расстался с живым и дорогим существом.
крейсировать. Хлопотливый день выдался для него еще 8 июня. При ясной погоде
горизонт сиял той удивительной лучезарностью морского простора, которая всю
жизнь неизбывно манит истых моряков вдаль. И в лучах солнца из-за горизонта
выполз, точно диковинное чудовище, огромный пароход, Его две высокие мачты,
казалось, упирались в самое небо. Вахтенный начальник - мичман Иноевс,
заметил по часам время - было половина пятого дня - и доложил об этом
командиру. "Терек" прибавил ходу и направился на курсе зюйд-вест 55° к
пароходу. Через полчаса, когда расстояние между ними сократилось, на
"Тереке" пробили боевую тревогу, дали холостой выстрел и просигналили
остановку. Над кормой парохода взвился датский флаг. Мичман Андреев и
прапорщик Габасов на вельботе добрались до парохода и оттуда по семафору
передали, что "Принцесса Мария" из Копенгагена идет в Японию.
в три тысячи пятьсот тонн главным образом состоял из стали и железа. Тут
были вагонные рессоры, болты, гвозди, колеса. Все это могло служить для
военных сооружений. На вельботе с членами судовой комиссии прибыл на "Терек"
капитан парохода - датчанин Ингеманн.
передано по рупору на пароход: "Идти курсом истинный ост и иметь ход пять
узлов". Корабли тронулись. "Терек" повел контрабандиста на расстрел.
Ингеманну, что его пароход будет потоплен. Он повысил голос и начал
угрожать:
пароход принадлежит
вдовствующая императрица Мария Федоровна и
Михайлович.
кораблях. Выслушав датчанина, он заколебался. В самом деле, вдовствующая
царица была урожденная датчанка, и могло оказаться, что она и ее высокие
родственники действительно состоят пайщиками этого пароходства, тогда ему не
избежать царского гнева. Не тут выступили офицеры:
судно.
который был оставлен без последствий.
торных морских путей. Настало ясное утро 9 июня. В половине шестого часа, по
сигналу с крейсера, пароход остановился. С "Принцессы Марии"
перевозить личный состав и вещи. К полудню возвратилась последняя шлюпка.
пароход. В его трюмах они заложили два подрывных восемнадцатифунтовых
патрона и открыли кингстоны.
видимо, был доволен своей работой. В нем не замечалось обычной суетливости.
Плавными движениями правой руки он оглаживал черные с легкой проседью
волосы, обрамлявшие его худое лицо, поправлял воротник, очень свободный на
его тонкой шее. Смущала его только перемена погоды: скорей бы... Посмотрев
на облака, которые начали заволакивать небо, Панферов с нетерпением достал
часы. Было без десяти два.
командир, обводя веселыми черными глазами своих помощников.
глаз. На его месте возникло облако густого дыма, а потом донеслись
грохочущие взрывы. Дым, как отдернутый занавес, поплыл над водою, уносимый
зюйд-вестовым ветром. Теперь снова увидели пароход, но он не был уже так
огромен. Как бы уменьшаясь ростом, он медленно оседал в воду. Моряки не
спускали с него глаз, а он, зарываясь носом, через несколько минут совсем
исчез с поверхности моря.
сделал характерный для него быстрый поворот головы к рулевому и мягким
баритоном объявил курс:
который направлялся в Шанхай, пересадили датчан. При осмотре другого
парохода достали английскую газету. В ней вычитали телеграмму, оповещавшую
мир, что какой-то русский крейсер коммерческого типа корсарствует
восточных берегов Японии. Нетрудно было догадаться, что это говорилось о
"Тереке".
словами датчанина, никак не мог успокоиться, а тут еще появилась в печати
такая телеграмма. Пора было подумать об окончании крейсерства. Но "Терек"
неожиданно попал в полосу свирепого тайфуна. Все вокруг сразу изменилось.
клубящихся туч. Весь простор заполнился серой мглой, подвижными буграми,
крутящейся пеной и хлещущими, как горох, брызгами. Рев заглушал голоса
людей, и, чтобы расслышали слова, приходилось кричать во всю мочь. Десятки
тонн воды лезли на палубу крейсера, бурлили по ней шумными потоками, а он
валился на тот или другой борт, словно стараясь стряхнуть с себя тяжесть.
Корпус судна вздрагивал, точно испытывал таранные удары. В это время никто
не думал о ловле контрабанды. Часть людей находилась на мостике, а остальные
забились во внутренние помещения и, задраив за собою люки, отсиживались там,
как в осажденном форту. Двое суток их мотал тайфун, а потом, словно в
награду им, наступила солнечная погода.
палуба была заполнена людьми. Теперь взоры их не искали больше пароходов с
контрабандой, а любовались красотами тропиков. Проходили мимо множества
мелких островов. Под жарким небом, на сверкающей равнине вод, спокойной, без
единой морщинки, словно разглаженной солнечными лучами, поднимались зеленые
холмы, как разбросанные изумруды. Наиболее крупных островах виднелись горы,
вершины которых походили на голубые испарения. Там, где берега Зондского
архипелага были отлоги, подступали к самому морю, словно засматриваясь в
него, кокосовые пальмы. Издали казалось, что они растут прямо из воды и,
щеголяя нарядными кронами, плывут навстречу кораблю.
якорь, 10 июля. Почти целый месяц он пробыл в отдельном плавании. Голландцы
не разрешили ему стоять больше двадцати четырех часов. Он должен был
запастись топливом на семь дней, чтобы дойти до намеченного порта, но
половина времени ушла на поиски русского консула, который где-то был на
именинах, и на приготовление к погрузке угля. Туземцы не стали на работу -
не сошлись в цене. Командир Панферов пожадничал, и в этом была его ошибка.
кое-как. Офицеры тоже не очень старались подгонять ее. Поэтому обеспечили
себя топливом только дня на три. Конечно, более расторопный командир мог бы
все равно выйти в море и там, встретившись с каким-нибудь пароходом,
догрузиться за более дорогую цену углем. Но он этого не сделал. И "Тереку"
пришлось разоружиться и ждать в нейтральном порту до конца войны.
крейсерство, на нашем броненосце "Орел" много было о них разговора.
Лаперузов пролив, чтобы произвести демонстрацию. Эти четыре судна могли бы
обстрелять неприятельский берег и поднять большой переполох в Японии.
бы к одному из проливов, считая, что это действуют главные наши силы. А тем
временем 2-я эскадра свободно прошла бы Цусимский пролив.
и те они выполнили лишь отчасти. Могли бы больше сделать. И вообще в их
действиях было много бестолочи, характерной для всей нашей эскадры.
в Цусимский пролив перегруженным. Помимо излишнего запаса угля, которого
хватило бы на три тысячи миль экономического хода, он имел около тысячи тонн
пресной воды, налитой в междудонное пространство. Также обстояло дело с
провизией, со смазочными материалами. Зачем все это понадобилось в таком
огромном количестве? Как будто крейсер шел не на войну, а к Северному
полюсу, где ничего нельзя было достать.
"первый срок". В одиннадцать часов просвистала дудка к вину и обеду. На
верхнюю палубу вынесли ендову с ромом. Матросы выстроились в очередь за
чаркой. В это время с разных сторон послышались возгласы:
Гроссман. Он был близорук, никого из команды не узнавал. Случалось, что он
судовые предметы не отличал от людей и властно приказывал:
повторяли эту фразу.
баталер не выдал кому-нибудь лишней чарки. На крейсере дисциплина была
расшатана. Гроссман не учел этого, как не учел и того, что он не любим
командой. Услышав возгласы матросов, он налился кровью, и, подняв револьвер,
Белоусов Валерий
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Белов Вольф