уменье стряхивать с себя мучительные мысли: она их не отметала - она их
временно откладывала.
мчавшегося поезда, как приближается знакомый игрушечный вокзал... Да,
все было то же, все так, как запечатлелось в ее памяти. Игрушечный вок-
зал стоял на своем месте. Но его не было...
время войны у бога-вестника были на ногах вместо крылышек тяжелые сапоги
со свинцовыми подошвами... Да и можно ли полагаться на милого мальчика
Франца!.. Аннета не удивлялась; тем не менее она была разочарована.
она завидела приближающегося Франца. Чувство радости вспыхнуло и тотчас
погасло; Франц был не один - его сопровождала барышня Винтергрюн. Франц,
несколько опередив ее, поцеловал руку Аннете и галантно извинился за
опоздание. Аннета хотела подтрунить над ним, но запнулась: за ней следи-
ли глаза чужой девушки. Она обернулась. Та, гордо выпрямившись, ждала.
Глаза Аннеты встретились с жесткими голубыми глазами, жадно искавшими на
ее лице следов замешательства. Обе женщины, натянуто улыбаясь, обменя-
лись изысканными любезностями. Пошли втроем. Все были милы друг с дру-
гом. Поболтали о том, о сем... Аннета после не могла вспомнить, о чем
они говорили. Дома ее оставили одну, под тем весьма благовидным предло-
гом, что она нуждается в отдыхе, а Франц из учтивости проводил домой де-
вушку. Уговорились собраться у г-жи фон Винтергрюн, пригласившей Аннету
поужинать.
дорожном пальто. Она смотрела, не видя себя. Она думала... Нет, она не
думала!.. Она засмеялась нервным смешком, попыталась стряхнуть с себя
гипнотическое состояние, но сейчас же снова в него впадала: от зеркала
она оторвалась лишь для того, чтобы замереть у окна, глядя на горы и не-
бо, которых она еще не видела; шляпы и перчаток она так и не сняла. На
нее навалилась усталость... Она прорыла в ней пустоту. Думать можно бу-
дет завтра...
от других овладевшую ею мысль. Значит, сама-то она уже все понимала...
Как томительна была эта любезная болтовня! Аннету осыпали вопросами о
поездке, о Париже, о настроениях и модах, о ценах на продукты и сроках
войны. Говорили, говорили, и было так ясно, что все (за исключением, мо-
жет быть, Франца) лгут! Как ни старались обе женщины не смотреть друг на
друга, взгляд Аннеты то и дело встречался с невыносимо тяжелым взглядом
девушки, наблюдавшей за ней. Не было ни одной складочки на лице Аннеты,
которую та не отметила бы. Но она не нашла их столько, сколько ей хоте-
лось. Усталость Аннеты, подстегнутой задором борьбы, совершенно исчезла.
Ее нежная кожа снова сияла свежестью, золотилась. Аннета улыбалась, она
почувствовала уверенность, точно набралась сил, помолодела. А девушка
казалась старше своего возраста. Черты ее лица жестче. К ее горделивой
уверенности примешивалась какая-то судорожная натянутость. Она старалась
оттенить свои преимущества. Но, неумеренно оттеняя, свела на нет.
укрылось от Эрики фон Винтергрюн. Она записала себе очко. Но этого ей
было мало. Когда поднимались из-за стола, она, из-за своей самонадеян-
ности, сделала промах: увела Франца, робкого и рассеянного, от г-жи
Ривьер, которую он рассматривал, словно только что открыл ее. Уединив-
шись с ним в маленькой смежной гостиной, Эрика взяла его в плен. Г-жа
фон Винтергрюн старалась отвлечь Аннету, взгляд которой следовал за Эри-
кой. Нагнувшись к уху Франца с наигранным смехом, девушка, казалось, по-
веряла ему какие-то коварные тайны и скользила по лицу Аннеты косым
блестящим взглядом. Г-жа фон Винтергрюн шептала:
полную осведомленность о его денежных делах и родственных связях.
ва в душе, до странности ясно видела все вокруг, будучи слепа к тому,
что бурлило в ней самой. Она спокойно поднялась; продолжая разговор,
стала рассматривать стоявшие на пианино фотографии; машинально приподня-
ла крышку инструмента, чтобы взглянуть на марку; машинально попробовала
его, прошлась пальцами по клавишам. И вдруг ударила по ним. И не только
по ним. Каждый из троих принял этот удар-прямо в грудь. Чужачка бросила
им в лицо:
страсти... Потом молчание, жалоба... С горных вершин, уходящих в пустын-
ное небо, она струит, как гряду облаков, медленные потухающие арпед-
жио... Колдовская сеть погружается, уловляя души...
бездной, как нечаянные аккорды сплетаются в "Ьатеп1о" [77] - начало
увертюры к "Манфреду".
устоял перед магическим призывом. Он взволнованно смотрел на Цирцею, вы-
зывавшую духов...
кантшей. Но ей пришлось продать свой старый рояль. Годы забот, тяжелый
труд оставляли ей мало досуга для игры. А во время войны у нее даже воз-
никло какое-то отвращение к музыке: ей казалось, что грешно играть в го-
дину всеобщих бедствий Когда ей случалось открыть рояль, она играла ук-
радкой, как будто совершая преступление. Но власть звуков, оттого что
разум осуждал ее, становилась еще сильнее. В такие минуты музыка, каза-
лось, опрокидывала Аннету и, как возлюбленную, сжимала в своих объятиях,
неподвижную, с пылающими губами; она чувствовала кипение потока, мчавше-
го ее, и только краешком сознания следила за убегавшими берегами, за
опасными водоворотами; тело становилось связанным, скованным. А вся сила
воли сосредоточивалась во взгляде...
струилась волна звуков, и медленно обвел лица всех троих: Франца, взвол-
нованного, покоренного, Эрики, снедаемой гневом и страхом, и изумленной
матери, которая искала разгадки... Взгляд Аннеты вонзился в них, а демон
души все еще говорил руками...
дочный порыв, где ускоряется ритм, зреет страсть и набат возвещает втор-
жение грозной стихии в ту самую минуту, когда рушится плотина. Аннета
прервала игру; ее пальцы посреди фразы вдруг застыли на клавишах, в нас-
тупившем безмолвии духи аккордов еще влачили сломанные крылья... Но
крылья упали, повисли... Последние трепещущие отзвуки... Аннета встала.
Она показалась себе смешной.
особой горячности заставила себя учтиво поддержать эту просьбу. Эрика
молчала, рот ее казался злым, губы были сжаты Аннета посмотрела на них,
потом сказала, холодно улыбнувшись:
бенка:
раскинувшегося вокруг них, была как бы продолжением бездны звуков. Ноч-
ной Эреб и огненные рыбы... Они не сказали друг другу ни слова до самого
порога... Тьма... Они были частицей этой тьмы... Он пробормотал:
слились...
ночь...
думать! Еще нельзя!..
Густой мрак затопил сознание: Аннете казалось, что она погружается в
плотные волны нефтяного озера... Тяжелыми руками она судорожно сорвала с
себя платье и не подняла его. Опустив голову на подушку и выключив свет,
она увидела в черном небе Колесницу, и в мозгу у нее сверкнула молния:
это уже было, это прошлое... Как будто камень оторвался... Ах! Она упа-
ла.
вздыбило сознание. Она увидела, что сидит на постели, прижав руки к гру-
ди...
ходило и снова начиналось. И пока она ждала, Колесница, опрокинувшись,
скатилась с горизонта. Одно лишь заднее колесо еще оставалось над макуш-
кой холма... Стиснутые пальцы Аннеты царапали грудь, она продолжала ти-
хонько стонать:
била его!.."
манывала себя! Стало быть, они угадали - Марсель Франк, Сильвия, все эти
безнравственные парижане, учуявшие своим насмешливым умом нечистую по-
доплеку ее преданности!..
дая награды, я считала себя бескорыстной!.. А корысть воровски пробра-
Шилова Юлия
Корнев Павел
Никитин Юрий
Сертаков Виталий
Бажанов Олег
Березин Федор