или в глубинах неестественного порока. Разобраться в этих делах капитану
Фримантлу было отнюдь не легко.
считать завывания ветра в трубах, в нем стояла полнейшая тишина. В гараже
дежурил рядовой из роты обслуживания. Все остальные, не имея никаких дел,
разошлись но своим комнатам и легли спать. Все, кроме майора Людовича,
который, как сообщили капитану Фримантлу, уехал на машине еще тогда, когда
все были на аэродроме. Он уехал с водителем и, отбывая, произнес фразу,
обычно используемую всеми командирами частей для объяснения своего
отсутствия: "Меня вызвали на совещание".
за компанию.
документов в этот день не поступило. Он тоже положил свою озадаченную
голову на подушку. Африканское вино медленно, но верно проявило свое
усыпляющее воздействие, и он проспал до того момента, пока в комнату не
вошел денщик, чтобы поднять светомаскировочную штору на окне.
не знал, что вы здесь.
доверии и сердечности, чего нельзя было сказать об отношениях между
Людовичем и тем же денщиком.
капитана Фримантла возвратились фантасмагорические воспоминания. - Почему
же он смешной, Ардингли?
собачонка.
добавил Ардингли.
ботинки, носки и мундир, надел свою повседневную форму и прошел по
коридору в ту часть второго этажа, которую занимал майор Людович.
Остановившись у двери, он услышал за ней звуки, такие же, какие издает
крестьянка, кормящая кур, Фримантл постучал в дверь и вошел.
соусами, колбасным фаршем, печеньем, сосисками и другими предметами
кулинарного искусства. В нескольких местах пища была нагло расплескана и
разбросана; ничто из этого меню, видимо, не возбуждало аппетита китайского
мопса, который, свернувшись в комочек, лежал на смятой бумаге под кроватью
Людовича. Это был очень миленький песик с такими же выпуклыми глазами, как
у самого Людовича. Людович стоял на четвереньках и произносил те самые
звуки, которые Фримантл услышал еще в коридоре. Приподняв голову, Людович
посмотрел на вошедшего заместителя. Лицо его выражало безудержное
ликование и радость, на нем не было ни признаков усталости и
обремененности делами, ни негодования по поводу вторжения. Он был охвачен
желанием поделиться переполнявшим его сердце восторгом.
Ничего не берет из того, что я предлагаю ему. Я уж начал беспокоиться, не
заболел ли он. Я даже хотел было позвать начальника медицинской службы. Но
не успел я отвернуться и на секундочку, как он расправился с последним
номером "Севайвэла". Что вы скажете о таком аппетите? - Затем, перейдя на
слащавый и, как показалось Фримантлу, ужасный тон страстно влюбленного
человека, Людович обратился к собачонке: - Что скажет мой заместитель,
капитан Фримантл, если ты не будешь есть его жратву, а? Что скажет
редактор, если ты ешь его умный журнал?
любимого щенка. В Англии в те времена то в одном, то в другом месте
создавались такие, по словам де Саузы, малоизвестные и малодоступные
заведения, в которых по тем или иным причинам содержались те или иные виды
вооруженных сил его королевского величества. Именно в такое заведение
попал и Гай. На нем была не принадлежавшая ему фланелевая пижама; его нога
была заключена в гипсовую повязку, и ему казалось, что эта конечность
потеряла какую ты то ни было связь с остальным телом. Его оставили одного
в бараке, где музыка гремела так оглушительно, что бушующий снаружи ветер
был совершенно неслышим. Это был специальный аэродромный пункт неотложной
медицинской помощи. Гай был доставлен сюда из госпиталя военно-воздушных
сил на санитарной машине. Молодой госпитальный врач сообщил ему перед
отправкой, что необходимости в каком-либо специальном лечении ноги нет.
"Просто лежите и отдыхайте, - сказал он. - Через несколько недель мы еще
раз заглянем к вам и, наверное, снимем гипсовую повязку. Вам будет там
отлично".
Единственным собеседником Гая, после того как ушли доставившие его на
носилках санитары, оказался присевший на край койки молодой парень,
который сразу же представился:
сокращение, имеющее двоякое значение: Commanding officer - командир,
начальник, или Conscientious Objector - лицо, отказывающееся от несения
военной службы по религиозным или другим соображениям].
объяснил причины отказа. Это были не политические и не этические, а
какие-то оккультные причины, неуловимым образом связанные с Великой
Пирамидой.
изложен очень ограниченно.
чего-нибудь такого, чем он мог бы расположить к себе. Гай попросил у него
что-нибудь почитать.
обслуживания и привез несколько книг. Но, по-моему, кто-то просто-напросто
порвал и выбросил их. Да и книги-то это были такие, что читать их никто не
стал бы. А газет и журналов в военно-воздушных силах не выписывают. Тот,
кто хочет узнать новости, слушает их здесь по радио.
же это не радиопередача. Это проигрывают пластинки. Вы очень скоро
привыкнете и не будете замечать этого шума.
Вам придется спросить у Эдмина.
Гай. - Сделайте одолжение, позвоните в парашютную школу и попросите
капитана Фримантла. Скажите, чтобы он приехал сюда.
школе?
гофрированной крыши постройки и слушая разносившуюся во всех направлениях
оглушительную джазовую музыку. Молодой парень довольно часто приносил ему
кружки с чаем и тарелки с несъедобным месивом. В медленном ходе бессонных
часов второй ночи Гай твердо решил сбежать.
к пятому прыжку с парашютом. Превозмогая боль, напрягая все силы и держась
за спинки пустующих коек, он пробрался из одного угла палаты в другой, где
стояла почти безволосая от долгого употребления половая щетка, которой,
видимо, подметали пол. Пользуясь ею как костылем, Гай вышел из барака
наружу. Он узнал окружающие здания; путь по асфальтированному грунту до
офицерской столовой для здорового человека не составил бы никакого труда.
Но именно теперь, впервые после своего неудачного приземления на парашюте,
он почувствовал острейшую боль в травмированной ноге. Обливаясь, несмотря
на прохладное ноябрьское утро, потом, он преодолел наконец пятьдесят
трудных шагов до столовой. В алебардийском казарменном городке такой его
подвиг, разумеется, не остался бы незамеченным. Здесь же никому до него не
было никакого дела и никто не попытался ни остановить его, ни оказать ему
помощи.
появление этого инвалида в пижаме с таким же безразличием, с каким
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Никитин Юрий