Чтение 15–й страницы книги ~Альмарик~

разъяренного единорога.

В тот же миг его туша заслонила небо, а огромный рог
нацелился мне в грудь. Я встал на одно колено и, увернувшись,
попытался схватить рог и отвести удар в сторону. Словно
выточенный из слоновой кости разящий меч чуть изменил
направление движения, пройдя рядом с моим боком. В тот же миг я
вонзил кинжал в могучую шею единорога. Но тут, получив
сильнейший удар по черепу, я упал без чувств, погрузившись в
темноту.

Глава VI

Без сознания я пробыл, наверное, совсем недолго. Первое,
что я ощутил, придя в себя, -- это страшную тяжесть,
навалившуюся на мое тело. Попытавшись выбраться из-под нее, я
понял, что лежу, придавленный тушей единорога. Оказывается, мой
кинжал вспорол его яремную вену. Но уже в падении мощный череп
у основания рога все-таки успел сильным ударом отправить меня в
нокаут. Только мягкая земля за спиной спасла меня от участи
быть раздавленным в кашу. Выбраться из-под неподъемной туши
было задачей, достойной еще одного подвига Геракла. Но все же я
справился с ней и, полузадохнувшийся, залитый кровью единорога,
все-таки вылез из-под мертвого зверя и огляделся. Моего
коварного крылатого скакуна нигде не было видно, к тому же
выокие деревья ограничивали обзор.

Выбрав дерево повыше остальных, я, как мог быстро, влез на
самые верхние ветки и оттуда, словно с мачты, оглядел
расстилавшееся передо мной зеленое море. Солнце клонилось к
горизонту. Примерно в часе быстрой ходьбы к югу лес редел,
сменяясь густыми кустарниками. От руин покинутого города
поднимался в небо легкий дым. В этот момент я заметил, как мой
бывший пленник спикировал вниз, к развалинам. Наверное, сбросив
меня, он еще некоторое время покружился над местом моего
падения, чтобы удостовериться, что я погиб, и просто перевести
дух и дать крыльям отдохнуть после тяжелого полета с двойной
нагрузкой.

Я выругался -- если он заметил, что единорог не убил меня,
то шанс напасть на его компанию внезапно был упущен. Вдруг я с
удивлением увидел, как Яга, не успев приземлиться среди
развалин, взлетел и понесся оттуда что было сил. Он сломя
голову помчался на юг, изо всех сил размахивая крыльями. Я
только рот раскрыл. Что же могло послужить причиной такого
стремительного бегства крылатого человека? Кого он увидел внизу
вместо своих товарищей? Может быть, он увидел просто покинутую
стоянку и бросился догонять соплеменников? Нет, слишком явно
был видно, что его полет был ничем иным, как паническим
бегством.

Встряхнув головой, я, обдумывая это дело, слез с дерева и
направился к руинам со всей скоростью, с которой только мог
продираться через густой подлесок, не обращая внимания на
шорохи и шелест листьев вокруг меня и над моей головой.

Когда я выбрался из чащи лса, солнце уже село, и взошедшая
луна осветила призрачным светом покинутый город. Приблизившись,
я увидел, что этот город был построен не из уже знакомого мне
зеленоватого кремневидного камня, а из мрамора. Направляясь к
развалинам, я невольно впосмнил легенды Котхов, повествовавшие
о древних мраморных городах, населенных привидениями. Никто уже
не знал, откудаже появились эти города, кто их построил.

Полная тишина окутала меня, когда я вступил в город.
Плотные, густые тени тянулись от полуразрушенных колонн и
остатков стен. Сжимая в руке меч, я пробирался перебежками из
одного пятна тени к другому, готовый отразить нападение ночного
хищника или встретить караулящих меня в засаде крылатых людей.
Вскоре я понял, что впервые на Альмарике оказался в полной
тишине. Не было слышно ни далекого львиного рыка, ни противного
тявканья гиен, -- ничего. Словно я остался один в окаменевшем
мире.

В этой тишине я пробирался по грудам камней, пока не
выбрался на открытое ровное место -- видимо, городскую площадь.
Здесь я застыл, вздрогнув и покрывшись мурашками от ужаса.

В центре площади догорал костер, над которым на жердях
были закреплены куски мяса. Яга, несомненно, собирались
поужинать. Но сейчас они лежали по всей площади в таких позах,
что их судьба была понятна с первого взгляда.

Никогда еще я не видел результатов такой дикой резни или,
если хотите, бойни. Оторванные руки, ноги, отделенные от
туловищ головы, вывалившиеся внутренности, просто куски тел,
лужи крови -- покрывали площадь страшной мозаикой. Головы,
словно оскалившиеся мячи, откатились, сверкая в темноте
глазами, к самым стенам. Что-то или нечто набросилось на
крылатых людей в тот момент, когда они, усевшись вокруг костра,
протянули руки за пищей. Теперь эти руки, оторванные от тел,
лежали на камнях. На телах были видны следы клыков или когтей,
а некоторые кости были сломаны так, чтобы можно было добраться
до находящегося в них мозга.

Холодный пот прошиб меня. Какое животное, кроме человека,
так ломает кости. Да и сама беспощадная, но методичная резня
походила скорее на чью-то осознанную атаку, быть межет,
возмездие, совершенное с ритуальной жестокостью, свойственной
существам, называющим себя людьми.

Но куда же подевалась Альтха? Ее останков на площади не
было. Случайно задержавшись взглядом на кусках мяса на
вертелах, я похолодел: похоже, рассказы Котхов были верны. Яга
готовили себе на ужин человечину. Сдерживая ярость и омерзение,
я осмотрел страшные куски, но обнаружил, что над костром были
зажарены части мужского тела с крупными мышцами, а не тонкие
худенькие конечности женщины. После такого зрелища я почти с
удовлетворением обвел взглядом изуродованные останки крылатых
людоедов.

Но где же девушка? Может быть, она смогла спрятаться в
развалинах во время бойни, или нападавшие захватили ее и увели
с собой? Окидывая взглядом полуобрушивающиеся башни, рухнувшие
колонны, груды каменных блоков, бывших некогда стенами, я
ощутил, почти физически, кожей, висящую в воздухе угрозу,
зловещую опасность. Кроме того, инстинкт подсказывал мне, что
за мной из темноты следят чьи-то глаза.

Пересилив появившийся в глубине души страх, я обошел
площадь, переступая через куски тел и лужи крови, и наткнулся
на уходящую куда-то в сторону цепочку кровавых капель. Не имея
других следов, я двинулся по этой кровавой дорожке. По крайней
мере, она должна вывести меня к убийце или убийцам крылатых
людей.

Вскоре, пройдя некогда роскошную колоннаду, я вошел в
темноту, под крышу огромного здания. Сквозь проломы в потолке и
узкие окна пробивался лунный свет, в котором на светлом мраморе
пола были хорошо видны кровавые капли. Войдя по этому следу в
узкий коридор, я чуть не свернул себе шею, споткнувшись в
темноте о ступеньки уходящей вниз лестницы. Пройдя один пролет,
я остановился, поразмыслил и уже решил было возвращаться туда,
где я хоть что-то видел, но тут до моих ушей донесся невыносимо
знакомый голос, звавший меня. Сквозь темноту, слабо и откуда-то
издалека, слышалось: "Исау! Исау Каирн!"

Альтха! Кто же ещемог знать меня здесь? Но почему же я так
вздрогнул, почему волосы на затылке стали дыбом? Я уже раскрыл
рот, чтобы отозваться, но почему-то передумал. Альтха не могла
знать, чтоя рядом и слышу ее. Может быть, она звала меня, как
растерявшийся ребенок зовет последнего взрослог, виденного им.
Подумав, я осторожно пошел дальше по коридору, туда, откуда,
как мне показалось, донесся крик. Донесся и исчез, оборванный
на полуслове.

Вытянутая рука наткнулась на дверной косяк. Я остановился
в проеме, явственно ощущая чье-то присутствие в этом помещении.
Вглядываясь в темноту, я громко позвал Альтху. Тут же впереди
загорелись два огонька. Некоторое время я разглядывал их, пока
меня вдруг не осенило, что это чьи-то глаза. Расстояние между
ними было с мою руку, они горели каким-то непередаваемым
внутренним светом. За этими сверкающими точками угадывалась
огромная бесформенная масса. Меня захлестнула волна
непреодолимого ужаса, и я, развернувшись, бросился бежать по
коридору назад, к выходу. За спиной я чувствовал какое-то
движение, а затем послышался звук: словно большое бескостное
тело царапало камень, прокатываясь по нему острой, как битое
стекло, чешуей.

Пробежав немного, я понял, что заблудился. Туннель вывел
меня не к колоннаде, а к другому подземному залу, от которого в
разные стороны расходились темные коридоры. И вновь
где-топоблизости раздался крик: "Исау! Исау Каирн!"

x x x

Я сломя голову бросился на звук голоса. Сколько я
пробежал, я не помню. Но вскоре я опять уперся в какую-то