партикулярного суждения уже не могут быть "некоторые Каи"; ведь Кай должен
быть единичным, как таковым. К [слову] "некоторые" присоединяется поэтому
более всеобщее содержание, например "люди", "животные" и т. д. Это не только
эмпирическое содержание, но и определяемое формой суждения, а именно,
содержание есть [здесь] нечто всеобщее, ибо [слово] "некоторые" содержит
всеобщность, и эта всеобщность должна быть в то же время отделена от
единичных, так как в основании лежит рефлектированная единичность. Говоря
точнее, эта всеобщность есть также всеобщая природа или род ("человек",
"животное"), предвосхищая ту всеобщность, которая есть результат
рефлективного суждения, подобно тому как положительное суждение, имея
субъектом единичное, предвосхищало то определение, которое есть результат
суждения наличного бытия.
и всеобщую природу, он уже положен как тотальность определений понятия. Но
это, собственно говоря, внешнее соображение. То, что с самого начала
положено в субъекте его формой как взаимное отношение, есть расширение "вот
этого" до особенности; однако это обобщение не соответствует ему; "вот это"
есть нечто вполне определенное, но "некоторые вот эти" неопределенны.
Расширение должно касаться самого "вот этого", должно, стало быть,
соответствовать ему, быть вполне определенным; таковым расширением служит
тотальность или непосредственно всеобщность вообще.
здесь то, что рефлектировано в себя; поэтому его дальнейшие определения
движутся в нем внешним образом, и подобно тому как особенность в силу этого
определилась как "некоторые", так и всеобщность, которой достиг субъект,
есть общность (Allheit30), и партикулярное суждение перешло в универсальное.
суждения, есть внешняя всеобщность рефлексии, общность (Allheit), "все" даны
как единичные; единичное остается здесь неизменным. Вот почему эта
всеобщность есть лишь охват отдельно существующих единичных; она некоторая
одинаковость (Gemeinschaftlichkeit), присущая им лишь при сопоставлении. -
Эта одинаковость обычно возникает прежде всего перед субъективным
представлением, когда идет речь о всеобщности. Как на ближайшее основание
того, почему то или иное определение следует рассматривать как всеобщее,
указывают на то, что оно принадлежит многим. - И при [математическом]
анализе перед умом предстает главным образом это понятие всеобщности, когда,
например, разложение функции в ряд на многочлен (Polynomiuin) считается
более всеобщим, чем разложение этой же функции на двучлен (Binoinium), так
как, дескать, в многочлене представлено больше единичностей, чем в двучлене.
Требовать, чтобы функция была представлена в своей всеобщности, можно,
собственно говоря, только от всечлена, от исчерпавшей себя бесконечности; но
здесь сама собой устанавливается граница такого требования, и изображение
бесконечного множества должно удовлетвориться его долженствованием и потому
также и многочленом. На самом же деле уже двучлен есть всечлен в тех
случаях, когда метод или правило касается лишь зависимости одного члена от
другого и зависимость многих членов от предшествующих им не
партикуляризируется, а имеет своей основой одну и ту же функцию. Метод или
правило следует рассматривать как истинно всеобщее; при дальнейшем
разложении в ряд или при разложении в ряд многочлена это правило лишь
повторяется; от увеличения количества членов оно, стало быть, вовсе не
приобретает больше всеобщности. Уже раньше шла речь о дурной бесконечности и
связанных с ней заблуждениях; всеобщность понятия - это достигнутая
потусторонность; указанная же бесконечность остается отягощенной
потусторонним как чем-то недостижимым, поскольку она. остается просто
прогрессом в бесконечное. Если, говоря о всеобщности, представляют себе лишь
общность (Allheit), [т. е.] такую всеобщность, которая должна быть исчерпана
единичными как единичными, то, значит, вновь впадают в дурную бесконечность,
или же здесь за общность принимается то, чтб есть лишь множество (Vielheit).
Однако множество, как бы оно ни было велико, всецело остается лишь
партикулярностью и не есть общность. - Но мерещится при этом
в-себе-и-для-себя-сущая всеобщность понятия, которое и прорывается сквозь
неподвижную единичность (за которую держится представление) и внешний момент
рефлексии представления и подменяет общность тотальностью или, вернее,
категорическим в-себе-и-для-себя-бытием.
всеобщность. Поскольку единичное предполагается как нечто непосредственное и
потому его находят в наличии и принимают извне, постольку рефлексия,
связывающая его в общность, столь же внешняя ему. Но так как единичное как
"вот это" совершенно безразлично к этой рефлексии, то всеобщность и такого
рода единичное не могут объединиться в одно единство. Эмпирическая общность
остается поэтому задачей, долженствованием (Sullen), которое, таким образом,
не может быть представлено как бытие. Эмпирически всеобщее предложение (ведь
и такого рода предложения выставляются) основывается на молчаливом согласии,
что если только нельзя привести ни одного примера чего-то противоположного,
то множество случаев должно считаться общностью; иначе говоря, что
субъективную общность, а именно общность ставших известными случаев можно
принять за объективную общность.
суждения оказывается, что субъект, который, как было отмечено выше, содержит
в-себе-и-для-себя-сущую всеобщность как предположенную, теперь имеет ее в
самом себе и как положенную. "Все люди" означает, во-первых, род "человек",
во-вторых, этот же род в его порозненности, но так, что единичные в то же
время расширены до всеобщности рода; наоборот, всеобщность определена этой
связью с единичностью столь же полно, как и единичность; тем самым
положенная всеобщность стала равной той, которая предположена.
раньше всего следует отдельно рассмотреть результат, полученный в
определении формы. - Единичность, расширившись до общности, положена как
отрицательность, которая есть тождественное соотношение с собой. Тем самым
она не осталась той первой единичностью, какова, например, единичность Кая,
а есть определение, тождественное со всеобщностью, или абсолютная
определенность (Bestimmtsein) всеобщего. - Та первая единичность
сингулярного суждения не была непосредственной единичностью положительного
суждения, а возникла благодаря диалектическому движению суждения наличного
бытия вообще; она была уже определена к тому, чтобы быть отрицательным
тождеством определений указанного суждения. Это и есть истинное
предполагание в рефлективном суждении; в противоположность совершающемуся в
этом суждении полаганию та первая определенность единичности была ее в-себе
[-бытием]; то, что единичность тем самым есть в себе, теперь положено
движением рефлективного суждения, а именно, единичность положена как
тождественное соотношение того, что определено, с самим собой. Благодаря
этому та рефлексия, которая расширяет единичность до общности, уже не
внешняя этой единичности, а только становится для себя тем, что она есть в
себе. - Таким образом, истинный результат - это объективная всеобщность. Тем
самым субъект сбросил с себя присущее рефлективному суждению определение
формы, переходившее от "вот этого" через "некоторое" к "общности"; вместо
"все люди" теперь надо сказать "человек" (der Mensch).
которая в самой себе конкретна. Род не присущ субъекту, т. е. он не
единичное свойство и вообще не свойство субъекта; всякую порозненную
определенность род содержит растворенной в своей субстанциальной изначальное
(Gediegenheit). - Будучи положен как это отрицательное тождество с собой,
род есть по существу своему субъект; но он уже не подведен под свой
предикат. Тем самым теперь вообще изменяется природа рефлективного суждения.
Предикат был определен по отношению к своему субъекту как в-себе-сущее
всеобщее; по своему содержанию предикат мог быть принят за существенное
определение отношения или же за признак, - определение, по которому субъект
есть лишь существенное явление. Но определенный как объективная всеобщность,
он уже не подводится под такое определение отношения или охватывающей
рефлексии; такой предикат есть по сравнению с этой всеобщностью скорее
некоторое особенное. Тем самым отношение субъекта и предиката [здесь] стало
обратным, и таким образом суждение прежде всего сняло себя.
которое мы должны еще рассмотреть; снятие определений суждения и переход их
в связку - это одно и то же. А именно, поскольку субъект возвысился до
всеобщности, он в этом определении стал равен предикату, который, будучи
рефлектированной всеобщностью, объемлет собой и особенность; поэтому субъект
и предикат тождественны, т. е. они слились в связку. Это тождество есть род
или в-себе-и-для-себя-сущая природа вещи. Следовательно, поскольку это
тождество снова расщепляется на суждение, субъект и предикат соотносятся
друг с другом благодаря внутренней природе; это - соотношение необходимости,
в котором указанные определения суждения суть лишь несущественные различия.
- То, что подходит ко всем единичным [вещам ] какого-нибудь рода, подходит,
естественно, и к роду - вот непосредственный вывод и выражение того, что
получилось раньше, а именно, что субъект, например, все люди, отбрасывает
определение своей формы и вместо "все люди" следует сказать человек (der
Mensch). - Эта в-себе-и-для-себя-сущая связь составляет основу нового
суждения - суждения необходимости.
оказалось, в-себе-и-для-себя-сущая или объективная всеобщность, которой в
сфере сущности соответствует субстанциальность. Она отличается от
субстанциальности тем, что принадлежит к понятию и потому есть не только
внутренняя, но и положенная необходимость своих определений;
имеет свое различие лишь в своих акциденциях, а не как принцип внутри самой
себя.
Маккефри Энн
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия