read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



жизнь, и тот, кто хочет уничтожить страсти, у того одна цель, и цель эта -
"Ничто", чистое ничто, ибо "чистое" - единственный атрибут, который приложим
к "Ничто". Вот тут-то господин Сеттембрини, литератор, и показал свое
истинное лицо, лицо служителя прогресса, либерализма и буржуазной революции.
Ведь прогресс - это нигилизм в чистом виде, а для либерального буржуа
основное - культ этого "Ничто" и дьявола, да, он отрицает бога, отрицает
консервативный и позитивный Абсолют, ибо дает клятву верности дьявольскому
антиабсолюту и со своим мертвым пацифизмом еще воображает себя невесть каким
праведным. Но тут и речи не может быть ни о какой праведности, - он
величайший преступник перед жизнью и заслуживает того, чтобы его привлекли к
ответу перед ее инквизицией, строго судили на ее тайном судилище, et
cetera*.
______________
* И так далее (лат.).

Так Нафта сумел, искусно нанося удары, превратить хвалебный гимн в
дьяволиаду и изобразить из себя воплощенного хранителя строгой любви, почему
снова стало совершенно невозможным понять, где бог и где дьявол, где жизнь и
где смерть. Читатель поверит нам на слово, что противник Нафты обладал
достаточной отвагой для достойного ответа, блестяще опроверг его и получил в
свою очередь не менее решительный отпор перепалка продолжалась еще
некоторое время, причем обе стороны начали повторяться, высказывая уже
приведенные точки зрения. Ганс Касторп перестал слушать, так как Иоахим,
между прочим, заявил, что, кажется, простудился и теперь не знает, как быть,
ведь простуда здесь не в "чести". Дуэлянты не обратили на это внимания, а
Ганс Касторп, как мы уже отмечали, внимательно следивший за двоюродным
братом, внезапно вышел вместе с ним, не дослушав какой-то реплики и не
интересуясь тем, послужит ли присутствие оставшейся публики - в данном
случае это были всего-навсего Ферге и Везаль - достаточным педагогическим
стимулом для продолжения словесного поединка.
По пути Ганс Касторп условился с Иоахимом, что в отношении его простуды
и боли в горле следует действовать обычным путем, то есть поручить
массажисту поставить в известность старшую, после чего больным, вероятно,
займутся. Это было самое правильное. И в тот же вечер, сейчас же после
ужина, Адриатика постучалась к Иоахиму, как раз когда у него был Ганс
Касторп, и пискливо осведомилась о том, на что жалуется и чего желает
молодой офицер. "Болит горло? Хрипите? - повторила она его слова. -
Послушайте, уважаемый, это еще что за шуточки?" И она попыталась
проницательно посмотреть ему в глаза, однако не по вине Иоахима их взоры так
и не встретились: ее взгляд то и дело ускользал. И зачем только она делала
все новые попытки, если знала заранее, что осуществить их ей не дано!
Вытащив из висевшей у пояса сумки нечто вроде металлического рожка для
обуви, она осмотрела пациенту зев, предложив Гансу Касторпу посветить ей
настольной лампой. Приподнявшись на цыпочки и разглядывая язычок Иоахима,
она спросила:
- А скажите-ка, уважаемый, вы не поперхнулись? С вами это бывало?
Что тут можно было ответить? Пока она обследовала ему горло, невозможно
было слова вымолвить но и когда она отпустила больного, он решительно не
знал, что сказать. Ну, конечно, ему не раз случалось поперхнуться, когда он
ел и пил таков уж удел человека, и не это же она имела в виду. Он сказал:
как вас понять? Я и не помню, когда это было в последний раз.
Ну, ладно просто ей это пришло в голову. Итак, он простудился, сказала
она, к удивлению кузенов, - ведь слово "простуда" было изгнано из этого
дома. Чтобы более тщательно исследовать горло, нужен ларингоскоп гофрата,
констатировала старшая. Уходя, она оставила ему на ночь формаминт, а также
клеенку и бинт для компресса. Иоахим воспользовался тем и другим, а потом
заявил, что благодаря этим средствам определенно почувствовал облегчение, и
продолжал применять их, поскольку хрипота никак не проходила, а наоборот, в
ближайшие дни даже усилилась, хотя боль в горле временами совсем затихала.
Впрочем, оказалось, что эта простуда - чистая фантазия. Объективные
данные показали то самое, что вместе с результатами осмотров гофрата и
вынудило врачей задержать здесь честного Иоахима, чтобы он еще подлечился,
прежде чем поспешит обратно в армию, под ее знамена. Назначенный ему
октябрьский срок прошел незаметно и беззвучно. Ни гофрат, ни кузены не
обмолвились ни словом: опустив глаза, обошли они молчанием этот срок. После
результатов обычного ежемесячного осмотра Беренса, продиктованных его
помощнику-психологу, и данных фотопластинки, стало совершенно ясно, что речь
может идти лишь о совершенно самовольном отъезде, тогда как сейчас особенно
важно нести свою службу здесь наверху с неукоснительной железной выдержкой,
пока Иоахим не приобретет необходимую выносливость для военной службы на
равнине и выполнения присяги.
Таков был вполне убедительный лозунг, на котором обе стороны, не говоря
ни слова, как будто сошлись. Однако в действительности каждый не очень-то
был убежден, что другой так уж верит в этот лозунг, и если при встречах они
опускали глаза, то именно из-за этих сомнений, и опускали их лишь после
того, как их взгляды встретятся. А это случалось частенько с того самого
коллоквиума по литературе, когда Ганс Касторп впервые заметил в глазах
Иоахима какой-то затаенный новый свет, какое-то странное "угрожающее"
выражение. И вот что случилось однажды за столом: охрипший Иоахим
поперхнулся, и настолько сильно, что едва отдышался. Пока Иоахим переводил
дух, прикрыв рот салфеткой, а фрау Магнус, его соседка, по старинке колотила
его по спине, - глаза кузенов встретились, и в этой встрече взглядов было
что-то потрясшее Ганса Касторпа больше, чем сам инцидент, который мог,
конечно, случиться с каждым потом Иоахим опустил глаза и, прижимая к губам
салфетку, вышел из столовой, чтобы откашляться за дверью.
Уже улыбаясь, хотя все еще бледный, вернулся он минут через десять,
извинился за невольное беспокойство и продолжал, как и до того, участвовать
в сверхобильной трапезе. Об этом случае вскоре позабыли, и никто даже не
вспомнил о нем. Но когда через несколько дней то же самое произошло за
сытным вторым завтраком, - впрочем, встречи взглядов не было, по крайней
мере между кузенами, так как Ганс Касторп, склонившись над тарелкой,
продолжал есть, как бы ничего не замечая, - после завтрака все же об этом
случае заговорили, и Иоахим стал ругать эту дуру Милендонк, это она в
прошлый раз своим дурацким вопросом, заданным ни к селу ни к городу, сбила
его с толку, что-то внушила ему, сглазила, черт бы ее взял. Да, тут, видимо,
было внушение, согласился Ганс Касторп, очень любопытно это констатировать,
хотя и вышла неприятность. А Иоахим, после того как странное явление было
точно определено, стал в дальнейшем вполне успешно бороться против
колдовства и давился не чаще, чем люди, не подвергавшиеся сглазу: он
поперхнулся опять только через девять-десять дней, и тут говорить уже было
не о чем.
Все же его вне очереди и в неурочное время пригласили к Радаманту.
Старшая записала Иоахима на прием, и, пожалуй, это было неглупо раз в
санатории имелся ларингоскоп, то казалось, что упорная хрипота, сменявшаяся
на долгие часы даже полной потерей голоса, а также боль в горле,
возобновлявшаяся, едва Иоахим забывал смягчать гортань слюногонными
средствами, - казалось, эта хрипота - достаточный повод, чтобы извлечь из
шкафа хитроумный прибор, уже не говоря о том, что если теперь у Иоахима
кусок попадал в дыхательное горло не чаще, чем у других, то достигал он
этого только крайней осторожностью при еде и обычно отставал от других.
Итак, гофрат долго наводил зеркало на горло Иоахима, освещая, исследуя
и заглядывая в него как можно глубже, после чего пациент, по настоятельному
желанию Ганса Касторпа, сейчас же пришел к нему на балкон, чтобы обо всем
доложить.
- Было довольно противно и щекотно, - сказал Иоахим почти шепотом, ибо
это был час главного лежания, во время которого предписывалась тишина, - и в
результате Беренс наговорил всякой всячины насчет раздражения горла и
заявил, что горло каждый день необходимо смазывать, завтра же они начнут
прижигания, нужно только приготовить лекарство, - итак, раздражение и
прижигания.
У Ганса Касторпа, в голове которого возникли всевозможные ассоциации и
воспоминания и которому пришли на память даже такие далекие ему люди, как
хромой портье и дама, целую неделю хватавшаяся за ухо, хотя ее потом вполне
успокоили, у Ганса Касторпа вертелось на языке еще множество вопросов, но он
их не задал, а решил выложить гофрату с глазу на глаз сейчас он просто
ограничился тем, что высказал Иоахиму свое удовольствие: наконец-то столь
досадное явление взято под контроль и гофрат лично займется им. Беренс
молодец и наверняка поможет, на что Иоахим кивнул, не глядя на кузена,
повернулся и ушел к себе на балкон.
Что же случилось с честным Иоахимом? За последние дни в его глазах
появилась какая-то неуверенность и робость. Еще совсем недавно старшая
сестра Милендонк попыталась просверлить его взглядом, но броня этих мягких
темных глаз оказалась непроницаемой однако если бы она сейчас возобновила
свою попытку, ее, может быть, и ждал бы успех. Во всяком случае, он избегал
встречаться с людьми глазами, а если дело все же доходило до этого (Ганс
Касторп частенько посматривал на него), то легче не становилось. Когда
Иоахим ушел и Ганс Касторп остался за своей перегородкой подавленный всем
услышанным, он почувствовал непреодолимое искушение тут же отправиться к
начальству и призвать его к ответу. Однако это было невозможно: Иоахим
услышал бы, что он встает, поэтому пришлось отложить свое намерение и
постараться перехватить Беренса в послеобеденное время.
Но странно! Гансу Касторпу это никак не удавалось. Не удалось ему
поймать гофрата ни в тот вечер, ни в течение двух ближайших дней. Конечно,
несколько мешал Иоахим, ведь он ничего не должен был знать, но все же одним
этим нельзя было объяснить полную невозможность где-то перехватить Радаманта
и добиться с ним разговора. Ганс Касторп искал его по всему санаторию и
всюду расспрашивал о нем, его посылали то в одно, то в другое место, где он
непременно должен был застать гофрата, однако неизменно оказывалось, что тот
уже ушел. Правда, Беренс присутствовал на одной из трапез, но сидел очень
далеко, за "плохим" русским столом и исчез перед десертом.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 [ 142 ] 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.