Слава прижимается к стволу.
Он начинает понимать Кузнецова: Прохоров утонул, Водицын помер от
неизвестной болезни, на селе тишина, комсомольцы боятся назваться
комсомольцами, нападет какая-нибудь хворь и на Славу...
"А если меня найдут?" - думает он.
Надо было захватить с собой наган, хоть какая-то все же защита...
У двух мужиков в руках оброти.
- Да где ж ен?
- А ты за кусты глянь!
- Вот тебе и добыли!
- Была бы оброть, а коня добудем!
Это его ищут, и оброти для него припасли, накинут через голову, и конец
тебе, товарищ Ознобишин...
Его ищут по всему саду, заглядывают через забор, но никто не
догадывается поглядеть вверх, поискать меж ветвей.
Молчи, Ознобишин, не дыши!
- Упустил ты его, старый черт, - говорит кто-то.
- Куда он денется! - говорит другой. - Лошадка его на месте.
Гурьбой уходят обратно за сарай, голоса стихают...
Но ты молчи, молчи, не шевелись, можешь не можешь, а продержись до
вечера, ночью выберешься...
Однако он не белка, не так-то просто прокуковать на ветке весь божий
день!
Время тянется медленно, не слышно больше ничьих голосов, должно быть,
ушли, ищут по другим местам.
Кузнецов как в воду глядел. Мешал этим мужикам Прохоров, мешал Водицын,
теперь приехал будоражить людей какой-то ферт из Малоархангельска...
Кто-то прыгает с забора!
Да это Васька! Тот самый Василий, что провожал его ночью...
Слава не дышит.
Васька осторожно слоняется по саду.
- Эй, ты... Как тебя... Ознобишин! Славка!.. Покажься...
Зовет, но совсем негромко, точно сам таится.
- Да не бойся ты...
Эх, была не была, нельзя всем не верить!
Слава осторожно раздвигает ветви, просовывает сквозь них голову.
- Чего тебе?
Васька замирает, кажется, он перепуган еще больше, чем Слава.
- Убивать тебя приходили!
- Я пережду.
Не надо бы это говорить, вдруг выдаст?
- Ты что? Найдут, догадаются, уходить надо.
- А как лошадь вывести?
- Догонят тебя с лошадью...
Василий Давыдов... Вчера секретарь укомола понятия о нем не имел, а с
сегодняшнего дня запомнит на всю жизнь.
- Убьют они нас с тобой...
Василий боится, по нему видно, он и не скрывает этого, и все же пришел
спасать.
- Что же ты предлагаешь?
- Покуда те по селу рыщут, конопляниками до ложбинки, а там в рощу - и
давай бог ноги!
- Запутаюсь...
- А я тебя провожу.
Василий рискует головой.
Стеной стоит конопля, темно-зеленая, густая, укрытие для ухажеров и
дезертиров!
Страх подгоняет, а осторожность придерживает, пробираются не спеша,
заметить их в зарослях конопли невозможно.
Ложбинка.
Вся на виду, да ничего не поделаешь.
- Теперь беги...
Василий хлопает Славу по плечу и уползает подальше в коноплю.
Слава бежит, открыто бежит, самое опасное перебежать ложбину, но вот и
поросль молодых дубков, и орешник, и, продираясь сквозь кусты, бежит Слава,
Луковец позади, уже далеко позади, а в соседнюю деревню охотники за черепами
не сунутся.
Все-таки он старался держаться в тени, страх сильнее разума, старался
идти не по самой дороге, а по обочине, чуть что - и в кусты!
Слава проходит какую-то деревеньку, доходит до Губкина. Здесь ни
прятаться, ни скрываться незачем, здесь его знают, и он всех знает, ему
находят подводу, и к вечеру он въезжает в Малоархангельск.
Сразу в уездный комитет партии!
Идет к Кузнецову, заглядывает по пути в приемную, там посетители,
суета, значит, Шабунин вернулся, но посылал Славу Кузнецов, перед ним и
нужно отчитаться о поездке.
Кузнецов за столом, обложенный книгами, сочиняет очередной доклад.
- Вернулся? - спрашивает Кузнецов. - Что-то скоро?
Ознобишин улыбается - сейчас улыбается, а утром было не до улыбок.
- Пришлось поторопиться.
- Так много неотложных дел в укомоле? - не без иронии спрашивает
Кузнецов.
- Да, пожалуй, что и в укомоле, - соглашается Слава.
- А что в Луковце? - интересуется Кузнецов. - Удалось что-нибудь
прояснить? Что говорят?
- А ничего не говорят.
- Так-таки ничего?
- Ничего.
- Похоронили и забыли?
- Похоронили, но не забыли. Молчат.
- Что-то ты загадками говоришь.
- Убили Прохорова и Водицына.
Кузнецов недоверчиво смотрит на Ознобишина.
- Ты рассказы о Шерлоке Холмсе читал?
- Читал.
- Суток не провел в Луковце, а уже во всем разобрался.
- Чего уж разбираться, коли меня самого убить хотели.
- Тебе не показалось?
- Чего уж казаться. Пришли душить. Открыто, утром...
Кузнецов обе руки на стол, вонзил глаза в Ознобишина:
- Ну-ка, ну-ка...
Слава рассказал все, как было.
Кузнецов помрачнел.
- Значит, не обмануло нас наше чутье... - Он ласково посмотрел на
Ознобишина. - Молодец! Что думаешь дальше?
- Завтра посоветуемся, пошлем туда человек четырех, свяжемся с волкомом
партии, пусть займутся...
- Правильно, - одобрил Кузнецов. - Мы тоже подскажем волкому.
- А что касается гибели Прохорова...
- Что касается Прохорова и Водицына - это уж не твоя забота. Ваше дело
- наладить массовую работу, а по части преступлений найдутся специалисты
покрепче. Посоветуемся еще с Афанасием Петровичем, а пока иди к себе,
поговори с ребятами...
Слава взялся за ручку двери.
- У меня там лошадь осталась.
- Лошадь не пропадет.
Слава замялся.
- Ну что еще?
- И наган.
- Разве он не при тебе?
- В портфеле остался, у этого самого старика, где я ночевал.
- Как же это ты? - упрекнул Кузнецов. - Придется тебе объясняться с
Семиным.
В крохотном кабинетике Ознобишина собрались работники укомола:
Железнов, Ушаков, Иванов, Решетов.
- Где ты пропадал? - спросил Железнов. - Ты ведь утром еще уехал из
Луковца?
- А ты откуда знаешь? - удивился Слава.
Ушаков усмехнулся:
- Слухом земля полнится.
- Потому что часа два назад приходил парень с конного двора, - объяснил
Железнов. - Привели, говорят, лошадь, на которой ваш секретарь ездил в
Луковец, сам куда-то уехал, а лошадь и портфель оставил, вот они и прислали
твой портфель.
Слава схватил портфель, щелкнул замком и облегченно вздохнул - наган на
месте.
- Как съездил? - спросил Железнов. - Рассказывай.
А Слава не знал, что рассказывать и что не рассказывать. Кузнецову он
изложил все, что было, укомпарту он обязан был все рассказать, а сейчас его
вдруг покинула уверенность в том, что Прохоров и Водицын убиты и что
собирались убить его самого, не поспешил ли он свои предположения выдать за
действительность? Истину установит Семин, и стоит ли заранее настораживать
своих товарищей?
- Выпал у нас Луковец из поля зрения, захирела организация, надо туда
направить крепкого работника, завтра обсудим...
- А зачем откладывать? - сказал Коля Иванов. - Пошлите меня!
- Завтра, завтра, - повторил Слава, прижимая к себе злополучный
портфель. - А сейчас по домам, жрать хочу...
Иванов вышел вместе с Ознобишиным, все уговаривал послать его
поработать в Луковце.
Адамов Григорий
Суворов Виктор
Березин Федор
Посняков Андрей
Грабб Джеф
Орлов Алекс