиями понукающие
верблюдов; перегруженные тяжелой кладью ослы, которые с трогательным
терпением переносят жестокие побои погонщиков и только печально шевелят
ушами; козы, овцы и лошади. Впереди всех ехал высокий суровый старик. Не
отвечая на приветствия толпы поселян, он направился прямо в середину
деревни, к большой палатке из козлиных шкур. На пороге стояла старая
морщинистая ведьма; высокий старик заговорил с ней.
расспрашивал о чем-то черную женщину, потом черная женщина ткнула пальцем в
направлении дерева, под которым играла девочка. -- Наверно, это ее отец! --
думал Корак. -- Отец надолго уезжал из дому и теперь, вернувшись домой,
прежде всего спрашивает о своей маленькой дочке. Как она обрадуется ему! Как
весело побежит к нему навстречу, как бросится к нему объятия! С какой
любовью прижмет ее отец к груди и будет осыпать поцелуями! -- Корак глубоко
вздохнул. Он вспомнил о своем отце в далеком Лондоне.
насладиться зрелищем счастья других. Что если заговорить со стариком? Может
быть, тот поверит добрым намерениям Джека и разрешит ему посещать деревню?
Надо попробовать! Мальчик решил, что он будет смирно сидеть, пока араб
поздоровается с дочерью, а потом слезет с дерева и дружески заговорит с
ними.
сюрприз своей дочке! Корак представил себе ее радостный испуг, когда она
неожиданно увидит отца! Глаза у мальчика заблестели от нетерпения...
все еще не замечала его. Она непринужденно болтала со своей бессловесной
Джикой. Старик кашлянул. Девочка вздрогнула и быстро обернулась. Корак
увидел ее лицо, прелестное, невинное детское личико с большими, темными
глазами. Мальчик был уверен, что это личико осветится счастьем, чуть только
девочка узнает отца, но не счастье, а ужас прочел он у нее на лице, ужас
засветился в ее глазах, ужас искривил ее рот, ужас сковал все ее члены.
Злобная улыбка змеилась на тонких губах араба. Девочка пробовала отползти в
сторону, но старик грубо ударил ее ногой в бок, и она упала ничком на траву;
тогда он впился в ее тельце своими костлявыми пальцами и принялся наносить
ей жестокие удары куда попало.
лежал улыбающийся мальчик, зверь с раздувающимися ноздрями и оскаленными
зубами, зверь, дрожащий от бешенства.
на землю. В левой руке у мальчика было зажато копье, но он позабыл о копье:
его правая рука была сжата в кулак, и в тот момент, когда шейх выпрямился,
пораженный неожиданным появлением упавшего с неба голого человека, тяжелый,
сокрушающий удар в нижнюю челюсть, удар молодого гиганта, обладавшего почти
сверхъестественной силой, свалил его на землю.
поднялась на ноги и широко раскрытыми, испуганными глазами взглянула сначала
на мальчика, а потом на распростертое тело шейха. Невольным движением
покровителя Убийца обнял девочку и встал рядом с ней, ожидая, когда шейх
очнется. Они стояли минуту молча, потом девочка заговорила.
по-английски, а потом по-обезьяньи. Но она не поняла ни слова. Она
наклонилась и коснулась рукоятки кинжала, который торчал у араба из-за
пояса. Затем она подняла над головой ручку, сжатую в кулак, и погрузила
воображаемое лезвие себе в сердце. Корак понял: старик очнется и убьет ее.
Девочка, дрожа, стояла около него. Она не боялась его. Зачем ей бояться
того, кто спас ее от жестоких побоев шейха? Никто никогда не делал для нее
ничего хорошего. Она посмотрела ему в лицо: это было юное, красивое лицо,
такое же смуглое, как и ее лицо; ей понравилась пятнистая шкура леопарда,
которая покрывала его гибкое тело от плеч до колен; его металлические
браслеты и запястья возбудили ее зависть. Она очень любила браслеты, но шейх
никогда не позволил ей носить ничего, кроме этого единственного бумажного
платья, убого прикрывавшего ее наготу; никогда у маленькой Мериэм не было ни
красивых мехов, ни шелковых тканей, ни драгоценных камней; а все это ей так
нравилось...
презрением; даже мальчики, которые играли с ним, были, по его мнению,
маменькими сынками. Он не знал, что ему делать. Не оставить же ее здесь, у
старого араба, который зверски изобьет ее или, быть может, убьет! Нет! Но, с
другой стороны, может ли он взять ее с собой в джунгли? Легко ли ему будет
таскать за собой по джунглям слабую, боязливую девочку? Она будет пугаться
своей собственной тени, когда взойдет луна и выползут хищные звери, наполняя
рычаньем и воем ночную темноту.
выражением его лица, стараясь догадаться, о чем он думает. Она тоже думала о
будущем: она так боялась остаться здесь, где ее ожидает ужасная месть
злобного шейха. Во всем мире она может ждать помощи только от этого
полунагого, незнакомого юноши, который так чудесно спустился из облаков,
чтобы спасти ее от обычных побоев. А вдруг ее новый друг уйдет? Она
внимательно взглянула в его напряженное лицо и затем подошла к нему
близко-близко и положила свою смуглую мягкую руку ему на руку. Нежное
прикосновение вывело его из задумчивости; он взглянул ей в глаза и обнял ее
снова, так как увидел слезы у нее на ресницах.
джунглях под защитой Корака и Акута.
Маленькая ручка обвилась вокруг его талии, и они направились вместе к
изгороди.
с нею на нижние ветки; девочка доверчиво прижалась к его могучей груди, и
рука ее, сжимавшая Джику, свисала за его спиной.
впереди страшную фигуру Акута. Вскрикнув, девочка еще теснее прижалась к
Кораку и со страхом указала пальчиком на обезьяну.
принес пленника, и с рычанием кинулся к ним; хрупкая девочка способна была
вызвать в сердце зверя не больше жалости, чем побежденный в бою обезьяний
самец. Она была чужая и должна быть убита. Он обнажил свои желтые клыки при
их приближении, но, к его удивлению, Убийца тоже оскалил зубы, но не на нее,
а на Акута, и свирепо при этом зарычал.
обычаям своего племени, он оставил их наедине, а сам, отвернувшись, занялся
вдруг каким-то дождевым червяком, весьма аппетитным на вид. Но уголком глаза
он украдкой наблюдал за Кораком. Юноша посадил свою пленницу на большой сук,
за который она крепко уцепилась, чтобы не упасть.
пальцем. -- Ты ее не трогай! Мы будем оберегать ее,
этом человечьем детеныше. Она безнадежно беспомощна -- он видел это ясно:
она боится его, боится сидеть на ветке. Акут держался того мнения, что
беспомощных надо истреблять. Но приходилось мириться с ней, раз этого хочет
Убийца.
утверждать. Ее кожа была лысая и гладкая, точь-в-точь как у червяка; ее лицо
нельзя было назвать привлекательным. Она была далеко не так хороша, как
некоторые из обезьяньих самок, которых он приметил прошлой ночью; вот где
настоящая красота, вот где грация и женственность! Огромный благородный рот,
милые желтые клыки и мягчайшие усы! Акут вздохнул. Затем он выпрямился во
весь рост и принялся прыгать взад и вперед по своей ветке, ибо даже такое
никудышное существо, как эта самка Корака, должно было оценить по
достоинству его прекрасное сложение и грациозную осанку.
минуту ей даже захотелось обратно в деревню, где условия существования были
так знакомы и привычны. Обезьяна пугала ее; обезьяна была слишком велика и
имела очень свирепый вид. В движениях Акута ей чудилась угроза: она не
понимала, что он хотел понравиться ей; она не могла знать, что узы дружбы
связывают это чудовище с богоподобным юношей, спасшим ее от шейха.
носились по деревьям в поисках добычи и вели девочку головокружительными
путями. Один раз они спрятали ее в ветвях дерева, а сами начали
подкрадываться к оленю; ей было очень страшно оставаться одной в населенных
чудовищами джунглях, но ее страх обратился в ужас, когда она заметила, как
мальчик и обезьяна прыгнули с ветвей на спину оленя и свалили его на землю;
когда она услышала, как ее прекраснолицый спаситель издал дикое звериное
ворчанье; когда она увидела, как его белые, крепкие зубы вонзились в
трепещущее тело оленя.